Я больше не перебираю в уме то дерьмо, которое случилось. Это не значит, что я вдруг перестала всё это вспоминать, нет. Это значит, что я приняла наконец всю ситуацию в целом. Мне предстоит долгая ночь, куча приготовлений… меня ждёт целая жизнь, в конце концов. И я встаю.
***
Неловкое молчание затянулось. Мы лежали рядом, стараясь не смотреть друг на друга, и, по возможности, не дышать. Я старалась быть настолько незаметной, насколько вообще могла, тихо мечтая чтобы чёртова кровать сожрала меня прямо сейчас. Кайл, судя по всему, мечтал о том же. И совершенно непохоже было, что он собирается услужливо вырубиться, чтобы я могла тихонько собрать своё барахло и сбежать отсюда под покровом ночи, как хренова шлюха.
Наконец, Кайл тяжело вздохнул:
— Линси, я так виноват перед тобой.
Я не хотела говорить, потому что чувствовала то же самое, но, чёрт. Мы ведь друзья. По крайней мере были. Я вздохнула в ответ:
— Чувак, я сама виновата.
— Я использовал тебя. Как будто тебе от Ричи мало досталось.
Я фыркнула:
— Как будто я тебя не использовала.
Мы напряжённо засмеялись, но обстановка всё равно не разрядилась. МакАлистер запустил руку в свои ухоженные, прямые волосы:
— Я прекрасно понимал, что совершаю… что-то, чего не должен, — парень неуверенно замялся, заставив меня абсолютно искренне хихикнуть, и толкнуть его в плечо:
— "Ошибку" ты совершал, МакАлистер! Называй вещи своими именами!
Когда он не ответил, я поняла, что продолжать разговор придётся мне:
— Я поняла, что и зачем делаю, когда останавливать это всё было бы уже просто свинством, — перевернувшись на живот, я уставилась на спинку кровати, словно там вдруг нарисуется текст, который я должна сказать. Когда текст не появился, пришлось импровизировать:
— Я сказала ему, что люблю. Прямо перед… — Я неопределенно взмахнула рукой, но Кайл и так понял. — А он просто решил…
Я пожала плечами и снова повернулась на спину, уставившись в потолок:
— Нет, он и раньше играл тем, что я чувствую, просто… я всегда старалась сделать вид, что он не очень-то задел меня. А сегодня… как будто он просто выставил кулак, а я сама ударилась лицом, понимаешь?
Кайл фыркнул:
— О, ну наконец-то. Линси и её метафоры. Я уж думал на тебе крест можно ставить.
Я в очередной раз толкнула его плечом, рассмеявшись. Мы снова ненадолго замолчали.
— Утром позвонила Рэй. Нет, ничего такого, — он покачал головой, поймав мой заинтересованный взгляд. — Она просто… позвонила. Хотела удачи пожелать, наверное. А я… — Кайл пожал плечами, — я скучаю по ней, Линс. Мне казалось, без неё будет лучше, веселее… можно жить в любимом городе, да и просто — жить. И не чувствовать себя таким чертовски виноватым за то, что меня никогда нет дома. А оказалось — нет. Нельзя.
Он снова тяжело вздохнул:
— Я думал, мне просто нужно заняться сексом.
Я расхохоталась:
— Боже, мы такие придурки.
— Ты злишься?
— А ты?
Мы синхронно фыркнули.
Я и Кайл так и остались друзьями. Эта ночь ничего не изменила между нами, и мы всё ещё могли говорить друг с другом не как неудавшиеся любовники. Пусть и лежали голые под одним одеялом после худшего секса в своей жизни. И от осознания этого на душе стало чуть легче.
В конце концов мы попробовали, и если бы нам хоть на секунду удалось почувствовать себя лучше — оно бы того стоило. А так, мы просто продолжим как ни в чём не бывало, словно эта ночь нам обоим приснилась. Кайл протянул руку, и сгрёб меня в охапку:
— Давай-ка немного пообнимаемся.
Я фыркнула, и взъерошила его волосы. Объятия любое дерьмо превращают во что-то приемлемое. Похоже, эта ночь всё же не была напрасной, ведь теперь мы понимали друг друга как никогда хорошо. Поэтому больше не чувствовали себя такими одинокими.
***
— Твою ж… — хриплю я, когда ледяная вода попадает в рваную рану на ладони. Это так больно, что уши тут же закладывает, а в глазах темнеет. Тем не менее, я продолжаю отмывать запёкшуюся кровь, не обращая внимания на то, что вот-вот упаду в обморок. Это настолько больнее, чем вся моя история, что мне даже смешно. А когда утром все увидят грязные бинты, станет ещё и стыдно. Наверное, примерно так же стыдно, как было тем дурацким утром.
