Припарковываю машину около дома Вики.
Начало четвертого ночи.
То самое время, когда все затихло. Все ушли спать, встретив Новый Год.
Но я практически не сомневаюсь, что свет в ее окнах горит.
Поднимаю глаза – так и есть.
После звонка Цветкова, я попросил Игоря пробить его номер с помощью профессионального оборудования.
Выяснилось, что Кирилл Анатольевич и вправду пребывает в нашем городе и только что он покинул район города, в котором живет Савельева.
Я набирал ее номер бесконечно количество раз – не брала трубку.
Из центра выехать было тяжело, пришлось петлять. К спальным районам дорога оказалось чистой. Ехал уже быстрее.
Ставлю автомобиль на сигнализацию и поднимаюсь наверх.
Интуитивно дернул ручку двери, прежде чем нажать на звонок.
Дверь оказалась открытой.
Как будто меня здесь ждали.
Прохожу.
Горит свет в прихожей.
- Вика?! – зову я, извещая владелицу жилья о своем присутствии.
Снимаю шапку.
Распахиваю куртку.
Стаскиваю ее с плеч, бросая тут же в прихожей.
- Вика, - настойчиво, но тише отпускаю я.
Спит что ли?
Подушечками пальцев упираюсь в полотнище двери. Осторожно толкаю. Как назло она расходится противным скрипом.
Открыв дверь до предела, окидываю взглядом комнату. Подумалось – пусто. Только, сканируя помещение со второго раза, взгляд цепляется за пару черных блестящих глаз. И почему-то они прячутся за диваном.
Шаг вглубь помещения.
Еще один. Третий.
Согнув ноги в коленях, и обняв себя за плечи, Вика сидит прямо на полу.
Она коротко взглянула на меня, потом уставилась в противоположную стену.
- Проходи, - шмыгнув носом, неуловимой интонацией выдала хозяйка квартиры.
- Может тебе, Вик, лучше пересесть?
Она вскидывает на меня взгляд. Прищуривается. И ведет себя так, что я легко считываю в ее глазах фразу: «Сама лучше знаю, что мне делать, а чего нет!»
О'кей.
На ходу подхватываю стул. Переворачиваю высокой спинкой вперед. И ловко седлаю его.
Удобно. И ясно, что между нами наметился серьезный разговор.
- Вика.
- Тим?..
Она вытягивает стройные ноги в темных облегающих колготках перед собой и следом опускает руки себе на бедра.
- Хорошо, что ты пришел, - смотрит на носки стоп и говорит с рваными паузами. То чуть тихо. То чуть громко. – Лучше поговорить сейчас и все решить. Чем тянуть до завтра. Или ждать еще несколько дней, – словно испытывая внезапный болевой приступ, признается она, попутно прикрыв глаза. - Я этого не выдержу совершенно точно.
Ее голос от переизбытка чувств и напряжения начинает хрипеть.
- Мне позвонил Цветков. Я приехал, - сообщаю, «обняв» спинку стула.
- А без Цветкова бы не приехал? – тут же оживляется Вика.
- Я боялся, что он мог причинить тебе вред.
- Хм, - кивает, нисколечко мне не веря, - он был здесь и уже ушел. Но Кирилл отлично подготовил меня для встречи с тобой, - она барабанит пальцами по черной папке. А после устремляет в мою сторону пронзительный и многоговорящий взгляд. - С фотографиями тоже он постарался.
- Я знаю.
- Может, ты тогда знаешь, кто на них? – уже резче звучит ее голос.
Сузив глаза, наблюдает за мной.
- Твой коллега.
- Вот именно. Коллега, который сегодня уехал! В ночь. Понимаешь? И я его только проводила, - сверкая глазами, подчеркивает. – Стоило для начала разобраться, Тим, прежде чем кидать мне предъявы?
Вика демонстративно фыркает и отводит взгляд.
- Не ты ли говорил о доверии, которое и вовсе не испытываешь ко мне? – недоуменно качает головой, бесцельно уставившись в стену.
- Это не так, - дипломатически возражаю я, расправляя плечи.
- Так, - она поднимает вверх ту самую папку, которая лежала около нее, и судорожно выдохнув, признается, - сначала я дико хотела устроить тебе скандал, Тим. Со всеми его прелестями. Выцарапать тебе глаза за то, что обманул. Поорать на тебя от души. Так, чтобы больше не смел ко мне подходить! – шипит змеею с неприятным выражением на лице.
