class="p1">— Если бы ждала, не била, — нашлась с первым попавшимся оправданием своей неуместной радости. — Зачем вернулся? — поинтересовалась следом, выбираясь из желанных рук.
Точнее попыталась. Ильяс не позволил, усилив хватку.
— А разве ты не этого хотела, когда бросала мне те глупые слова? — усмехнулся он.
Рука на моей талии ласково погладила поясницу.
— Если бы хотела, прямо сказала о таком, — ответила со всей гордостью, приняв самый независимый вид.
— Ты поэтому умывальник полотенцем избивала? Потому что не хотела? — уточнил он, бросив показательный взгляд на лежащее в стороне битое полотенце.
Очень опасные вопросы.
Которые не на шутку напугали.
И разозлили.
Что не могу не поддаваться нашей близости.
— Я не из-за тебя его избивала! Я просто била! — замялась под насмешливым взглядом Асатиани. — Живот болит, а таблетки закончились, — нашлась с первым попавшимся оправданием.
Вполне сносное вроде даже.
Или нет.
— Сходить в аптеку? — полюбопытствовал мужчина, улыбаясь все шире.
В черных, как ночь глазах, застыли смешинки. Аж самой улыбнуться в ответ захотелось.
Что он там говорил?
Не важно.
Пусть только продолжает улыбаться мне. И не уходит больше никуда. Никогда не бросает меня.
— Так что? — уточнил о чем-то Ильяс.
— Что? — переспросила, продолжая любоваться им и размышляя о том, какая же красивая у него улыбка.
И манящие губы.
— В аптеку нужно идти?
— В аптеку? — нахмурилась, пытаясь вернуть мозгу рабочую деятельность.
— За обезболивающим, — пояснил он участливо.
Вспомнила!
— Спасибо, я сама, — тут же отказалась.
И даже собралась исполнить обсуждаемое. Не вышло. Ильяс перехватил ровно в тот момент, как я взялась за ручку двери. Прижал собою со спины к деревянному полотну так, что не пошевелиться.
— Впрочем, я знаю и другой способ, как избавить тебя от боли, — прошептал на ухо. — Куда более приятный и не менее действенный. Уверен, ты оценишь.
— Я не твоя девушка, чтобы оценивать твои достоинства, — просипела, задыхаясь.
Что ж он какой горячий!
Аж дышать не возможно. До головокружения.
— Точно, — согласился со мной Асатиани. — Ты моя чужая невеста.
И пока я переваривала очередное его наглое заявление, отпустил мою ладонь и принялся задирать подол платья.
— Ильяс, ты что задумал? — напряглась тут же.
Дернулась в сторону, но на деле вышло только слабо трепыхнуться.
— Раздеваю тебя, — охотно пояснил Ильяс, легко удержав на месте.
Слишком охотно.
В голове настоящее пекло вспыхнуло. Еще жарче стало.
— Зачем? Не надо. Ильяс!
Вновь дернулась прочь, но бесполезно же.
— Надо, кошка. Мне надо. А значит, и ты будешь нуждаться в этом.
Что?
Он такое говорит…
И тут же забыла.
Об этих его словах.
Вообще обо всем.
В момент, когда его пальцы достигли края трусиков.
Дрожью отдалось в теле его прикосновение к запретному. И еще большей, когда мужские пальцы пробрались под тонкую ткань хлопка и принялись ласково водить туда-сюда, отчего у меня ноги стали подкашиваться.
Хорошо, Ильяс держал. А не то бы точно упала. Настолько ноги показались ватными.
— Ас…са…ти…ани, — выдохнула, цепляясь пальцами в дверное полотно, царапая его ногтями.
— Ммм? — послышалось над ухом.
— П-прек…ра…ти…
Хотела произнести это с твердой уверенностью, но вышло больше похоже на мольбу. Так ярко и приятно ощущались его действия. Порочно. Запретно. Нужно. Правильно…
Так правильно он водил своими пальцами у меня между ног.
До звезд в глазах.
Быстрее, медленнее и опять быстрее. Выводил мое удовольствие с каждой пройденной минутой на новый уровень.
На задворках сознания мелькала мысль о неправильности происходящего. О Тенгизе.
Думать…
Не получалось.
Вся моя суть сосредоточилась на его простых касаниях, которые стали самыми важными и нужными в это мгновение.
Пусть бы то не заканчивалось…
Никогда.
Когда так хорошо.
Просто идеально.
— Давай, кошка, кончи для меня.
Ни черта не поняла смысла его слов и вообще быстро позабыла о них. Ровно в момент, когда внизу живота будто что-то резко накалилось и взорвалось.
Из груди весь воздух разом вышибло. Вместе с продолжительным стоном. И тихим шепотом:
— Умничка. Вот так. Дыши глубже, кошка. Любимая моя. Хорошая моя. Незабываемая.
Так странно, простые слова, а по телу новая волна удовольствия прошлась от них. А может всё дело в продолжающихся ласках его пальцев, которые он так и не убрал из моих трусиков.
— Помни об этом, когда решишь отказать мне в следующий раз, и пойдешь гулять со своим женихом.
Вот зачем он так?
Вся расслабленность испарилась в одночасье. Вместе с его близостью. Теперь он стоял в двух шагах от меня, глядя с мрачной насмешкой.
Так и захотелось его послать.
Не сделала этого. Но лишь по причине того, что он вдруг поднес свои пальцы к лицу, и глубоко вдохнул. Продолжая все также смотреть мне в глаза.
Бог. Ты. Мой.
Что он творит?
Это же…
Это…
Недопустимо!
Он же ими…
А теперь…
Не нашла ничего лучше чем сбежать в спальню.
Показалось, расслышала смешок за спиной.
Или просто показалось.
Все мои мысли занимала картина того, как Ильяс вдыхал мой запах.
И от этого дышать становилось все сложнее.
Так неприлично, но так одновременно порочно он выглядел.
Будто и правда наслаждался этим.
Ненормальный!
И меня такой же делает.
Едва ли я теперь смогу о таком забыть. Самое страшное, от одного только воспоминания между ног опять начинало ныть. Моему телу явно все понравилось, и оно хотело еще.
Всевышний, этот мужчина меня с ума сведет. Не словами, так действиями.
И как мне теперь тому же Тенгизу в глаза смотреть?
После такого!
Стыд и срам!
А я — так вовсе испорченная!
Кажется, падать и правда ниже некуда. Все. Дно достигнуто.
И все из-за того, на кого вообще не должна была смотреть.
Никогда.
И кто сказал, что уговоры помогают принять реальность?
Со мной вот не сработало.
Даже душ не помог, куда я направилась сразу, как только поняла, что Ильяс точно на этот раз ушел. Сколько бы вода не лилась на голову, мыслей это не убавило. Чем больше изгоняла их из сознания, тем больше роились и множились.
Запретные. Порочные. Желанные.
Смывала с себя мужские прикосновения, а на деле представляла, как это делает сам Ильяс. Скользит ладонями по плечам, вдоль по рукам, обхватывает ладони, переплетает наши пальцы…
С губ срывается
