Ехать так было невозможно.
— Я не реву, — убеждала меня Оля, утирала слёзы, а потом снова-здоров0.
— Ну хочешь, малого заберём? Сегодня уже поздно, а завтра же дам отмашку, чтобы ему билет купили и к родным пенатам пнули. Хочешь? — я уже и сам по пацану соскучился.
— Хочу, — согласилась Ольга, всхлипывая от обиды.
— Тогда не плачь больше, а то до конца августа останется, — сам утёр слёзы с Олькиного лица и вновь вырулил на дорогу.
— Всё-всё, я не плачу, — она утёрла слёзы и успокоилась.
Пока доехали до дома, Ольга действительно успокоилась и перестала плакать, а стоило только зайти в дом, как она засуетилась и хотела идти на кухню.
— Ну и куда ты собралась? — я спросил для начала, всё ещё питал призрачные надежды, что, может быть, она просто водички попить хочет.
— А ужин? Его что тоже нельзя? — спросила с трогательной наивностью.
— Ничего нельзя Олька, ты же слышала сама, что за вопросы? — и что за невероятная тяга к кухне?!
Я же смирился с тем, что мне к жене тоже нельзя, но Оля чувствовала себя хорошо и сопротивлялась.
— Что же мы будем есть? Я голодная уже, а ты? Давай тогда закажем еду в ресторане, кино посмотрим, — совместное времяпрепровождение явно поднимало ей настроение, а мне хотелось её ещё больше порадовать.
Шагнул к Ольге ближе, погладил по нежной щеке и поцеловал совсем невинно в лоб, смахнув до этого прядь каштановых волос в сторону.
— У меня есть идея получше, хочешь жареной картошки? — в этом блюде я был профи, жрать захочешь и не такому в шесть лет научишься, особенно когда дома ничего нет кроме картошки.
— С луком? — с довольной улыбкой уточнила Оля.
— Обязательно с ним. Если и картошка, то только с луком, и порежу кружочками, — так аппетитно расписал, что спящий аппетит пробудил.
— Хочу!
Я был не просто рад что всё устаканилось, а был счастлив. Даже вот так без секса, лежать с любимой Олькой на диване и по-простому трескать собственноручно нажаренную картошку. Правда, жена быстро от моего блюда отказалась, отдав предпочтение всё той же фаворитке последних дней.
Хрустела мне на ухо морковкой.
— Кстати, ты выполнила просьбу мою? — вспомнил про кролика.
— Какую? — непонимающе спросила Оля, наяривая морковь.
— Выяснить должна была, кто у нас, до морковки такой падкий, — было смешно, и бесконечно тепло, а я столько упустил, и даже не в курсе был, что у нас такой божественный диван.
— Хм, дай-ка подумать, — после этой фразы Оля сточила ещё несколько морковок, — М-м! Это точно кто-то очень упрямый! — радостно заявила жена.
— Почему? — я её мысли не понял, но было очень интересно узнать.
— Может ослика? Или упёртого бычка? — явно был камень в мой огород, но я даже не расстроился, наоборот радостно было.
— Барашек! — погладил Ольгу по животу, просто даже не представлял, что можно начать любить кого-то, ещё до его появления.
— Барашек тоже подходит, твоему паучищу нужен дружок, — Оля щёлкнула меня пальцем по боку, где под футболкой была татуировка паука.
— Ты уверенна? Это будет смешно, будешь хохотать надо мной каждый раз, когда буду раздеваться.
— Нет, не буду, — Олька устроилась поудобней у меня под боком, и я удивился даже.
Смотрела она на меня с конкретной целью, начать уговаривать набить ещё и барана.
— Не-не, вот можешь сыночку своему предложить, он хотел, кажется, — говорил ни о чём не думая, а вышло так, что веселью пришёл конец.
Оля словно погасла после слов о сыне, и я отлично знал почему. И правы был тот, кто однажды сказал, что слово не воробей. Если раньше всё можно было замять, замолчать, то теперь только решать вопрос.
— Оль, я со зла тогда сказал про малого. Ты права была, ты Костику мама, отличная, самая лучшая и любит он тебя, — говорил скомкано, просто пиздец какой-то.
Нет тяжелей разговоров, чем с собственной женщиной, которую обидел. Особенно когда прощения просить не приучен.
