Ее ноздри уловили знакомый аромат — в церковь зашел Тэлбот. Он сел рядом и ничего не видящим взглядом уставился в темноту.
— Пока никаких известий, — наконец сказал он и вздохнул. Этот вздох, взволнованный и глубокий, словно пробудил Элизабет. Несмотря на принятое решение делать все вопреки своей страсти, она протянула руку, нашла его ладонь и соединила его пальцы со своими.
Его пальцы сжали ее ладонь.
— Я не могу представить свою жизнь без Ричарда, — едва слышно проговорил он. — Порой он изрядно веселил меня, иногда доводил до бешенства, но я не могу даже вообразить, что его уже нет с нами...
Элизабет ничего не сказала, зная, что нет слов, которыми можно было бы его успокоить. Она просто пожала ему руку в ответ, надеясь, что этот молчаливый жест будет красноречивее любых слов — ведь он испытывал те же чувства, что и она.
Она не помнила, сколько они так просидели, держась за руки, пока в их сердцах беззвучно звучали молитвы.
Хирург, доктор Брешнэхен, разыскал их здесь. Несмотря на то, что его взволнованное лицо прорезали глубокие морщины, он приветствовал их победной улыбкой.
— Все прошло благополучно, — сказал он, как только Тэлбот и Элизабет встали. — Все свидетельствует о том, что нам удалось полностью удалить опухоль. Но мы все-таки назначили ему несколько сеансов химиотерапии, чтобы быть до конца уверенными.
— Благодарю тебя, Господи, — воскликнул Тэлбот, и его глаза засияли.
— Мы можем его увидеть? — поинтересовалась Элизабет.
— Он сейчас в отделении интенсивной терапии, его только что туда перевезли. Думаю, минут через пятнадцать вы сможете его навестить, но не долго.
Когда хирург ушел и они снова остались одни, Элизабет не пыталась скрыть своего ликования. Внезапно она оказалась в руках Тэлбота — он притянул ее к себе и засмеялся, переполненный радостью.
— Теперь Ричард обязательно выздоровеет, — сказал он.
— И проживет долгую жизнь, — ответила она, глядя на мужчину, которого любила всем сердцем. — И будет опять смешить и сердить нас. Он увидит, как его сын станет взрослым человеком и обзаведется собственной семьей.
Элизабет вдруг разрыдалась.
— Эй, эй, — мягко начал Тэлбот, — к чему эти слезы? Сейчас не время плакать. Сейчас время праздновать.
— Я знаю... знаю... — Она высвободилась из его объятий, вспомнив, что между ними должно сохраняться какое-то расстояние. — Я счастлива. Я так счастлива, что с Ричардом все в порядке. — И Элизабет рассердилась на саму себя за нелепые слезы, которые все еще продолжали капать из ее глаз.
— Тогда почему ты плачешь? — Его голос звучал очень ласково, и это еще больше растрогало Элизабет.
Ее дыхание срывалось, и она не могла смотреть на него спокойно. Она отвернулась к мерцающим свечам, которые в темноте были похожи на светящиеся звезды.
— Я плачу, потому что знаю: настала пора сказать тебе «до свидания». И... я люблю тебя, Тэлбот. Люблю всем сердцем. — Эти слова, сорвавшиеся с ее губ, уже невозможно было вернуть назад. Сердце Элизабет забилось в бешеном ритме.
В эту секунду в церковь зашла сиделка.
— Доктор Брешнэхен говорит, что вам можно зайти к Ричарду.
— Спасибо, — сказал Тэлбот. Он торопливо вытащил носовой платок из внутреннего кармана и передал его Элизабет. — Возьми. Ричард не должен видеть твои слезы. — Не глядя на нее, он вышел вслед за сиделкой из церкви, где слова Элизабет стали эхом в мерцающей пустоте.
Элизабет поспешно утерла глаза и поплелась за сиделкой, потрясенная тем, что только что сказала. Как она могла настолько потерять контроль над собой? Как ее угораздило такое выпалить, открыть ему свои потаенные чувства?
Что самое ужасное — Тэлбот не сказал ни слова в ответ. Все выглядело так, будто она вскользь упомянула их общего знакомого или заговорила о погоде. Он совершенно не отреагировал на ее слова. Его лицо как было, так и осталось непроницаемым.
От смущения у нее побагровели щеки. О чем она думала? На что рассчитывала? О господи, она вообще ни о чем не думала. Все мысли были где-то далеко; ею руководили лишь эмоции.
Когда она зашла в полутемную палату, Тэлбот уже стоял возле Ричарда. Элизабет встала с другой стороны, стараясь не глядеть на Тэлбота.
— Привет, — улыбнулась она Ричарду. Он выглядел полусонным, словно продолжал сражаться с последствиями анестезии, но уже мог слабо реагировать на окружающих. Его голова была забинтована, к нему самому отовсюду тянулись трубки и провода.
— Тэлбот уже сказал тебе?.. Операция прошла успешно. Ты уже выглядишь неплохо, очень неплохо, — заверила она Ричарда.
Тэлбот дотронулся до его плеча.
— Все, что тебе сейчас нужно, — это скорее выздоравливать.
Губы Ричарда зашевелились, словно он собирался с силами, чтобы сказать несколько слов...
— Вы должны... должны позвонить...
— Я знаю, — кивнула Элизабет. — Я обязательно позвоню Эндрю и сообщу ему, что с тобой все в порядке. — Она осторожно похлопала его по плечу, но Ричард по-прежнему оставался возбужденным.
— И... вы должны позвонить... позвонить Эрике...
Элизабет обожгла взглядом Тэлбота. Тот с любопытством уставился на младшего брата.
— Что это еще за Эрика? — наконец спросил он.
Улыбка, которая заиграла на губах Ричарда, показалась Элизабет самой прекрасной и обворожительной в мире.
— Эта женщина... я собираюсь на ней жениться...
Провозгласив это, Ричард откинулся на подушку и мгновенно заснул. Элизабет недоуменно уставилась на Тэлбота.
— Это побочный эффект анестезии, — коротко сообщил он. — Он спит или галлюцинирует. Или же, что тоже вполне вероятно, он хотел произнести твое имя, но все перепутал...
Элизабет кивнула так, словно ее все это совершенно не касалось, и опустилась на стул рядом с кроватью Ричарда. Она уже не знала, чему верить. Эрика?.. Ричард никогда о ней не говорил.
Возможно ли было, что Ричард втайне от нее встречался с кем-нибудь? Если да, то насколько это серьезно?
К своему удивлению, Элизабет ничего не почувствовала. Если Ричард обрел любовь, она лишь могла пожелать ему счастья. И понадеяться на то, что теперь у него будет долгое и удачное супружество.
Но если у Ричарда кто-то был, почему об этом не знал Тэлбот? Ведь он производил впечатление человека, которому известно о младшем брате все... Нет, скорее всего, Тэлбот был прав. Слова, произнесенные Ричардом в полубреду, были всего лишь последствиями анестезии.
Ричард дышал спокойно и глубоко. Тэлбот и Элизабет не отходили от кровати, не спуская встревоженного взгляда с его лица.
