Упрямо выставив челюсть, Фред не стал с ней даже спорить.
— Есть определенные вещи, мимо которых нельзя проходить просто так, — ровным голосом ответил он, ничего к этому не прибавив. И вообще, для разговоров больше времени не оставалось. Было уже без пяти одиннадцать. Поставив чашку на поднос, Фред встал. — Мне пора идти.
— Нет! Черт побери, твои ребра еще не зажили! Должен быть какой-то другой выход.
Она была так сердита, что Норман невольно улыбнулся. Неторопливо выбравшись из обеденной кабинки, он остановился и притянул ее к себе.
— Поверь мне, киска, — ухмыльнулся Фред, — я совсем не так собирался проводить сегодняшнюю ночь.
— Тогда останься со мной.
Он и сам хотел этого. Господи, если бы она только знала, как он жаждал остаться с ней! Он уже представлял, как прижимает ее к себе, обнаженную, и покрывает ее тело поцелуями.
— Не могу. Этого ублюдка надо остановить. Вернусь при первой же возможности.
Выпустив ее из рук, пока был еще в состоянии это сделать, и весело улыбнувшись, он подмигнул ей и вышел из кемпера. Но когда Фред переходил улицу, направляясь к стадиону, лицо у него было уже не таким веселым. Его ребра все-таки еще не в лучшем состоянии, а Браун из разряда тех подонков, кто не преминет воспользоваться этим.
Стадион был пуст, если не считать нескольких охранников, которые патрулировали огромный комплекс на электрокарах, чтобы никто невзначай не нарушил покой животных, запертых в конюшнях и стойлах. Объяснив, что он хочет посмотреть, как себя чувствует Ласточка, Фред подождал, пока охранник отъедет подальше, и направился к маленькой тренировочной площадке, расположенной на полпути между главной ареной и конюшнями.
Как он и ожидал, обнесенный железным забором паддок был погружен во тьму, и в нем царила тишина как в могиле. Им редко пользовались и днем-то и уж никогда ночью, так что сейчас там, на его дальнем конце, горела единственная лампочка, обеспечивая весьма скудное освещение. Но и его хватило Фреду, чтобы понять, что Брауна там нет. Нахмурившись, он пробормотал себе под нос ругательство. Значит, этот мерзавец не намерен появляться! Можно было сразу догадаться. У трусов всегда возникают проблемы, когда надо встречаться с противником лицом к лицу.
Но если этот подонок думает, что и дальше сможет дергать его за веревочки, как марионетку, то очень сильно ошибается, мрачно подумал Фред. Дора осталась в кемпере, пребывая в страшном волнении за него, а он не нашел лучшего занятия, как стоять на пустой арене и ждать появления какого-то придурка, вместо того, чтобы быть с ней.
Напоследок еще раз окинув взглядом погруженное во мрак пространство, Фред совсем было собрался уходить, когда заметил нечто, показавшееся ему куском бумаги, лежащим в пыли прямо посредине арены. Это мог быть просто мусор, занесенный ветром.
Но арены всегда содержались в прекрасном состоянии: на них нельзя было увидеть даже конфетного фантика. Нахмурившись, он подозрительно посмотрел на бумажный листок — не исключено, что он каким-то образом связан с Брауном. Вполне могло быть, что он оставил ему еще одну записку, предлагая новое место встречи. Скорее всего, это какой-то очередной трюк.
Тем не менее, Фред перелез через металлические трубы ограждения и пошел к тому месту, где лежала эта бумажка. Подняв ее, он прочитал свое имя, написанное крупными буквами.
Больше в ней не было ни слова.
— Что за черт…
Фред уловил позади себя какое-то движение и понял, что теперь он на арене не один. Кровь застучала в висках; Норман замер, моментально узнав знакомый скрип открывающихся ворот и тяжелый топот копыт. Только сейчас он понял, в какую попал ловушку, но было уже слишком поздно что-либо изменить. Фред обернулся и почувствовал, как у него остановилось сердце.
В тени, покрывавшей другой край арены, стоял Фараон, самый знаменитый бык из всех, выступавших на родео. Он был известен тем, что с очевидным удовольствием втаптывал в грязь ковбоев каждый раз, когда ему это удавалось. А теперь перед ним был единственный ковбой — Фред. Раздраженно фыркая и роя копытом землю, разъяренный бык наклонил голову, готовясь к нападению и неотступно следя налитыми кровью глазами за своей жертвой.
Бежать!
В ту долю секунды, что у него оставалась на размышление, первым побуждением Нормана было побежать так быстро, как будто за ним гонятся все демоны ада. Но скрыться от наступающего животного у него не было ни малейшего шанса, и они оба знали это. Единственной надеждой оставалось отпрыгнуть в сторону в момент приближения быка и постараться взобраться на забор, пока Фараон развернется, чтобы вновь броситься на него.