— Спасибо, — так же скомкано поблагодарила невесть за что.
— Давай запишем, хочешь? Завтра же поедем и всё сделаем, — был уверен в своём решении, да и подстраховаться не мешало.
Водила был примером. У его сына кроме него самого никого не было, мамаша от ребёнка отказалась, узнав о тяжёлом диагнозе и что было бы с мелким если бы мы закрыли папашу даже представлять не хотелось.
— Ты правда это сделаешь? — Оля после моего предложения скуксилась и снова разревелась.
Гормоны мать их!
— Вот завтра же всё сделаем, ну или послезавтра, а то малой с документами как бы на море, они, наверное, нужны, — и снова утирал слёзы с лица Ольги, уже как профи.
Следующим днём я уже узнал, какие документы будут нужны, оплатил госпошлину, а главное, позвонил директору детского лагеря, где отдыхал Костя и договорился о его возвращении.
Оля оккупировала диван и смотрела передачу про людей а-ля Влад, как те худеют с жутких габаритов. На голове её было воронье гнездо, сама в каком-то мешке, но такая секси, что всё лежачие встало в секунды. Вздохнул с сожалением, но большой мальчик, знаю, что на ежа хуй сядешь задницу не исколов. Зато она дома и я у Изотова не в опале. Подошёл позади и обнял свою морковку, мешок под цвет как раз был. Оранжевый.
— Всё, завтра в двенадцать съезжу, заберу малого, потом заедем за тобой и в загс, станешь официально мамой, — обрадовал Ольгу, как же она попискивала от радости, аккурат мне на ухо, но сам забалдел.
— Я тоже поеду, — заявила Оля, после отошедшей волны радости.
— Нет же, час туда, час обратно, там ещё ждать, нет Оль. Даже не думай, врачиха сказала же...
— Полный покой, постельный режим, — недовольно пробурчала Оля, перебив меня.
— Не дуйся, так надо, — взял бы я её с собой, но надо было придерживаться легенды.
18
Ольга
Я так ждала дня УЗИ, хотела посмотреть на маленького человечка что ношу под сердцем. И это было чудесно, такой маленький, а уже человек. Даже не верилось, что он во мне и я его мама. От счастья я дышала осторожно, и незабываемая реакция Олега вызвала массу эмоций. Впервые в его глазах видела слёзы, вообще не думала он плакать не умеет.
Но всё идеально — это не про нас. Несмотря на хорошие анализы и узи, Анна Вадимовна заявила, что у меня угроза и нужно чуть ли не лечь в стационар. Кое-как с Олегом уговорили её оставить меня дома, ведь пить витамины и соблюдать постельный режим дома было куда приятней.
И чёрт с ней, с этой работой, ведь рядом был муж, такой необычный, заботливый и милый как никогда. А после его обещания вписать меня в Костино свидетельство о рождении и вовсе готова была послать к чёрту эту работу. Успокоилась, посчитав, что так даже лучше. Всё такие ребёнок у меня на первом месте, а с независимостью я позже разберусь.
Всё было так хорошо, что даже страшно.
— И не смей у плиты стоять, либо закажи еду в ресторане, — требовательно попросил Олег, когда я провожала его в аэропорт.
— Ты же сказал, что вы за мной заедите и мы сразу в загс поедем, — мне не терпелось увидеть в графе о матери Костика своё имя.
— А ребёнка покормить с дороги? — резонно спросил Олег, почёсывая мой живот и точно неизвестно было о каком ребёнке он говорит.
— Можно после загса в ресторан поехать, заодно и отметим мой новый статус, — предложила я, получив от Олега сладкий ответ.
— Статус прежний, но официальный, — поцеловал меня нежно, и направился к двери ведущей в гараж, — Давай заточи пару морковок, — послал мне вдогонку ещё и воздушный поцелуй.
После отъезда Олега я дошла до комнаты Костика. Хотела хотя бы сменить постельное бельё, но, мало того, что дверь была закрыта на ключ, так ещё к двери на скотч была приклеена записка.
Оторвала её и развернув обнаружила забавную подпись почерком мужа.
Грызи морковь упрямица!
— Хорошо хоть не ослица, — записочку от мужа я припрятала и собиралась сохранить.
