После ресторана Женя повез меня в клуб, сказав, что у него там деловая встреча и, может быть, он найдет для меня работу. Но в итоге я просидела рядом с ним за игровым столом до четырех утра, внимательно наблюдая за игрой в покер, выпивая один коктейль за другим и слушая периодически повторяющуюся фразу: «Как сейчас все поднялось… это я тебе говорю, чтобы ты знала». Женя играл как сумасшедший, ужасно много пил виски и курил без остановки, карта не шла, из-за чего он становился еще более раздражительным. В итоге я сказала ему, что поеду домой. Реакции не последовало.
— Женя, я домой, — снова сказала я ему.
— Подожди, я тебя провожу, — сказал он.
— Нет, лучше давай, я на такси поеду.
— Ну, не оставляй меня, смотри, вроде стало фартить, сейчас выиграю и тебя отвезу.
— Да нет, я спать хочу, я сейчас свалюсь.
— Ладно, иди, — он вытащил из бумажника тысячу рублей. — Возьми на такси.
— Нет, спасибо, у меня есть. Да и тысяча — это слишком много мне до дома.
Поцеловала Женю в щеку и ушла. Спустилась по лестнице под сонные взгляды охранников. Внизу столкнулась с тремя мужчинами, только что вошедшими в клуб, в которых узнала известных исполнителей.
— Девушка, вы уже уходите? — спросили они меня. — А мы вот только пришли. Правильно, тут делать нечего.
— Маша, подожди, — услышала я голос Жени. — Я с тобой.
— О, Женя! — увидели музыканты знакомого им продюсера. — И ты тут.
— Да, привет, ребята! — Женя обнялся с молодыми людьми.
— Машенька, подожди, не уходи, я тебя провожу, — сказал мне Женя, и молодые люди внимательно посмотрели на меня, как будто решая, кто я, его любовница или просто знакомая. Видимо, первый вариант у них был более реальный, они улыбнулись.
— Ну, давай, Женя, увидимся, — сказал один из них.
В другой раз я, наверное, попросила бы Женю познакомить меня, о чем-нибудь с ними поговорила, но сейчас я так хотела спать, что мне было ни до чего. Я уже привыкла, что мы постоянно встречаемся с какими-нибудь знаменитостями, какими-нибудь Жениными друзьями, знакомыми.
Мы вышли на улицу. В лицо ударил свежий утренний воздух. Было холодно. Я попыталась согреться в своем тоненьком плаще, но тщетно. Сели в машину.
— Женя, а ты в состоянии вести машину?
— Да, Маш, обижаешь.
Только отъехали от клуба, у Жени зазвонил телефон.
— Алло, да, котик, привет! Как, ты была там? слышала я, как он разговаривал с кем-то. — Нет, ты что, это моя сестра… конечно, сестра… ну давай, давай увидимся. Маш, — Женя посмотрел на меня, — мне нужно вернуться обратно. Там одна девочка знакомая ждет. Я в нее влюбился недавно. У тебя деньги на такси есть? — спросил он, видимо, забыв о том, что уже предлагал мне деньги. — Или, если хочешь, поедем обратно, я вас познакомлю.
— Нет, Женя, спасибо за вечер. Я очень устала, а деньги на такси у меня есть.
Женя поцеловал меня в щеку, посмотрел мне в глаза и сказал:
— Но все-таки я буду ждать, когда ты решишь.
Я вышла из машины. На Тверской не было никого, кроме пары машин. Таксист, стоявший рядом, неспешно курил, посматривая по сторонам за редкими прохожими. Наверное, надеясь найти в них клиента.
— Что, передумал вас везти? — сказал он, выпуская дым.
— Не ваше дело.
— Куда?
— На Трубниковский.
— Пятьсот.
— Да вы что, тут пять минут ехать.
— Меньше чем за пятьсот ночью никуда не поеду.
— Да я сама за такие деньги дойду.
И я пошла. Прошла мимо неработающих любимых кафе и магазинов, заглянула в пустые витрины, читая на ходу знакомые названия. Спустилась в переход, где жизнь тоже затихла: рядом с памятником жертвам погибшим во время взрыва спали бомжи, в многочисленных палатках, торгующих «настоящими» брендовыми сумками и прочей кожгалантерей, был погашен свет, цветочница в магазине устало перекладывала безжизненные розы из одной пластиковой вазы в другую, сбрызгивая специальным спреем. Я шла, постоянно оборачиваясь, — было страшно. Выйдя к Большой Дмитровке, переулками добежала до своего дома в Трубниковском.
Во дворе было тихо. В нашем окне на четвертом этаже горел свет. Я подбежала к старой темно-коричневой двери. Не стала вызывать лифт, зная, что меня начнут раздражать незакрывающиеся двери и медленная езда. Я вбежала по мраморной лестнице, чуть не налетев на огромную кадку с пальмой, стоявшую в пролете второго этажа, подскочила к двери. Открыла ее и замерла. В квартире было тихо, а рядом с диваном в гостиной одиноко горела лампа… Видимо, я забыла ее погасить перед уходом.
Мне стало грустно и больно. Я не понимала, почему он ушел.
Прошло пять дней, как я не видела и не слышала Даню. Я каждый день звонила ему на телефон, но вместо ответа включался автоответчик, сообщающий мне бездушным женским голосом: «Телефон выключен или вне зоны действия сети. Оставьте свое сообщение после сигнала, абонент вам перезвонит». Я оставляла сообщения одно за другим. Вначале простые, вроде: «Даня, это я… перезвони мне, пожалуйста». Но затем они стали принимать маниакально-истеричный характер: «Позвони! Где ты? Что с тобой случилось? Почему ты не хочешь со мной разговаривать?», «Почему ты не звонишь? Ты решил вот так перечеркнуть все одним махом, все шесть лет, что мы знаем друг друга… Ты никогда так себя не вел. Ты струсил?», «Как ты можешь быть таким жестоким, Германов. Это же бесчувственно с твоей стороны. Я по меньшей мере волнуюсь, переживаю за тебя. А ты нет, тебе плевать, что со мной происходит. А может быть, в этот момент я думаю, прыгать ли мне с балкона… Хм, тебя это, кажется, не волнует. Нет, конечно, я не стою на карнизе, а сижу вместо этого на полу и курю двадцать пятую по счету сигарету… Тебя совесть не мучает, я порчу свое здоровье из-за тебя, между прочим…», «Д-а-н-я… — мои всхлипы и утирание носа, — черт возьми, где тебя носит… сейчас три часа ночи, а я не могу ни спать, ни есть, я думаю только о тебе. Слушай, ну давай забудем обо всем. Давай сделаем вид, что ничего не было. Мы ведь по-прежнему лучшие друзья. Только объявись, пожалуйста», «Германов, я объявлю тебя в розыск!». Но абонент мне не перезванивал.
Я никуда не выходила из дому, боясь пропустить его возвращение. Сидела на диване, слушала музыку, набирая в сотый раз его номер. Раздавались гудки, но никто не подходил. Снова включился автоответчик, уже ставший моим новым лучшим другом. Я вначале испугалась, несколько секунд молчала, а потом просто сказала: «Даня, это я, где ты?»
Прошла, наверное, вечность, прежде чем он перезвонил. Я увидела, как на дисплее замелькало его имя, и сразу же нажала на кнопку ответа.