***
Утро началось неоднозначно. Во-первых, оказалось, что Кайл не задёрнул на ночь занавески, и теперь наглое солнце светило мне прямо в лицо, мешая спать. А во-вторых, я проснулась голой.
— Твою ж мать! — Простонала я, закрывая горящее лицо руками. Было гадко и до невероятного стыдно. Утром всё выглядело совершенно не так, как ночью. Кайла не было в комнате, за что я тихо благодарила Бога, пытаясь хоть немного прийти в себя и заставить себя встать. Незаметно улизнуть не получилось бы, даже если бы я очень этого хотела. Страдальчески потирая виски кончиками пальцев, я всё-таки заставила себя подняться. Моё вечернее платье было аккуратно сложено на комоде, рядом с ним лежал мой чёрный пеньюар без бретелек, а венчала этот натюрморт моя чёрная корона. Глаза защипало. Волевым усилием подавив подступающие слёзы, я завернулась в лёгкое одеяло, которым мы укрывались, и направилась на поиски ванной. Я знала, что вода не смоет ни вчерашний вечер, ни вчерашнюю ночь, но хотела всё же попытаться. К тому же, я просто не могла выйти на улицу с чёрными тенями размазанными по всему лицу. Бросив мимолётный взгляд на своё отражение в зеркале, я снова сморгнула непрошеные, и такие неуместные сейчас слёзы.
— Соберись, детка. Через полчаса будем дома, там и наплачешься.
Встав под горячий душ, я глубоко вздохнула, и сползла по стене на пол. Вода колючими струями била по спине. Всхлипнув, я обняла колени руками, и положила на них голову.
Полчаса спустя я снова была собой. Разве что не причёсанной. И совершенно не накрашенной. Лицо горело от недостатка увлажняющего крема, а губы были сухими и растрескавшимися — гигиенической помады у Кайла в ящике я тоже не обнаружила. Да и не искала особо. Зато в гардеробе нашлась чёрная рубашка, которую я надела поверх платья, подкатила рукава, и завязала узлом на талии. Вид у меня был, конечно, тот ещё, но всё, что мне нужно было сделать — добежать до такси у выхода из многоэтажки Кайла, и отчаянно краснеть на входе в свою собственную. Уверенным шагом зайдя в просторную гостиную, я старательно улыбнулась:
— Доброе… — моя улыбка резко померкла, стоило Ричи, сидящему на скамейке пианиста, обернуться. Мы молча уставились друг на друга, как хреновые герои очень хреновой драмы. Я мучительно прокручивала в голове вчерашнюю сцену на этой самой скамейке, пытаясь подобрать подходящее случаю ругательство, но не могла сосредоточиться. Ричи выглядел бледным и больным, как будто не спал всю ночь, и моё сердце сжалось, когда он, словно не веря своим глазам, прошептал:
— Каролина? Что ты здесь..? — А затем окинул меня взглядом, и, словно осознав, что именно, опустил голову. Я в который раз за это чёртово утро проглотила тугой ком в горле, ведь Ричи прекрасно понял, что происходило здесь вчера, и ничего с этим поделать я уже не могла. Из кухни показался Кайл с двумя кружками кофе, и тоже молча замер.
Наконец, Ричи поднял голову и даже улыбнулся:
— Ну надо же, как быстро ты изменила своё мнение, Линси.
Вот так вот. Не "Крошка Линси", не "Сладкая".
— Алексе привет, — привычно парировала я, — меня ждёт такси.
Кайл кивнул, и поставив, наконец, чашки на журнальный столик, неловко обнял меня, и вдруг спохватился:
— Чёрт, твои ключи! — Я не успела возразить, потому что парень стремительно унёсся, оставив меня наедине с моим ночным кошмаром.
Между нами повисло напряжённое молчание. Ричи смотрел в окно, всё так же сидя на скамейке у рояля. А я не могла отвести от него глаз. Вовсю борясь с желанием то ли оправдаться, то ли попросить прощения, то ли умереть на месте, я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Я была уверена, что хуже быть уже не может. А потом Ричи внезапно встал, и в три шага пересёк гостиную, подойдя вплотную. Когда его тёплая ладонь легла на мою щёку, я, не открывая глаз, прижалась к ней, не в силах отвернуться. Запутавшись пальцами другой руки в моих волосах, Красавчик прижался лбом к моему лбу:
