самая девчонка Миллер из соседней школы вдруг смотрит своими глазищами на огромную Москву? Разве я мог просто отвернуться и не смотреть? Не мог. Это не значит, что… Или значит.
Нет. Нет. Нет. Я уже давно все решил. Ее в моей жизни нет. И даже эти глаза, призывно смотрящие с фотографии только на меня, ничего не изменят.
Пять с половиной лет назад
Ян
— До сих пор поверить не могу, что мать отпустила меня с тобой так спокойно, — Женя улыбается, в ответ сжимая мою ладонь.
Два часа назад закончился последний тур ее вступительного в театральное училище. Это у меня все просто — принес аттестат, баллы за ЕГЭ посчитали и все на этом. А у Жеки целая программа была, к которой она готовилась весь выпускной класс. Ночами, по выходным, в любую свободную минуту.
Возможно, как раз из-за того, что свободного времени было так мало, я искренне удивляюсь этой простой и естественной возможности гулять с ней сейчас и не отвлекаться, не спешить никуда.
— Она давно доверяет мне, Миллер, — развеиваю все ее сомнения. — Кажется, начала доверять даже раньше, чем ты.
— Это неправда! — говорит совершенно серьезно, но тут же улыбается.
Доверяет, конечно. Я это знаю. Много уже поводов было убедиться за первый год наших с ней отношений.
Да, сначала родители считали, что это очень не вовремя. Одиннадцатый класс? Факультативы, репетиторы, выбор вуза, подготовка к экзаменам, выпускной и все дела. Вроде и некогда личной жизнью заниматься. Не знаю, мы время находили. Потому что очень хотелось… Всего хотелось. Вместе решать дурацкие типовые тесты, гулять по вечерам, вместе мечтать и строить планы на грядущую взрослую жизнь.
Я не сразу в нее влюбился. Первый раз увидел, подумал: и кто это вообще? Дочь папиного погибшего друга. Ну и что? Мелкий и глупый был, не сразу оценил ее красоту и внутренний мир. Показалась мне типичной девчонкой из соседнего подъезда. Игнорировал ее даже показательно, когда она попыталась в тот первый раз завязать разговор.
Боже, Жека, знал бы я тогда, как через пару лет буду страдать, оказавшись ненадолго без тебя! Как меня будет трясти от твоей близости, как будет сводить с ума сладкий запах твоих волос. Знал бы, что буду жить от поцелуя до поцелуя, от твоего «спокойной ночи» до обязательного «доброго утра». Не знал, что влюблюсь в тебя, Жень, по-настоящему. И буду твоим первым. Как и ты моей первой по-настоящему, во всем.
И сейчас мы вдвоем в Москве. Это просто чудо, учитывая, как сложно было сюда отпроситься без «сопровождения». Ее мать хотела сама свозить дочь на вступительные, но долгие, даже очень долгие уговоры все же сделали свое дело. Сестра говорит, что из серьезного во мне — только папина фамилия, но нет. Докажу обратное. Когда тебе восемнадцать, а школу ты закончил месяц назад, очень сложно представлять из себя что-то невероятное и быть кем-то большим, чем сыном новоиспеченного генерала. Тем более в том случае, когда все твои силы и вся твоя энергия ушли на то, чтобы выбить из головы бати его неубиваемые мечты о моей учебе в Академии МЧС. Выбил. Сдал самый стандартный набор ЕГЭ и поступил на самый стандартный факультет, куда валят толпами такие же не сильно осознанные в выборе профессии. Ну серьезно, а что я сделаю? Вот у Жеки, например, уже несколько есть мечта стать актрисой, а у меня никакой мечты нет. Но хотя бы силы есть не заниматься тем, что мне не нужно. А вот Эрике, например, придется политологию четыре года изучать. Батя заставил, не отговорила, как смог это сделать я.
— Главное, что ты здесь со мной, Жек. А что родители думают… Смирились давно, мне кажется. У них было для этого достаточно времени.
Она улыбается и затихает. О чем думает? Не от том ли, что скоро будет гулять здесь… одна? Без меня?
Черт, едва задумываюсь об этом, а уже дышать труднее становится. Вроде и знал всегда, что этот день наступит, но теперь он настолько приблизился, что страшно. Не сомневаюсь, что она поступит туда, куда мечтает, а я останусь дома. С моими результатами экзаменов, пусть и не самыми жуткими, но и не сильно вдохновляющими, ни один вуз Москвы не светит. А ведь втайне надеялся, вдруг повезет, и я смогу уехать с ней. Не смогу. Слишком сложно мириться с тем, что теперь десять месяцев в году мы будем на расстоянии. Даже если давно к этому готовились.
— А что будет, если меня не зачислят? — вдруг спрашивает Женя.
— Это бред, Миллер. Конечно, тебя зачислят.
— Не могу поверить, Ян, что это уже совсем скоро! Если все получится, уже через месяц сбудется моя мечта!
Я радуюсь за нее. Искренне радуюсь, но в последнее время устал немного от того, что нет ничего важнее этой мечты. Жене нравится, что я всегда ее поддерживаю, но мне хотелось бы, чтобы хоть иногда ее мысли полностью занимал я, а не театр.
— Я рад, Жень, — нахожу в себе силы на милый ответ, но с трудом.
— Самойленко, ты переживаешь?
— А ты нет?
— Ну ты что, конечно, я боюсь остаться надолго без тебя. Но я тебя буду любить и на расстоянии, — обещает, чуть сильнее сжимая мою ладонь. А потом смеется, убегает вперед по одной из дорожек невыносимо огромного парка Горького и ждет, что я буду догонять.
Я догоняю легко и просто, едва не сношу ее от своего напора и удерживаю, резко наклонив Жеку, и сам в наклоне стараюсь достать до ее губ. Дурачится, крепко их сжимая, словно целоваться не хочет, а я все равно своего добиваюсь. Срываю тот поцелуй, который должен принадлежать мне.
«Я тебя буду любить и на расстоянии»
Пожалуйста, Жека, пусть так и будет. Нам это нужно, милая.
И я тоже буду любить тебя. Я — сильнее. И не спорь. Потому что я — мужчина, и я в ответе за нас. А ты просто люби меня, Жек. И тогда мы сможем.
Наши дни
Мысли быстро и неровным строем проносятся в голове. Мысли-воспоминания. Пока в тягостном молчании проезжаем с Кирой московские пробки, девушка все еще не может расслабиться, а я не могу выкинуть из головы образ Жени с этой афиши.
Как ты изменилась, Жек… Какой же ты стала…
«Я тебя буду любить и на расстоянии»
Не будешь, Жек. Только поняла ты это поздно. Предала, растоптала мои чувства,
