— Ляг на спину, светлячок, — приказываю я.
Ее грудь вздымается, но она послушно ложится.
— Во-первых, это не переговоры, чек — это пожертвование. Во-вторых, мило, что ты думаешь, что можешь контролировать эту ситуацию.
— Атлас, — она пытается подняться, но я накрываю ее тело своим, заставляя вернуться на поверхность.
— Я владею этим, — прохрипел я. — Я владею тобой в спальне.
— Мы не в спальне, — говорит она, сузив глаза. — Но я не об этом.
— Пожертвование не обсуждается. Ты его примешь.
— Я не могу.
— Сэйнты — твои новые спонсоры, Эмери. Я не допущу, чтобы ты вышла замуж за кого-то другого, чтобы сохранить это место.
Ее глаза расширились.
— Что?
Мой палец гладит ее по щеке, спускается к челюсти, пока я не провожу кончиком по ее дрожащей нижней губе.
— Почему? — шепчет она.
Я неотрывно смотрю в ее глаза.
Потому что благодаря тебе каждая минута стоит того, чтобы жить.
Я не говорю этого, вместо этого я опускаю свои губы к ее и прижимаюсь к ней. Позволяю своему телу говорить, когда слова не помогают. Я не мог признаться в этом вслух.
Она никогда не должна была узнать об этих демонах, потому что если бы узнала, то не захотела бы меня. А сейчас она принадлежит мне в той же степени, что и я ей.
Я вложу в это все до последнего пенни, чтобы она была со мной. Облегчение, которое я испытал, не поддается описанию Это было эгоистично и жадно, но, черт возьми, если бы мне пришлось согрешить, чтобы удержать ее здесь, я бы это сделал. Не то что до этого момента я не жил развращенной жизнью.
Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут дверь распахивается с громким звуком. Я мгновенно реагирую, тащу ее с собой и ставлю позади себя, поворачиваясь лицом к незваному гостю. Кровь в жилах начинает кипеть, когда мои глаза встречаются с глазами матери, ее лицо искажено отвращением, а за ней — Джек Харрис, его отец и отец Эмери.
Они видели нашу позу, видели руки девушки на мне, мое тело между ее ног и сразу же поняли, что происходит.
Мне было плевать, а вот Эмери — нет.
— Что ты делаешь? — закричала Мария.
— Эмери! — прорывается Саймон. — Зачем это!?
Черт.
Я делаю шаг вперед, готовый заговорить, но Эмери успевает первой.
— Зачем? — она смеется. — Затем, что я не буду следовать за твоей хреновой попыткой спасти свой бизнес.
— Ты трахаешься со своим братом! — вопит Мария.
— Сводным братом, — поправляю я.
— Как будто от этого легче.
— Не противозаконно, — пожимаю я плечами.
— Убирайтесь, — говорит Эмери низким голосом, обходя меня и становясь рядом со мной. — Никому из вас не рады в этом приюте.
Мария одаривает ее жестокой улыбкой.
— Саймон, — говорит она сладким голосом. — Не хочешь напомнить своей дочери, кто именно финансирует это место, чтобы кормить этих дворняг?
Джек и его отец молчат, но первый смотрит на Эмери с горящим гневом, в то время как губернатор выглядит неуверенным, его глаза мечутся туда-сюда между всеми людьми в комнате. Я наклонил голову, изучая его: притворщик, фальшивка… Мы все знали, кто на самом деле заправляет в этом городе.
— Эмери, ты же знаешь условия, — мягко и осторожно говорит Саймон, переводя взгляд на меня.
— Ей больше не нужны твои условия, — Габриэль говорит из-за их спин. Я не видел, как он подошел, не чувствовал его, но он был там, с Энцо и Девоном рядом. — Сэйнты берут на себя всю финансовую ответственность за этот приют.
Эмери напряглась у меня под боком, и я инстинктивно потянулся к ее руке, взяв ее в свою, гораздо большую. На мгновение она принимает ее, успокаивается, но затем Джек смотрит на то место, где мы связаны, и она отходит от меня, ее лицо бледнеет, как у ее отца и моей матери.
— Мария, — с усмешкой приветствует ее Габриэль, медленно засовывая руки в карманы брюк, оглядывая и находя ее совершенно несостоятельной.
