Тед замолчал, укачивая ее как ребенка. Что она должна чувствовать, бедная девочка? Он был смущен и подавлен. Корин прекрасно понимала его и ругала себя беспощадно.
— Отпусти меня, Тед! Прошу тебя.
Где же твоя гордость, Корин?
Но Тед и не думал отпускать ее, целовал и целовал, чувствуя соленый вкус слез. Расстегнув блузку, поцеловал шрам, родинку на маленькой упругой груди.
— А ты сумеешь обращаться с ребенком, Корин?
— Конечно! Я же сама была ребенком!
— Ты и сейчас еще ребенок! А вот на меня все будут указывать пальцем — дедуля пошел гулять с внуком!
Тед опрокинул ее навзничь, покрывая быстрыми, короткими поцелуями плечи, грудь, живот. Необычайное, неожиданное чувство близости…
— О, Тед!
— Нет, Корин, нет. Мы же не станем обзаводиться ребенком, пока не поженимся? — Корин замерла:
— Но ты ведь говорил…
— Мой ребенок никогда не будет бастардом, Корин. Слушай меня внимательно — мы росли одни, я не уважаю и не люблю мать. Она отравила нам все детство. Я ищу мать для своего ребенка, прежде всего мать, а не… — Он не договорил, поднялся, сел. — Я что, просто так рассказываю тебе о нашем детстве? Мать оставила нас и отца… А если я надоем тебе? Встретишь молодого, влюбишься. Будешь ругать себя — зачем только связалась со стариком? Этот кошмар меня все время преследует. Боюсь, мне волей-неволей придется пережить его. Как моему отцу. Ну, я-то справлюсь. А если будет ребенок?
— Этого кошмара тебе придется ждать до второго пришествия. Я полюбила тебя с первого взгляда, когда мне не было и двадцати. И не переставала любить тебя все эти годы. Но люблю тебя совсем иначе, чем ты меня. Все, Тед! Молчи, прошу тебя, не надо ничего говорить. И вообще — хватит слов!
Тед смотрел на нее, не мигая.
— Ужасный рубец, правда? — Корин прикрыла ладонью шрам.
— Брось, Корин. Не думай об этом. Ты мне очень нравишься. Всегда нравилась. Слышишь? Ты всегда была для меня самой прекрасной женщиной на свете!
Корин с нежностью смотрела на Теда.
— Сейчас приду, детка. Пойду сварю кофе.
Вскоре Тед вернулся, неся кофейник.
— Корри, милая, что ж ты так, — Тед откинул ей волосы со лба, — разве можно? Ты вроде тех девушек, которых приносили в жертву древние: отдадут на растерзание чудищу, тот сожрет несчастную — глядишь, все в порядке, больше никого уже не тронет!
— Но ты ведь не чудище, — возразила Корин, — и я тебя ни капельки, ну ни вот столечко не боюсь!
— Ну и прекрасно.
Он обнял Корин и крепко-крепко прижал к сердцу.
— Так где мы сыграем нашу свадьбу?
— Тед, милый, неужели? Тед торжественно кивнул.
— Да! Откладывать не будем — я боюсь опять передумать. Так где же?
— У нас, в Джекобсвилле. Сэнди будет подружкой. И обрадуется же она! А ты еще не забыл, как детей делают?
Теда словно током ударило, он резко дернулся, брызги кофе разлетелись по всей комнате. Схватив салфетки, он начал старательно приводить себя в порядок.
— О-о-о! Запрещаю тебе говорить мне подобные вещи! Дура ты чертова! Извини, Корин, меня опять занесло юзом в кювет. На чем я остановился? Ах, да! — Глаза Теда сверкнули. — Ты что, не понимаешь, с каким трудом мне даются пустые рассуждения о любви? Собирайся, поехали скорей в Джекобсвилл!
— Ну как ты смеешь говорить такое, Тед! — Корин залилась нежным румянцем. — Надеюсь, ты не имеешь в виду что-то ужасное, кошмарное?
— Да, милая! Греховное, восхитительное! Запретный плод. Довольно мы помучили друг друга. Тоскую по тебе, думаю только о тебе — с тех пор, как увидел, с того самого дня, с той самой минуты. Но теперь недолго ждать. Откладывать не станем. Согласна? К чему медлить?
На следующее утро они сочетались браком в родном городишке, в Джекобсвилле.
Подружкой невесты была Сэнди. Она давно догадывалась, к чему идет дело. Ей было немного грустно — брат и близкая подруга уходят. Сэнди чувствовала себя одиноко, но тщательно скрывала разочарование — пусть они будут счастливы, может, и ей улыбнется счастье? Обязательно улыбнется, как может быть иначе! Друзья и соседи страшно радовались за Теда. Наконец-то! Давно пора ему обзавестись семьей. Корин они знали ровно столько же, сколько и Теда — прекрасная выйдет пара!
— Сражены! Все сражены наповал! — объявил Тед, когда они приехали в его квартиру в Виктории. — Вот уж не ожидали — решили, что я неисправимый холостяк!
— Да, это точно, — улыбнулась Корин, — ну и устроил ты им сюрприз! Мы устроили.
Тед окинул любовным взглядом жену — хороша! Беленький костюмчик, розовая блузка, сама — как бутон розы. Он приподнял вуаль и пылко поцеловал жену, оглянувшись — нет ли кого?
— Корин, дорогая, я хочу тебя! — Он нежно обнял жену, прижал к себе, поцеловал теплые мягкие волосы. И они замерли, наслаждаясь близостью. Тед целовал Корин, загораясь страстью.
— Что с тобой, Корин? Ну почему ты все время целуешься, как галчонок? Посмотри на меня, моя любимая жена… — шептал Тед, лаская губами ушко Корин, — ты — моя радость. Но не спеши, подожди немного. Я хочу, чтобы ты привыкла ко мне, стала совсем моей, родным, близким человеком. Я ждал тебя годы, долгие годы! Но теперь мы вместе, и я не дам тебе уйти, мы не расстанемся никогда!
— Годы? А все эти фотографии в светской хронике? — возмутилась Корин.
— Чепуха! Все это несерьезно.
Корин чувствовала, как слезы струятся по ее щекам. Тед, вздохнув, обнял ее и нежно поцеловал.
— Теперь, когда мы вместе, все будет хорошо, Корин! И наша жизнь будет прекрасной, изумительной! Поверь!
— И теперь мы всегда будем вместе, Тед? — крепче обняла любимого Корин.
— Всегда!
Все на свете когда-нибудь кончается, любезный читатель. Подходит к концу и наша история. К счастливому концу, разумеется. В делах и радостных хлопотах летели день за днем. Как-то утром, за кофе, счастливые молодожены объявили Сэнди, что скоро она станет тетушкой.
— Ну и дела! Да вы и женаты-то всего ничего! — изумленно протянула будущая тетя.
Скрывая смущение, Тед воскликнул:
— Да чего там канителиться? — Обняв жену за плечи, он смотрел на Сэнди смеющимися глазами.
— Эй! Юмористы! А вы не обманываете меня случайно?
— Какой обман! Имей в виду — у нас далеко идущие планы! Бейсбольная команда!
Корин лукаво улыбнулась словам мужа.
Американский киноактер, игравший в вестернах. — Здесь и далее примечания переводчика.
Ink — «чернила» (англ.), а также «черный кофе» (просторечие).
