Мальчик поднял голову, и на его загорелой физиономии появилось ехидное и зловредное выражение.
— Да что вы, любезный дядюшка! Я-то здесь при чем. Меня и спрашивать не стоит. Тем более что у вас есть любезная тетушка, которая будет без вас скучать… намного сильнее, чем я.
— Брюс!
— Что — Брюс? Я правду говорю. Мне лично по барабану, копать ты поедешь или груши околачивать. Лиза расстроится — ее и спрашивай.
С этими словами юный революционер поднялся из-за стола и удалился в свою комнату, оставив в столовой гробовую тишину и троих растерянных и расстроенных взрослых.
Минуту спустя Джон подал голос.
— Ну и как на это надо реагировать? И надо ли на это реагировать? Тетушка!
— Зачем ты спрашиваешь о воспитании детей у старой девы?
— Тетя, не будь лицемерной. О своем сомнительном девичестве ты вспоминаешь только тогда, когда надо уйти от ответственности. Перед тобой два молодых идиота, которым нужен твой совет. Что с мальчиком? Почему он так мрачен? И что нам делать?
Тетя Агата решительно помахала в воздухе десертной ложечкой.
— Что ж, тогда слушайте и не сердитесь.
Лиза робко заерзала на стуле.
— Вы тоже считаете, что это из-за нас?
— Конечно, моя дорогая, но вы не виноваты.
— Как это?
— Все очень просто. Вы слишком бурно переживаете собственные… гм… отношения. Вам кажется, что все автоматически наладилось, Брюс — дома, вы — влюблены. Теперь вот экспедиция у Джонни. На самом деле вы поторопились. Ни к чему вам обоим говорить, что Брюс пережил серьезную трагедию. Он скитался по приемным семьям и приютам, потеряв мать в том возрасте, когда ее уже не так легко позабыть. Строго говоря, мальчика футболили, словно мяч, и никого на свете по большому счету не интересовали его чувства. В тебе, девочка, он нашел, разумеется, не замену матери, а товарища. Почти сверстницу, не менее одинокую, чем он сам. Потом появился Джонни. Лиза, вначале вы с Брюсом ведь встретили его в штыки, верно? А это очень объединяет.
— Что — штыки?
— Общий враг. Вот, к примеру, миссис Хатчинсон из деревни. Она лет десять не разговаривала со своей соседкой миссис Прауд, но как только приехал молодой Элайджа и вознамерился проложить через общий выгон асфальтовую дорожку…
— Тетя!
— Отвлекаюсь, да? Так вот, общий враг объединяет. Вы с Брюсом чувствовали себя маленькой гордой крепостью, и неважно, что Джонни оказался не таким уж и монстром. Вначале были Лиза и Брюс — и Джонни. А потом ты переметнулась на сторону противника.
— Но я… мне казалось, Брюс тоже подружился с Джоном.
— Подружился… Боже, какая прелесть. Милая моя, вы с Джоном не подружились! Вы полюбили друг друга и стали вместе спать.
— Тетя!
— Хочешь сказать, что на самом деле вы вслух до утра читаете друг другу Бернса? Перестань, Джон. Девочка еще молода, но ты вполне взрослый мужчина и должен называть вещи своими именами. Вы оба увлеклись своими чувствами и забыли о чувствах мальчика. А он чувствует себя преданным Лизой и брошенным тобой. В этой ситуации еще и экспедиция… Не знаю, не знаю. Очень не уверена.
И тетя Агата откинулась на спинку стула, сурово разглядывая рубиновую жидкость в своем бокале на свет.
Лиза сидела, боясь пошевелиться. У нее горели щеки, уши, шея — все тело. Интересно, а чего ради они с Джоном, как идиоты, бегали на цыпочках и боялись лишнее слово произнести? Все равно все всё знают. И тетя Агата, и слуги, и — самое страшное — Брюс.
Джон Брайтон хмурился и покусывал нижнюю губу. Самое обидное, что тетя права, абсолютно и во всем права. В отношении Брюса именно он, Джон, повел себя непростительно легкомысленно. Решил, что Брюс будет так же радоваться их союзу с Лизой, а Брюс на самом деле почувствовал себя лишним.
Тикали громадные часы в углу столовой, трещали дрова в камине. Наконец тетя Агата с шумным вздохом поставила на стол опустевший бокал.
— Вот что, поезжай ты в свою экспедицию. Возможно, это успокоит мальчика. Лиза опять будет проводить время с ним, а не с тобой, а я за ними пригляжу.
* * *
Через три дня Джон Брайтон уехал в Эдинбург. Ночное прощание с Лизой было бурным и страстным, но утром, при Брюсе, они простились вполне сдержанно, эдак по-студенчески небрежно поцеловав друг друга в щеку. Тетя Агата милостиво махала с крыльца платком. Брюс особых эмоций не проявил, просто пожал протянутую ему руку, повернулся и убежал к своему пони. Джон беспомощно посмотрел мальчику вслед и перевел взгляд на тетушку. Та развела руками.
— Не все сразу, Джонни. Не грусти. Езжай, копай свои курганы. Пройдет время, Брюс успокоится, а Лиза — Лиза постарается быть мудрее.
Сама Лиза была в этом совершенно не уверена, тем более что без Джона дом сразу опустел. Девушка вернулась к себе в комнату, провела рукой по подушке — и почувствовала, как наворачиваются на глаза слезы. Это удивило Лизу и даже немного испугало. Она никогда в жизни не плакала от тоски по мужчине. Нет, Бертран — да, но это были слезы злости и унижения, а здесь совсем другое.
Ей не хватает Джона Брайтона, хотя еще и часу не прошло, как он уехал. Ей не хочется ничего делать, никуда идти, ни с кем разговаривать… Ей хочется лечь на разоренную постель, обнять подушку, еще пахнущую Джоном, и ждать, когда он вернется.
* * *
Когда первый приступ отчаяния прошел, Лиза умылась, натянула тонкий шерстяной свитер и вышла в сад.
Брюс сидел на поваленном дереве, грыз орехи и вполголоса разговаривал с пони. Черный как смоль Уголек кротко и сочувственно пофыркивал, щипал траву, но иногда вскидывал плюшевую морду и самым натуральным образом кивал своему маленькому хозяину. При виде Лизы оба сделали вид, что ее не замечают.
Лиза села рядом с Брюсом и спрятала зябнущие руки в длинных рукавах. День сегодня выдался на редкость прохладный, не июльский, а, скорее, сентябрьский.
Некоторое время спустя Брюс молча протянул ей орех. Лиза кивком поблагодарила, взяла. Еще через пару секунд негромко спросила:
— Трудно кататься на пони?
— Неа. Он тихий.
— Ясно. А я смогу?
— Уголек — мой, но на конюшне есть еще пони. Хочешь — попроси дядю Мэтью, он тебе подберет.
— Кто такой дядя Мэтью?
— Конюх, естественно.
— Извини. Я еще не со всеми познакомилась.
— Конечно. Тебе же некогда.
— Брюс, почему ты злишься?
Он вдруг птицей слетел с дерева, встал перед Лизой, засверкал своими зелеными кошачьими глазами — только что не зашипел, как дикий котенок.
— Потому что я правильно не хотел уезжать! Потому что ты такая же, как все! И на самом деле я тебе не нужен. И Джону не нужен, никому!
