Эмили украдкой бросила взгляд на лицо Тайлера.
— А знаете, что больше всего любят маленькие вагончики?
Дети помотали головами.
— Мороженое, — сообщил им Тайлер и вручил каждому по пластиковому стаканчику.
Джек и Холли бросились на кухню за ложками.
— Ты снова балуешь Холли, — с легким упреком сказала Эмили, решив, что нужно как можно быстрее отвлечь Тайлера. Лучшая защита — нападение.
— Я стараюсь не обижать никого. К тому же, если я не ошибаюсь, ты точно также поступаешь с моим сыном?
— Я его няня.
— Эмили…
— Да? — Она хотела шагнуть назад, но едва не споткнулась о валявшуюся подушку. — Извини, что мы устроили кавардак в твоей гостиной, но ты сам виноват.
— Я? — удивился Тайлер, а Эмили не могла отвести взгляд, чувствуя, что погружается в бездонную синеву глаз Тайлера.
— Ты сказал, что приедешь через два часа, А приехал через полтора. Ладно, я сейчас все быстро уберу…
— Подожди. — Тайлер сделал еще один шаг, подойдя к Эмили вплотную. — Хотел спросить, знаешь ли ты, что больше всего любят паровозики?
— Даже представить не могу, — отозвалась она неожиданно хриплым голосом.
— Придется тебе показать. — Тайлер привлек ее к себе и с тихим стоном впился в ее губы.
— Тайлер, дети… — выдохнула Эмили, когда он дал ей секунду передышки.
Не говоря ни слова, он увлек ее в другую комнату и снова принялся целовать Эмили. Она и сама не поняла, как ее ладони оказались под его рубашкой, но грех было не воспользоваться этим, раз уж они туда пробрались. И Эмили принялась ласкать его спину. Тайлер застонал и прижал ее к стене, вдавливая Эмили в свое тело, словно ему было недостаточно силы их объятий, и он хотел большего, еще большего…
— Эмили… — Тайлер слегка отстранился, но не успела Эмили запротестовать, как он рывком стащил с нее блузку, рванул собственную рубашку, так что посыпались оторванные пуговички, и прижался голой грудью к почти обнаженной груди Эмили. Их стоны слились в один.
Язык Тайлера затеял сумасшедшую эротическую пляску у нее во рту, а его большие ладони подбирались к ее груди,
— Тайлер, пожалуйста…
— Сейчас… о дьявол!
— Что? — выдохнула Эмили, чувствуя себя бомбой с часовым механизмом, таймер которой вот-вот достигнет заданного времени.
— Это Мэри.
Теперь и Эмили услышала тарахтение мотоцикла.
— Беги в свою комнату. — Тайлер сунул блузку в руки Эмили.
— Но Мэри…
— Я ее встречу… Уж я ее встречу!
Эмили некогда было разбираться в интонациях Тайлера, она бросилась в свою комнату, чтобы привести себя в порядок. Она лихорадочно оделась и расчесала волосы, но предательски припухшие губы… и покрасневшая от прикосновений жесткой щетины Тайлера кожа… И томление во взгляде… Нет, она решительно не может показаться Мэри на глаза. Эмили прокралась в ванную и умылась холодной водой.
Когда Эмили появилась в гостиной, Тайлер как ни в чем не бывало сидел на диване, держа на коленях Холли и Джека, и вел с Мэри непринужденную беседу.
— Хелло, Эмили, — поприветствовала ее старушка.
— Как вы себя чувствуете, Мэри? Я вас предупреждала, что не нужно ездить на мотоцикле в такую холодную погоду.
— Ничего, я здоровая, как лошадь, кхе-кхе. Я заехала буквально на пять минут, Эмили, хотела предупредить, что несколько дней меня не будет.
— Что-то случилось?
— У меня деловая поездка.
— Вот как?
— Ладно, заболтала я вас совсем, мне пора, — Мэри поднялась. — Тайлер, проводи-ка меня.
Эмили поняла, что Мэри что-то затевает… но что именно?
— С ней все в порядке? — спросила она, когда Тайлер вернулся.
— Она собирается продать мне свою землю, это как раз именно та сделка, что она обсуждала со мной. Сказала, что уже стара, чтобы заниматься землей, но не хочет, чтобы ее поля пустовали. Мне тоже придется уехать на пару дней. Нужно будет оформить документы и закончить еще пару дел.
— Хорошо.
— Ты справишься?
— Конечно. Ладно, уже поздно, мне нужно уложить детей спать.
Весь следующий день Тайлер провел дома. Он заполнял какие-то бланки и бумаги, и Эмили предупредила детей, чтобы они вели себя тихо. Сама она решила заняться вязанием, потому как слышала, что это великолепно успокаивает нервы. Кто только придумал подобную чушь?! Ее нервы не только не успокоились, они еще больше вздыбились, и Эмили даже запутала весь узор. Наверное, потому что она думала не об этом чертовом вязании, а о Тайлере.
Он не только не совершал никаких поползновений, он вообще на нее не смотрел, занятый своими бумагами. Но тем не менее ей в голову стали лезть воспоминания о вчерашнем поцелуе, похожем на ураган, после которого она едва не оказалась в постели Тайлера!
— Дыши глубже, — посоветовал он, не отрываясь от бумаг.
— Что? — опешила Эмили.
— И просто спокойно посиди. — Тайлер поднял голову и почти сурово добавил: — Эмили, когда я предложил тебе работу, я вовсе не имел в виду, чтобы каждую минуту ты была занята!
— Но я не могу сидеть просто так… Мне нужно, чтобы руки были заняты!
— Ты так нервничаешь?
— Глупо, правда?
— Нет. Я тоже нервничаю.
— Ты?
— Я. Из-за того, что произошло, и еще из-за того, что, как только должно случиться что-то большее, нам обязательно мешает Мэри.
Эмили невольно покраснела, потому что думала о том же самом. Но она была совсем но готова к этому разговору.
— Ладно, пойду на кухню, раз уж вязать не получается. — Сунув клубок и спицы в корзину, она поднялась.
— Трусиха, — пробормотал Тайлер ей вслед.
Эмили приготовила ланч и пошла звать всех к столу. Она снова не могла избавиться от ощущения, что это будет, семейная трапеза.
Тайлер настолько увлекся своими бумагам что разговаривал сам с собой.
— Тайлер, все в порядке? — Он поднял голову и так посмотрел на Эмили, словно внезапно очнулся от страшного сна. — Ты разговаривал вслух.
— У меня небольшие проблемы с бизнес-планом.
— Ты составляешь бизнес-план? — поразилась Эмили.
— Видишь ли, это обязательное условие для получения банковского кредита.
— У тебя финансовые проблемы, Тайлер?
— Нет, но если я собираюсь приобрести в пользование землю, то мне нужна будет кое-какая техника, а без денег, знаешь ли, это затруднительно…
— Понятно. Это связано с тем, что ты не хочешь нанимать помощников, а своих двух рук катастрофически не хватает?
— Что-то вроде того. К тому же ручной труд давно уже не котируется, Эмили.
— Может быть, я могу чем-то помочь? — храбро вызвалась она.
