до дома, и мы поговорили. Он сказал, что я могу не волноваться о камерах – он уже давно позаботился, чтобы всё ненужное было стерто. Посоветовал мне просто забыть обо всём случившемся и продолжать жить дальше. Я так надеялась, что это «дальше» будет включать его, нас, но вспомнила, что мне рассказала мать о вранье Марата, и упрекнула его в этом. Почему он выставил себя заботливым другом, а не сообщил всем, что мы вместе? Лучше бы я не задавала этого вопроса. Он посмотрел на меня и спросил, вместе ли мы. Что я могла ответить? Мне нужно было знать, что он расстался с Виолой. Но я не находила в себе сил требовать у него покончить с годами своей жизни в одночасье.
Ведь и мне самой нужно было время, чтобы разобраться с Иваром и своей работой. Я боялась, что Марат заставит меня уволиться, чтобы не работала на бывшего любовника. И мы разругаемся вдрызг, потому что прежняя Лера подчинилась бы или сбежала, но нынешняя послала бы такого диктатора куда подальше. Или же он вынудит меня подчиниться так или иначе, а я потом себя возненавижу. Как ни крути, пока я не видела нашего общего будущего.
Но и Марат не настаивал о новой встрече. Уехал как ни в чем не бывало! Куда он отправился? Почему не поцеловал на прощание? Расстанется ли он с Виолой? Что будет дальше?
Вдобавок ко всему мать объявила мне бойкот, игнорируя любые попытки поговорить. Я была в своей комнате, в постели, когда поздно вечером вернулся отец. Они тихо шептались на кухне, и я не стала выходить.
Я так измучилась от своих мыслей, что не могла спать. Тональный крем скрыл бледность и припухлости под глазами, иначе я выглядела бы как больная. В офис я входила на дрожащих ногах, по спине полз холодок липкого страха.
Сколько я ни пыталась отсрочить момент встречи с Иваром, он настал. Какими бы бурными ни были выходные, всегда наступает понедельник, и приходится взглянуть проблемам в лицо. Проблема номер один явилась моему взору, как только я вошла в кабинет Ивара и поздоровалась, ожидая распоряжений. Когда он повернулся и сухо кивнул, захотелось сбежать, но я приказала себе не сходить с ума. Мой босс в деловых брюках и рубашке стоял возле окна в пол-оборота и взирал на унылый пейзаж за окном, едва различимый за пеленой дождя. Я рассматривала по-мужски красивое породистое лицо Ивара с пронзительными зелеными глазами, выражающими мудрость и интеллект. От уголков глаз разбегались тонкие морщинки, и я вспомнила, как он улыбался. Сейчас же мог посоперничать с хмуростью дня.
Отчаяние и страх накатили с новой силой. Сжав руки перед собой, я молча ожидала вердикта. Я готова были уволиться немедленно, как только он прикажет. Мне некого было бы винить в крушении карьеры, кроме как саму себя. Неразумно смешивать личные и рабочие отношения. Это чревато такими вот моментами, когда твоя судьба зависит не только о босса, но еще и любовника.
- Лера, здравствуй, - совершенно спокойно сказал Ивар, обернувшись ко мне с мягкой улыбкой. - Хорошо, что ты пришла пораньше. Возьми на столе документы, их нужно подготовить. О наших делах поговорим в течение дня.
Но поговорить никак не удавалось, и я малодушно радовалась такой отсрочке. Мы сталкивались несколько раз в коридоре и других местах, но были предельно заняты или куда-то спешили. Приезд Совета директоров не давал и шанса подумать о своих бедах. Обед длился пятнадцать минут, а всё остальное время я полностью посвятила работе. И благодарила судьбу за то, что у меня есть такая возможность отвлечься. Наконец наступил вечер, но важный разговор так и не состоялся. Ивар вышел из конференц-зала вместе с директорами и сообщил, что они отправляются в ресторан. Я искала на его лице малейшие признаки недовольства мною, но не находила. Ивар спокойно попрощался, как будто ничего не случилось. Его поведение не укладывалось ни в какие рамки.
Или я переоценила свою значимость для этого человека? Сегодня он был таким же замкнутым и холодным, как в первые дни нашего знакомства. Ивару нужно было некоторое время, чтобы узнать меня. И когда он раскрылся, я поняла, что это добрый, отзывчивый человек, который не любит спешки и опрометчивых решений. Нельзя было давить на него, он бы просто закрылся. Спрятался в уютную прочную раковину, как улитка. Мне оставалось только ждать его решения по нашей ситуации, которое обязательно будет продуманным и взвешенным, и он найдет компромисс.
* * *
- В последнее время ты ведешь себя странно, - завела разговор Виола, сидя за столом в своем кабинете и что-то печатая в ноутбуке. Официальным тоном, позвонив в семь тридцать, она попросила меня заехать к ней на работу по нашему общему делу.
Понедельник. Сейчас бы наплевать на всё и забрать Лукьянову из дома, погнать на бешеной скорости по трассе, целоваться до одури и снова заняться крышесносным сексом, который возможен только с ней. Прямо там, на переднем сиденье. Вместо этого приходится проводить утро в офисе Виолы. Лера занята, жизнь продолжается и без ее присутствия рядом, а насущные дела требуют своего разрешения.
Виола старалась отодвинуть дату заседания, чтобы попробовать еще раз договориться с Кристиной. Девчонкой, которая подала на меня в суд за изнасилование. Пример другой известной малолетки оказался заразительным. Юная красотка хотела урвать куш или отомстить мне за то, что отверг. Мы знали, что она колеблется. Хочет и отступных, и посадить меня за решетку. Юношеский максимализм не позволял ей осознать, что получить всё сразу не выйдет. Или она забирает заявление и отправляется восвояси, разбогатев на приличную сумму; или признает себя изнасилованной, настаивая на суде.
Конечно, меня устраивал первый вариант. Не допускать огласки, утраты репутации. Платить ей не хотелось - противно было уступать малолетке, которая сыграла по-крупному, воспользовавшись предоставленным ей шансом. Случись это на пару лет раньше, мои ребята быстро научили бы ее хорошему. Но Виола настаивала на цивилизованном пути, приходя в ужас от предложений разобраться по-своему. Она вообще была дама разумная. Виоле было тридцать. Она хотела замуж, но о детях не думала – никто не должен был мешать ее карьере. Она метила в судьи и имела на то все шансы. Вся ее жизнь была распланировала