Сердце колотилось со скоростью вышедшего из-под управления тяжело груженного состава, но он заставил себя стоять неподвижно, хотя всего его рвал на части удесятеренный собственной глупостью гнев.
Что-то там не так. Дора чувствовала это. Не в силах больше выносить замкнутого пространства кемпера, она вышла наружу, и тут же ее взгляд обратился в сторону арены, расположенной напротив, через улицу. Если верить глазам, там все было тихо, как в церкви в полночь. Никакого движения, не считая ездивших взад-вперед охранников. Дора засекла время, через которое они появляются, и подивилась их пунктуальности. Охрана приезжала строго через пятнадцать минут, легонечко фырча электрокарами в тишине ночи. Вглядываясь в то место, где, как она знала, за вагонами пряталась тренировочная площадка, Дора пыталась убедить себя, что ее волнения напрасны.
Ноги сами понесли ее к кемперу Брауна. В окошке горел свет; видимо, там коротала вечер в одиночестве мисс Оутс. Скорее всего Рик не поставил ее в известность о своем вызове Норману. Ширли терпеть не может Фреда, но вряд ли одобрит то, что происходит сейчас. Черт побери, ведь кто-нибудь из них может серьезно пострадать!
Подбежав к кемперу, она забарабанила в дверь, даже не думая о том, что может всполошить всю стоянку.
— Ширли! Открой! Мне нужна твоя помощь!
Услышав какое-то движение внутри, а потом щелчок открываемой задвижки, Дора облегченно вздохнула. Потом дверь распахнулась, и она могла только в изумлении смотреть на сердито нахмурившегося мужчину, возникшего перед ней.
— Чего тебе надо, Дора? — неприветливо спросил он, и в его зеленых глазах отчетливо читалась неприязнь. — Если Норман послал тебя, чтобы извиниться, можешь передать, чтобы он засунул свои извинения себе в задницу. Коли у него не хватает духу, чтобы принести их самому, то они мне не нужны.
Не сразу сообразив, что к чему, она насупила брови.
— Какие извинения? Ему не в чем извиняться перед тобой! А вот что ты делаешь тут, между прочим? В твоей записке сказано, что вы должны встретиться в одиннадцать.
Дора сжалась в ожидании убийственного ответа, но вместо этого Браун сам остолбенел, как будто она ударила его.
— В записке? — переспросил он удивленно. — В какой записке?
— В той, что ты оставил в моем кемпере. — Сунув руку в карман джинсов, Дора вытащила смятый листок бумаги, который Фред швырнул на кушетку, перед тем как уйти на стадион. Но одного взгляда на лицо Рика оказалось достаточно, чтобы понять — здесь что-то не так. Судорожно вздохнув, она с трудом выдавила из себя:
— Это же ты писал?
— Ничего подобного!
Всем сердцем Доре хотелось верить, что он лжет, но никаких сомнений в его искренности быть не могло. И она мгновенно сообразила, кто послал эту записку на самом деле.
— Где Ширли? — спросила она с растущей тревогой.
— Понятия не имею. Сказала, что пойдет прогуляться. — Его взгляд обратился на стадион, и что-то похожее на страх затуманило его глаза. — Похоже, у Фреда неприятности, — отрывисто сказал он. — Пошли быстрее!
Рик буквально сорвался с места. Дора, изо всех сил пытаясь поспеть за его гораздо более длинными шагами, побежала через улицу, чувствуя, как ужас сжимает ей горло, заставляя задыхаться. С дико бьющимся сердцем она хотела задать ему тысячу вопросов: что задумала Ширли? Откуда он знает, что у Фреда могут быть неприятности? И так далее и тому подобное, но боль, пронзившая бок от быстрого бега, почти совсем лишила ее дыхания, и к тому же она была так напугана, что вся дрожала.
И вот перед ними предстала арена, окутанная предательским полумраком. На противоположном ее конце, разгоряченный и вспотевший, стоял Фред, не сводя напряженного взгляда с разъяренного быка, рывшего копытом землю меньше чем в двадцати футах от него.
— О Боже!
Она даже не помнила, как выкрикнула это, но Норман услышал и бросил на нее мгновенный взгляд. Потеря концентрации оказалась роковой. Низко опустив изогнутые рога, острые, как копья, бык бросился на Фреда и нанес ему удар в бок. Фред застонал, и на его рубашке появились пятна крови.
— Нет! — вскрикнула Дора, уже взбираясь на ограду. Но, как только она перекинула ногу через верхние перила, сильная рука Рика схватила ее за талию и спустила вниз. — Черт побери, Рик, там же Фараон! Мы должны как-то отвлечь его…