— Мистер Сэйнт, — говорит Саймон, поколебавшись. — При всем уважении, у вас нет таких полномочий. Этот приют принадлежит мне до тех пор, пока Эмери не исполнится тридцать лет.
— Правда? — я качаю головой. — Вы в этом уверены?
Я неустанно работал с юристами после того, как нашел контракты, лежащие в вещах Эмери. Не похоже, чтобы она их прятала, и я догадывался, что она не просматривала документы так, как я.
Габриэль ухмыляется.
— Она моя, — огрызается Джек. — Мне обещали…
— Джек, — предупреждает его отец.
— Нет, пошел ты! Она моя. Ты заставил меня ввязаться в это, и что, ты позволишь ей вот так опозорить меня?
— Губернатор Харрис, — говорит Габриэль. — Рад видеть вас снова.
— Габриель, — кивает он.
Я смотрю на Эмери, которая выглядит так, будто ее действительно сейчас тошнит. Она была напугана. И я понял, что это было не из-за меня, когда я взял ее за руку, а из-за них, из-за него.
Я не мстил ему за то, что он наложил на нее руки, за то, что он причинил ей боль или напугал, но я собираюсь убедиться, что у меня есть такая возможность. Может быть, не сегодня, но скоро, чертовски скоро, я заставлю его заплатить за то, что он сделал.
Такой короткий промежуток времени и пожизненный ущерб.
Она заслуживала лучшего.
Может быть, не меня, но лучше.
— Вот как все будет, — говорю я. — Мистер Куинн, вы подпишете передачу приюта, без споров и требований. Он по праву принадлежит Эмери и вам, и я об этом знаю. Если вы этого не сделаете, я могу обещать, что бой вы проиграете. Вы сделаете врагом не только меня, но и тот неудачный бизнес, который вы уже изо всех сил пытаетесь удержать на плаву. Я возьму каждый чертов пенни. Мария, какой бы цели ты ни надеялась достичь, забудь об этом, и Джек, мне плевать, кто ты, я предлагаю тебе покинуть этот город на следующей неделе, потому что я иду за тобой и за тем дерьмом, которое ты сделал Эмери. Я сделаю это похожим на прогулку в парке.
— Что ты сделал? — шепчет губернатор Харрис.
Джек усмехается.
— Ты не имеешь права, — Саймон выходит вперед. — Никакого!
Он делает шаг к Эмери но я быстрее, как и Энцо, секундой позже я хватаю его за воротник, прижимая его спиной к стене, когда Энцо прижимает пистолет к его виску.
— Как только бумаги будут подписаны, ты больше никогда с ней не будешь разговаривать. Теперь она принадлежит Сэйнтам, ты понимаешь?
Запах аммиака пропитывает воздух, и взгляд вниз показывает темное пятно, цветущее на передней части брюк цвета хаки Саймона.
Я наклоняюсь, мой нос в дюйме от его.
— Я сказал, сделать это. Ты. Понимаешь?
— Д-да, — заикается он.
— Скажи мне, — требую я.
— Я подпишу передачу на приют. Я больше не буду с ней разговаривать.
— Саймон! — вскрикивает Мария.
— Заткни свой грязный рот, — рычу я матери, — Но не волнуйся, мы с тобой поболтаем. Чертовски скоро.
Я даже не смотрю на нее, но ее вздоха и звука приближающегося брата было достаточно, чтобы понять, что она обделалась.
Если бы она только держалась подальше. Если бы она только осталась в мусоре, где ей и место, она могла бы быть в безопасности от Сэйнтов.
— Эмери, — я чувствую, как все мое тело смягчается по отношению к ней, — Ты готова уйти?
Глава 27
◦●◉Атлас◉●•◦
— Что ты сделал? — спрашивает Эмери в машине, вокруг нас тишина. Дул ветер, обещанный снег превратил воздух в лед, и океан, бурный и бушующий, разбивался о берега
— То, что мне нужно.
— И что это? — ее лицо все еще было немного бледным после конфронтации, она еще не упомянула о моем приказе ее отцу держаться от нее подальше или о моих требованиях, но я был уверен, что это произойдет.
— Ты когда-нибудь читал завещание, оставленное тебе матерью?
— Конечно, — усмехается она.
Я тоже это делаю, глядя на темнеющую дорогу впереди.
— Я имею в виду, прочитали ли ты это с точностью до мелкого шрифта?
Она хмурится.
— Я прочитала то, что поняла.
