– Полицейские обычно не бьют школяров вроде тебя. Ты, небось, начал перед полицейскими разыгрывать богатенького сынка.
– Что-то в этом роде.
– Обозвал его рыжим или латинос? Киппи кивнул.
– Рыжим.
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
– Я вижу тебя насквозь, Киппи.
– Там были два здоровенных полицейских, которых позвал таможенник. Они схватили меня за руки и поволокли так, что даже ноги не касались пола, и протащили через зал ожидания Пан-Американ. Не очень приятное зрелище, понимаешь? После этого заставили меня раздеться и запихнули свои пальцы мне в задницу, ища наркотики. Я взбеленился.
В сауне через переговорное устройство послышался женский голос.
– Вы готовы для массажа, мистер Цвиллман? Арни повернулся к аппарату и нажал кнопку.
– О'кей, Ванда. Буду через минуту. Подготовь стол. – Потом повернулся к Киппи. – Как насчет массажа?
– Нет, спасибо, – сказал Киппи; ему не то что массаж, а даже сауну не хотелось принимать.
– Эта Ванда хороша, – сказал Арни. – Она приведет тебя в чувство, если тебе плохо.
Киппи пожал плечами.
– Хорошо, – сказал он.
– Как я понял, ты не сообщил Жюлю и Паулине о своем маленьком приключении? – Он произнес имена с преувеличенной четкостью, как бы намекая на их положение.
Киппи отрицательно покачал головой.
– Ты лучше позвони им отсюда, – сказал Арни, – только не говори, что произошло. Вообще никому не рассказывай, кроме своего адвоката. Я найду тебе его для защиты. Тебе обойдется это в десять косых.
– Ты собираешься одолжить мне десять косых? – спросил Киппи.
– Достаточно того, что я помогу тебе выпутаться, сынок. Моя щедрость не беспредельна.
– Где же я возьму десять косых?
– У богатенькой мамочки.
– Она не даст. Я знаю. Она сказала так в последний раз.
– Будь обаяшечкой, Киппи, ведь знаешь, как это делается, и она не устоит. А когда предстанешь перед судьей Кварцем в понедельник утром, дело прикроют. Рассчитывай на меня.
– Что ты за это хочешь, Арни? Не думаю, что ты борешься за это только потому, что я такой мировой парень.
– Смекалистый малыш.
– Чего ты хочешь?
– Познакомиться.
– С кем, черт возьми, я могу тебя познакомить?
– С отцом.
– С отцом? Мой отец живет в Лонг-Айленде, сейчас женат на бывшей Шейле Бошамп и играет в бридж все дни напролет в Саутгэмптоне или на Палм-Бич, или в «Ракке Клаб» в Нью-Йорке, или в «Пайпин-Рок», или еще где-нибудь. По какой причине тебе вдруг захотелось встретиться с Джонни Петуортом?
– Не пудри мне мозги, маменькин сынок. Я говорю о Жюле Мендельсоне.
– Он мне не отец. Он отчим.
– Хорошо, отчим. Я хочу встретиться с твоим отчимом. Киппи заколебался. По своему опыту он знал, что обещать встречу с отчимом он не может.
– Отчим обо мне не очень высокого мнения, – сказал он спокойно.
– Ты хочешь, чтобы твое дело прикрыли, и родители не узнали об этом, хочешь?
– Арни, пожалуйста. Мой отчим никогда не придет в твой дом. Точно знаю.
– Я знаю это, молокосос. Единственное, чего я от тебя хочу, чтобы ты уговорил родителей придти пообедать и посмотреть фильм в доме Каспера Стиглица. Я тоже там буду, но об этом им ни слова.
– Кто такой Каспер Стиглиц?
– Кинопродюсер.
– Но мать с отчимом не знаются с такими людьми. Не скажу, что это правильно, но это так.
– Уговори их, задница. Ты же не хочешь, чтобы твое имя попало в газеты из-за того, что тебя повязали на рейсе номер три Пан-Амэрикан из Парижа? Не думаю, что Жюлю и Паулине понравится это, особенно накануне конференции в Брюсселе.
Киппи стоял, смущенный, и только смотрел на Арни Цвиллмана.
– Что такое «Пайпин-Рок»? – спросил Арни.
– Клуб, – ответил Киппи.
– Где?
– На Лонг-Айленде.
– Что за клуб?
– Такой, куда тебя не пустят.
– Ты имеешь в виду в члены клуба?
– Даже как гостя члена клуба. Даже на ленч.
– Как так?
– Ты – не из их класса. Арни кивнул.
– А сейчас лучше позвони своей мамочке и скажи ей, что тебе до зарезу нужны десять тысяч долларов. А я пойду на массаж.
* * *
В последующие несколько дней Жюль, Паулина и Киппи только один раз собрались вместе всей семьей. Несмотря на то, что мертвый Гектор Парадизо лежал в открытом гробу в морге «Пиерс Бразерс», жизнь в городе шла своим чередом, хотя бесконечные пересуды о причине его смерти продолжались. Семейство Фредди Галаванта решило не отменять танцевальный вечер в честь визита бразильского посла. Полли Максуэлл не видела ничего предосудительного в том, чтобы провести показ моделей в отеле «Бель-Эйр» для лос-анджелесской гильдии защиты сирот, хотя Паулина Мендельсон, Камилла Ибери и Роуз Кливеден отказались от участия в нем. Ральф Уайт, вопреки протестам Мадж, не отложил давно запланированный уик-энд с рыбалкой на реке Метоулиос в Орегоне, но обещал вернуться к похоронам в церкви Доброго Пастыря.
Для Жюля эти дни были насыщены заботами. Шла подготовительная работа к экономической конференции в Брюсселе. Группе сотрудников Национальной галереи из Вашингтона был обещан ленч в «Облаках» и осмотр коллекции вместе с Жюлем в качестве гида. Это обещание нельзя было не выполнить. Одновременно шли приготовления к похоронам Гектора, к которым Жюль проявлял особый интерес. Паулину удивило настойчивое желание Жюля поручить бывшим послам и другим известным в городе людям принять участие в выносе гроба, хотя все они были едва знакомы с Гектором.
Все эти дни Киппи в основном молчал, делая исключение только для Блонделл и Дадли, которые по-прежнему его любили, или часами гонял мяч на теннисном корте, несколько раз сходил к доктору Шею, который вставил ему новый зуб, да еще к доктору Райту, чтобы подлечить указательный палец на правой руке, от которого Астрид, собака Гектора Парадизо, откусила кончик. Когда Киппи оставался наедине с матерью и отчимом, то бренчал на гитаре, что доводило Жюля до бешенства, но Жюль не подавал виду. До того, как Киппи решил стать владельцем ресторана, он хотел быть гитаристом.
Секретарь Каспера Стиглица Бетти позвонила секретарю Жюля мисс Мейпл как-то днем и передала приглашение для мистера и миссис Мендельсон на обед и просмотр фильма в воскресенье вечером, делая это заранее, чтобы получить подтверждение о согласии.
– Откажитесь, – сказал Жюль, когда мисс Мейпл позвонила ему домой, чтобы передать приглашение. – Мы даже не знакомы с Каспером Стиглицем.
Киппи взглянул на него, оторвавшись от игры на гитаре, потом взял особенно резкий аккорд, отчего Жюль обернулся и раздраженно посмотрел на него.
– Нет, Жюль, не отказывайся, – сказал Киппи.
