class="p1">— Никаких извинений, ладно? Я просто рада, что с тобой все в порядке. — Я боялась того дня, когда приду, и она окажется серьезно ранена. — Как насчет ужина? Что ты выберешь — фаршированные свиные отбивные или домашний пирог с курицей в горшочке.
Она улыбнулась.
— Оба блюда звучат замечательно. Тебе решать.
Я вернулась к своим сумкам, собрала их и отнесла на кухню, чтобы начать выгружать продукты для свиных отбивных.
— Я знаю, ты нервничаешь из-за этих тестов, но я думаю, что это к лучшему.
Она кивнула и одарила меня неубедительной улыбкой.
Ее прием в больнице был назначен через две недели, и, если повезет, мы получим результаты в течение месяца. Я только надеялась, что с результатами придут хорошие новости о том, что мы могли бы сделать еще что-то, чтобы помочь маме избежать ее приступов.
Мне хотелось знать, почему она так нервничала из-за тестов, но не спрашивала. Было ли это потому, что они могли что-то показать? Или из-за того, что они ничего не покажут? Слишком далеко заходя в этой теме, она всегда чувствовала себя неловко.
— Итак, сегодня я уволилась с работы, — сказала я ей, готовя.
— Что? — выдохнула она.
— Это к лучшему. Для меня пришло время сделать что-то новое. Теперь мне просто нужно выяснить, что именно. Проведешь со мной мозговой штурм?
Она села за маленький круглый стол на кухне.
— Ты была бы хороша во многих вещах. Как насчет того, чтобы открыть магазин одежды? Ты всегда так мило выглядишь.
— Неплохая идея. Что еще? — Я подошла к раковине, чтобы сполоснуть руки.
— Парикмахер-стилист?
Я покачала головой.
— Я бы предпочла не возвращаться к обучению.
— Как насчет работы в банке?
— Возможно, хотя я бы предпочла работу с более гибким графиком и независимостью. Я думаю, что начать бизнес могло бы быть весело. Можешь ли ты вспомнить что-нибудь, чего не хватает Прескотту?
— Хм. Дай мне подумать.
Я начала делать то же самое, помешивая смесь для начинки. Когда я ничего не смогла придумать, мои мысли блуждали по другим темам, пока, как всегда, не остановились на Сайласе. Я ничего не слышала о нем с вечеринки и того поцелуя. Он сказал, что понимает, почему я ушла, но после очередного долгого отсутствия общения я засомневалась в его искренности. Точно так же, как я сомневалась, что он действительно хотел быть друзьями.
— Мам, можно я тебя кое о чем спрошу?
— Конечно.
— Как ты думаешь, возможно ли по-настоящему простить того, кто разбил тебе сердце?
— Ой. — Она еще больше откинулась на спинку стула, вероятно, удивленная моей полной сменой темы. — Я не знаю. Я думаю да. Вероятно, это зависит от ситуации.
— Если бы папа пришел домой и попросил прощения, ты бы приняла его обратно?
Было рискованно упоминать об отце. Она стерла его из нашей жизни после того, как он ушел, выбросив фотографии и все вещи, которые он оставил после себя, и никогда не говорила о нем. Я ожидала, что она проигнорирует мой вопрос, но мне нужно было знать, возможно ли прощение — даже в таких экстремальных обстоятельствах, как у нее.
— Если бы он поступил так только со мной, — сказала она, — то да. Но он также бросил тебя и Джесса. Я никогда ему этого не прощу.
Я улыбнулась. Может быть, у нас с Сайласом все-таки была надежда.
— Спасибо, мам.
— Это Уэс? Он разбил тебе сердце?
Я могла понять, почему она спрашивала. Сайлас был не единственным человеком, которого я бросила без объяснения причин. Ни Джесс, ни мама так и не узнали всей правды о том, почему я так внезапно уехала после школы. Я позвонила им из Сиэтла, сказала, что мне нужны перемены и что мы с Уэсом расстались. Конец обсуждения.
— Нет, Уэс не разбивал мне сердце.
— О, я просто предположила, поскольку ты вернулась только после того, как он скончался.
Я вздохнула.
— Я была напугана. Вот почему я не возвращалась. Сначала я была так полна решимости доказать всем, что могу справиться сама. Я боялась, что если вернусь, то буду выглядеть слабой. Шли годы. Потом еще. А потом просто стало легче держаться подальше. — Было легче игнорировать мои ошибки, чем смотреть им в лицо.
— Это тяжело, — сказала она. — Мне грустно от того, как закончилась жизнь Уэса, но в то же время я также рада, потому что это вернуло тебя домой.
У меня начало щипать в носу, и я проглотила комок в горле. Смерть Уэса была трагичной и бессмысленной, но был еще один тревожный звоночек.
— Делает ли меня ужасным человеком то, что я благодарна за его похороны? — Слезы наполнили мои глаза, когда эти слова вырвались наружу.
Мама встала и пересекла комнату, притягивая меня в свои объятия.
— Я не думаю, что благодарна — это подходящее слово. Как насчет? Ты всегда будешь любить и помнить все хорошее, что он привнес в твою жизнь. Как, например, шанс вернуться домой.
Я кивнула и обняла ее крепче.
— Мне нравится.
Я любила Уэса. У нас никогда бы не получилось «долго и счастливо», но он был для меня всем на свете, и за это у него всегда было особое место.
Сжав ее в последний раз, я отпустила маму и насухо вытерла глаза, затем вернулась к готовке.
— Ты никогда не говорила. Кто разбил твое сердце? — спросила мама, пока я ставила свиные отбивные в духовку.
— О, я говорила о гипотетической ситуации, — солгала я. — Никто не разбивал мне сердце.
Мои раны были нанесены мной самой.
— О, Фелисити! — сказала Энни. — Входи, входи! Что ты здесь делаешь?
Я наклонилась, чтобы быстро обнять Энни одной рукой, удерживая стопку рождественских подарков в другой.
— Привет, я просто хотела занести это.
— Ты замечательная девушка. Тебе не нужно было ничего нам приносить, — сказала она, когда я последовал за ней внутрь.
— Я хотела. — Я поставила три подарочные коробки на кухонный островок. — Ничего особенного, просто пара мелочей, которые, я подумала, понравятся вам с Джеком, и у меня также есть подарок для Мейсона. Это набор «Лего».
— Спасибо, ему понравится. Ты слишком милая. Как у тебя дела?
— У меня все хорошо. А у вас? Я думала о тебе на прошлой неделе.
— Спасибо. — Ее глаза заблестели. На прошлой неделе исполнилось два года со дня смерти Уэса.
— Я должна была позвонить или… заехать. Я просто не была уверен, захочешь ли ты компанию.
— Тебе здесь всегда рады. — Она шмыгнула носом и вытерла уголок глаза. — И у
