Запахи были умопомрачительными. Ночной жор – это не потребность. Это состояние души.
– Авраам Моисеевич строго-настрого запретил мне тебя отпускать, не накормив. В следующий рейс только завтра, точнее уже сегодня вечером, так что предлагаю закрепить наше соглашение ночным завтраком и разойтись по домам.
Ночной завтрак. Как он эффектно завуалировал обжорство в постели. Хотя я сегодня сторона пострадавшая, в костюм уже влезла, так что можно и немного покормить себя.
С выражением истинной императрицы на лице, причем как минимум шальной, изящно опустилась на один из стульев. Игра была подхвачена, и мой личный официант подвез тележку, перекинул полотенце через плечо, и спросил:
– Чего изволите?
Вот ему сразу ответить, что всего и побольше, или пожалеть мужчину? Он явно не готов к моему аппетиту. В отличие от умения готовить, эта черта у меня истинно армянская.
– Я попробую всего по чуть-чуть.
В итоге наш завтрак растянулся часа на два. Мы пили кофе и смеялись, а я дышала полной грудью. Когда не включен режим героя-любовника, то индюк вполне себе сносный экспонат.
Даже поговорить с ним можно. Главное – не касаться темы моей настоящей профессии, а то что ни слово, то шест или стриптиз.
– И что, никогда за эти годы ты стриптиз не танцевала?
Закатила глаза. У меня зрачки скоро болеть будут от этого движения. Пожалел бы. И так вон нагрузка какая в полете.
– Стас, сколько тебе раз надо повторять: я не стриптизерша. Я выступаю в открытых, но сценических костюмах и не снимаю их. И так зрителей хватает.
Он лишь отмахнулся.
– Да я не об этом! Неужели и для мужчин своих ни разу не танцевала? Сюрприза им не делала?
Фыркнула. Логика его была понятной, но только ему самому. «Своих мужчин», словно у меня их толпы, и все ради стриптиза.
– Пару раз было. Просто когда ты целыми днями танцуешь на пилоне, домой не хочется тащить с собой работу. Это скорее случалось ради разнообразия. Желания станцевать настоящий чувственный стриптиз у меня еще никто не вызывал.
Отправила в рот виноградинку. И мандаринку. А потом закусила тостом с красной икрой после бутерброда с семгой и маслом. Ммм. Красота…
– Прям и никто? Что ж за мужчины тебе такие попадались?
Насмешливо с сомнением на него посмотрела. Чья бы мычала. Вернее, курлыкала. Странно было слышать такое от индюка, который сутками ранее «покорял» меня предложением спать с ним за деньги.
– Да типа тебя и попадались. Которые считали, что женщина любит, когда ее на плечо – и в пещеру. А нам, знаешь ли, иногда не это надо. Хочется заботы и настоящих мужских поступков.
Обиделся. Сразу было видно. Стас сидел насупившись, а потом неожиданно произнес:
– Для меня ты стриптиз станцуешь. Вот увидишь.
Конечно, конечно. Дважды.
Глава 25. Лана
Обиженный мужчина хуже маленького ребенка. Вот ты сидишь и болтаешь с лояльно настроенной на общение с тобой девушкой, а потом одна неудобная фраза про тебя, и все. Альфа-самца назвали полудохлым индюком, а он вместо гордого молчания решил нахохлиться и закурлыкать.
Наш разговор на том и закончился, что я уверила его в победе. Дескать, стриптиз обязательно станцую. А потом еще спляшу и спою. В качестве бесплатного бонуса. Только, чур, потом не жаловаться и уши не зажимать.
Но настроение у Стаса уже было мрачное. Настраивался. Два года теперь план будет составлять, как меня на стриптиз развести. Так впору и мне готовиться начать. Ага. К обороне.
Зато, когда я вышла с ним из отеля, нервно озираясь по сторонам – все же форма у нас приметная, – меня ждало заказанное такси. Приятная неожиданность, и строить из себя гордую и независимую владелицу сорока кошек я не стала.
Гордость гордостью, а еще недавно я лежала, зажатая в тиски компрессионного белья-убийцы без сознания. Беречь себя надо. Сегодня вечером снова рейс, ночной.
Зато обещали оставить в Турции на полдня вроде как. Обсудила бы это с коллегами, да вот незадача: общение у нас не складывалось. От слова «совсем». Точнее, от слов «губастая Лена».
Эта стерва с первых же минут не то что невзлюбила меня – возненавидела. Первые полчаса я судорожно пыталась вспомнить, откуда могу ее знать и где умудрилась перейти дорогу. Но так и не вспомнила.
Судя по всему, она значительно изменила свои первоначальные внешние данные. Одни губы чего стоят. Да и скулы и глаза и татуаж на всех местах. Ну и, конечно же, боевой раскрас.
Сейчас макияжем можно такое лицо соорудить, что даже сама себя не узнаешь, не то что окружающие. Имя, отчество и фамилия тоже мне ни о чем не говорили.
Она сразу поставила меня на отдельную полку в коллективе, и вскоре стало понятно, что остальные девочки ее слушаются. То ли они боялись, то ли уважали. Узнать подробнее не представлялось возможным. Потому что со мной мало кто разговаривал. Надеюсь, что летать с этой стервой я буду не каждый рейс.
А потом началась работа, и я вообще забыла про все на свете. Пока сосредоточиться на воспоминаниях о вчерашнем дне было сложно. Их словно застилал туман, сотканный из боли и неприятных ощущений. А потом и вовсе все смазалось.
Организм в тот день буквально вопил о помощи, но я лишь отмахивалась и старалась не ныть. Боюсь представить, что было бы, если Лена не стала домогаться Стаса снова.
Хотя почему же. Я бы грохнулась в обморок посреди аэропорта, и вся команда перешагнула бы через меня. По очереди. Цинично так и под аккомпанемент музыки из кинофильма «Убить Билла».
У меня никогда не было проблем с фантазией. Совершенно.
И вот я еду в такси, уставшая и высушенная как вобла. Хотелось бы быть такой же худой, но пока нет – только состояние души. Настроение после веселой перепалки со Стасом стремится к нулю.
Если бы он меня вовремя не только спас, но и отвлек, то давно бы уже впала в расстройство чувств. Как
