проходят, поймет, что я никогда не сдамся и не приму его главенство.
Он давно не господь бог для меня. Он никто. Ничтожное напоминание, что милым девушкам нельзя любить взрослых, прожжённых дядечек.
Пройдёт время, и я все же вернусь в дом к отцу, через пару недель. Но жить это время в тоталитарном режиме? Убейте. Если он устроил мне такой режим, почему я должна вести себя послушно?
Пока не пришёл разъярённый зверь, нужно взять от своей вечеринки сполна.
Черт, кто эти люди? Почему многие лица я вижу впервые? Есть парочка знакомых, но я даже имён их не помню.
В джакузи уже плещутся голые девчонки, парни опустошают стеллаж с различным алкоголем, кто-то уже валяется в отрубе прямо посередине огромной гостиной. Некоторые парочки сразу пошли искать укромные местечки, чтобы предаться разврату. Даже немного завидно. Одна я смотрю на это все впервые со страхом за свою жизнь. М-да, дела... С другой стороны, бить меня Тамерлан не будет, в конце концов, я дочь его друга. Орать он тоже не будет. А трахать я себя не дам.
Да и народу так много, что рисковать репутацией он не станет.
Бояться нечего, как я полагаю, и, взяв бутылку с мартини, усаживаюсь на единственный свободный шезлонг, второй занят целующейся парочкой, делаю глоток прямо из горла.
Вот только зачем, не боишься же… Или врешь сама себе и надеешься, что после бутылки сможешь отключиться и пропустить самый п*здец?
Честно, мне капец как страшно.
Алкоголь не вставляет и нужно что-то позабористее. Например, косячок, который я отбираю у проходящего мимо парня.
Затягиваюсь, откашливаюсь. Как-то не идет, словно внутри стоит некий барьер для получения удовольствия. Внутренний голос шепчет про чувство вины, но я отказываюсь в это верить.
Я все делаю правильно, я защищаю свои интересы. А может быть дело в Зое, которая все так же не берет трубку. Или дело в Карле, которая пытается разогнать вусмерть пьяный народ.
Прекрати, Алла. Прекрати думать об этом. Ты сама по себе, тебя не должны волновать враги, а Зоя, наверняка, с мамой. Не накручивай себя.
— Классная хата. Твоя? — откуда не возьмись, появляется мой перламутровый друг Филипп. И судя по взгляду на мои скрещенные ноги, он настроен на секс с женщиной.
— Не-а, опекуна моего, — говорю и отдаю ему косячок. Не хочу больше эту гадость курить.
Черт меня потянул сказать эту несусветную глупость. Какой он мне опекун. Он зверь, которому дали команду меня охранять непонятно зачем и от чего.
— А он сам где? — усмехается Филипп, и его рука случайно или нет оказывается на моем бедре. — Почему не следит за такой невоспитанной, дрянной девчонкой.
Вот правда, где же его носит так долго? Неужели Карла ещё не дозвонилась до него. А может, лучше сбежать пока не поздно? И пускай сам разбирается со всем этим. А я домой пойду, запрусь на все замки, и хрен он меня оттуда выкурит.
Идея шикарная, правда почти невыполнимая, потому что я вряд ли способна сейчас держаться на ногах.
Нужно встряхнуться.
— Хватит меня лапать, я натурал продукт люблю, лучше потанцуй со мной, — еле языком шевелю, и Филипп ведет меня на импровизированный танцпол.
Черт, почему же меня так шатает... Точно! Я же только позавтракать успела, а время вечер.
Ну, кто же пьёт и курит на голодный желудок?
— Филипп, как дела, — расплываюсь в довольной улыбке, мало соображая, что делаю и говорю. — Прости, но сегодня для тебя нет свободных членов...
— Да ты не волнуйся, я еще попки упругие люблю, — ржет, продолжая удерживать за талию, и скользит рукой вниз, трогая задницу. И почему ему врезать хочется. Не для него мои булочки росли.
— Отпусти, противный. А то придет Тамерлан и вставит тебе, а тебе еще и понравится. Мне вот понравилось, — хихикаю как дурочка.
— Можем и на троих сообразить. Он секси, твой Тамерлан? — спрашивает с соблазнительной улыбкой и продолжает лапать меня, а я вяло отталкиваю его, но как же мне хочется спать.
Смотрю на танцующую молодежь и кричу диджею:
— Громче!
Музыка проникает глубже, растекается по венам, и меня накрывает с головой. Алкоголь, клубная музыка, вся эта атмосфера движухи. А я все жду, когда появится Тамерлан.
Вот бы он танцевал сейчас со мной. Массировал зад, целовал в шею, прижимал бы к своему огромному х*ру и шептал на ухо, как хочет меня. А я бы ответила ему: «да пошел ты», и сама бы повела в туалет. Закрыла бы дверь и принялась бы его раздевать, но стоит чужим пальцам коснуться шеи, и я осознаю, что в моих руках далеко не Тамерлан. Филипп и я, наедине.
Именно в этот момент в мозгу стреляет пожарная сигнализация, оповещающая о задымлении. И меня словно отрезвляет, инстинкты трубят, говоря о спасении.
Всего на мгновение, но Филиппа я отталкиваю так, что тот врезается в дверь. Но именно в этот момент она открывается, и он довольно неуклюже валится на пол. Прямо к огромным черным ботинкам. Хорошим таким, дорогим и я осознаю, что уже видела их. Осознаю, что лишь они находятся в статике, потому что за ним просто океан из ломящихся на выход тел.
Поднимать взгляд страшно. Потому что я уже знаю, кто окажется хозяином этих ботинок.
Тамерлан сталкивается со мной взглядом, и меня окатывает негативной энергией, пробирает до крупной дрожи.
Он хватает Филиппа и отбрасывает его в сторону, так, что его ловит один из его парней, которые помогают гостям покинуть квартиру. Правда о вежливости не может быть и речи.
Судя по всему, вежливым со мной Тамерлан тоже не собирается быть. Как предсказуемо… Мог бы хоть раз проявить доброту.
— Спасибо, что всех разогнал. Я так от них устала, — говорю спокойно, как будто внутри не бьюсь в истерике от страха.
Мужчина же буквально застал меня