Сова прерывает свою речь, чтобы продышаться. Однако глаз так и не поднимает.
- Но так бы я двигалась по сценарию, на который явно рассчитывал Цветков. А я ему не марионетка.
- Кто он вообще такой? Этот Кирилл? – стул подо мной стонет.
Из угла комнаты черные глаза смотрят на меня. Пристально. Словно стараясь прожечь во мне дыру.
- Интересно? – насмешливо роняет.
- Вик…
- Тогда не спрашивай! – категорично обрывает меня она. – Не спрашивай меня ни о чем! Сейчас речь не обо мне.
- Вика, - громче и настойчивее произношу я, но девушка не желает меня слушать.
- Ты обманул меня... – с трудом произносит. - Ты нарушил все наши договоренности, Тим, - холодно чеканит и, подняв занятую руку, нажимает кнопку.
В руке ее зажат диктофон.
Аудиозапись, на которой записан мой разговор с бухгалтером компании, где работала моя супруга. Дождавшись моих вопросов о жене, о ее профессиональной деятельности, Вика останавливает воспроизведение записи. Подносит мини-диктофон к губам и адресует мне взгляд, красноречиво говорящий: «Как ты мог?!»
А как я мог?
Вика же не в курсе всех моих планов. Всех моих надежд и опасений.
Пытаюсь рассуждать здраво.
- Мы же договорились на полгода. Чего ты хочешь от меня сейчас?
Ее лицо вытягивается.
- Ты разбираешься в гибели жены, Тим. Рыщешь. Ищешь виновных, чтобы наказать. А я так? Попутным ветром? – Савельевой едва хватает сил, чтобы озвучить свой вопрос. Ибо я вижу, как боль и досада заставляют ее захлебываться. Мешают говорить и выражать свои мысли и чувства.
- Да, я провожу частное расследование. И я сделаю все, чтобы узнать, почему на самом деле погибла Ульяна, - честно признаюсь я.
- Так может, нужно было проводить свое расследование, не вмешивая меня? – громогласно и бурно возмущается Вика, плотно сжимая губы и едва ли не испепеляя меня взглядом. – Не понимаю, как можно думать об одной женщине и спать с другой? – переходит она на гневный шепот.
Не прерывая зрительного контакта, хозяйка квартиры поднимается на ноги. Она явно намерена подойти ко мне ближе и сказать, что-то еще, но листы из папки шумно вываливаются. Хаотично разлетаются по полу. И отвлекают ее.
Собирая документы в стопку, она не сдерживается, и начинает тихо всхлипывать. Операция «держать лицо» провалилась. Сова больше не предпринимает попытки устыдить меня взглядом. Не спешит поправить волосы – напротив, за упавшими на лицо прядями она прячет глаза.
- Вот, - сует мне папку и диктофон в руки, - возможно, эти бумажки тебе помогут в расследовании. Только от меня отныне отстань!
Грубо перехватываю папку и отшвыриваю ее куда-то в сторону. Пока девчонка поглощена отвлекающим приемом, хватаю ее и усаживаю прямо на комод.
- Что случилось? Что происходит? Вика!!!
Хочу прикоснуться к ее лицу, но она сопротивляется.
Хватаю маленькую за запястья, и отвожу руки до уровня плеч. Привлекая тем самым ее внимание. Заставляя посмотреть мне в глаза.
- Вика!!!
Она упрямится и вертит головой, пока в одно прекрасное мгновение не сдается.
- Потому что ты меня не любишь!
И моя маленькая начинает рыдать. Плечи сотрясаются от спазмов и всхлипов. А я понимаю, что не могу помочь сейчас ей ничем.
Не люблю.
Наверное…
- Ты просишь слишком рано, и слишком много…
Откуда берутся эти слова – сам не знаю.
Она застывает будто по команде.
Встречается со мной взглядом.
В темных глазах отблеск сверкающего черного льда.
Нервно сглатывает, прежде чем слова слетают с ее губ:
- Я не буду просить любви, словно милостыни, - обжигающим шепотом выпалила она, заглядывая мне в глаза на самый краткий миг.
Вика отчаянно и рьяно дернула руками, сбрасывая мои своеобразные наручники. Избавившись от них, со всей силы оттолкнула меня от себя.
Получив толику пространства, она ловко спрыгнула с комода и рванула к спальне.
