Она решила дождаться, когда Маша придет домой, и все же посоветоваться с ней, что делать дальше. Отчего-то она была уверена: сегодня ее муж Леня опять домой не придет, а если и придет, то скорее всего под утро. Он таким образом накажет ее за непослушание. Собственно, он станет делать то же, что и делал обычно, с той лишь разницей, что в мирное время он Таню заранее о своих отлучках предупреждал.
Мелодрама окончилась, начался триллер — фильм, в котором людей заживо ели огромные пауки. Таня «ужастики» не любила, потому что принимала их слишком близко к сердцу, в том смысле что смотрела и представляла себе все чересчур остро, умирала от страха, совершенно забывая, что это всего лишь кино…
Она выключила телевизор и вышла во двор, чтобы посмотреть, горят ли окна у Маши. Потом вспомнила, что теперь это можно будет делать еще быстрее: просто выглянуть в окно, стоит во дворе машина или нет.
Маши не было. Одиннадцатый час. Сестра на работе редко задерживалась, но тогда она звонила Тане и говорила: «Будет кто меня спрашивать — скажи, что я через час приеду».
Больше двух часов она не задерживалась, значит, с минуты на минуту должна приехать. Должна. Отчего же тогда в сердце Тани стала закрадываться тревога?
Как странно, она не находила себе места от волнения за невесть где задержавшуюся Машу и в то же время совсем не беспокоилась о своем муже.
Он как в воду канул. Раньше сто раз на дню позвонит, спросит, что она делает, о чем думает, сообщал, когда придет, а теперь — молчание. Неужели он и вправду так обиделся на жену за то, что она преобразилась? Причем в лучшую сторону. Таня была уверена, его возмутило именно это. Или ему в качестве жены нужна была женщина невидная? Не для представительства, а чтобы сидела домами ждала момента, когда потребуется подать ужин господину.
Но тут же она забыла о Леньке, потому что решила выяснить все же, почему сестры до сих пор нет дома.
Таня на всякий случай позвонила в кабинет, в котором сестра обычно принимала больных: кто знает, может, у нее возник какой-то непредвиденный случай и она сидит себе на работе. Телефон не ответил.
Потом Таня позвонила Машиной подруге Светлане — та не меньше ее удивилась отсутствию Маши:
— Даже не представляю, где она может быть. Валентин, это я точно знаю, сегодня в наряде. Он никак с территории части уйти не может. На работе… Там уже все закрыто. Я, конечно, позвоню на всякий случай, но ты, Танюшка, тоже держи меня в курсе… В том смысле, пусть позвонит, когда придет. Хотя что с ней могло случиться. Она с работы уходит, когда еще светло, а у нас все-таки не Одесса. И даже не Ростов.
— А вдруг Маша поздно приедет?
— Все равно звони. Что такое сон по сравнению с жизнью человека?
— Как — с жизнью? — испугалась Таня. — Почему вдруг ты заговорила про жизнь?
— Дуреха, — рассмеялась Светлана, — я имею в виду жизнь вообще и ее ценности, главными из которых как раз и являются наши друзья.
— Фу, а я уже подумала…
— Представляю, что ты подумала. Ты у нас девушка тонкая, с тобой осторожно надо. Кстати, а твой муж дома?
— Почему — кстати?
Светлана вдруг смутилась, чего Таня не могла понять, но в то же время с удивлением почувствовала ее заминку. И то, как она ненатурально засмеялась.
— Татьяна! Да что ты сегодня к словам цепляешься. Я только хотела сказать, что будь он дома, мог бы Машу встретить. Мало ли, может, что с трамваями?
— Какие трамваи! Маша поехала на работу на своей новой машине.
— Маша купила машину? — не поверила Светлана. — Но почему она мне ничего не сказала?.. Вот уж не думала, что у подруги есть от меня секреты. Еще неделю назад она говорила, что машину, похоже, сможет купить не скоро.
— Маша не виновата, — заступилась Таня. — Она и сама ничего не знала. Это я ей купила… То есть она не хочет принимать от меня подарка, потому согласилась взять ее в долг…
— Послушайте, девчонки — оживилась Светлана, — что-то у вас происходит, а я не в курсе. Это несправедливо. Я тут одна, в пустой квартире, можно сказать, от скуки умираю, а у вас жизнь кипит… Но шутки шутками, а раз Маша поехала на машине, можно предположить все, что угодно. Во-первых, она давно не сидела за рулем…
Произнося эту фразу, Светлана и думать не думала, что вызовет такую бурю чувств в душе Тани. Та вспомнила все разом: и смерть своих родителей, и последующие кошмары, когда их изуродованные вследствие аварии тела снились ей по ночам, заставляя кричать от страха.
Но хуже всего то, что даже не страх, а настоящую панику вызвала у Тани мелькнувшая как молния мысль: может быть, своим подарком она убила самого близкого в жизни человека.
— Таня, что случилось? — кричала в трубку перепуганная Светлана. — Таня, ты меня слышишь?!
Но та не отвечала, погрузившись в глубокий обморок.
Тане казалось, что она лежит на возвышении в какой-то комнате с сине-голубыми стенами, под потолком которой крутятся такие же синие не то металлические, не то стеклянные блестящие шары.
Она не слышала никаких звуков извне, только в ушах что-то шуршало, словно в осенний дождь за окном, а с потолка, с этих самых шаров, прямо на лицо Тани вдруг начали падать теплые капли какой-то влаги. И в ее сердце стал заползать странный мокрый холод.
Внезапно она почувствовала в ушах негромкий хлопок, словно от напряжения выскочили из ушей пробки, плотно закрывающие их, и в сознание Тани ворвались захлебывающиеся рыдания Шурки:
— Мама, мамочка, очнись!
— Сашенька, — прошептала Таня, — ну что ты так кричишь! Я тебя прекрасно слышу. Что это такое мокрое и холодное у меня на груди?
— Мокрое полотенце. Тетя Света сказала положить, — выдохнула с облегчением Шурка, но в ее глазах все еще пряталась тревога. — Сейчас она сама приедет.
В пятнадцать-шестнадцать лет с Таней порой случались обмороки, но со времени ее замужества — ни разу. Заслуга Маши — та была ее доктором. Или Мишки? До того, рокового, случая у нее никогда не было повода нервничать до обморока.
Маша уверяла, что раз в год надо делать профилактику, пить лекарства по какой-то схеме, но Таня посмеивалась, что у нее, наверное, в клинике работы мало или эти самые лекарства лишние, вот и пристает к совершенно здоровой сестре…
— Тетя Маша приехала? — сразу вспомнила причину своего испуга Таня.
— Не знаю, — пожала плечами Александра, — я вообще думала, она давно дома. А тут вышла воды попить, а ты лежишь без движения…
Она замялась.
— Ну, что ты там с перепугу натворила? — Таня чувствовала себя почти нормально, только в голове слегка шумело, но не торопилась вставать — все-таки случившийся обморок ее напугал. — Давай-давай признавайся.
