— Я дам тебе то, чего ты хочешь, но только один раз, — пробормотал Тор, продолжая интимные ласки.
Ее глаза закрылись от наслаждения. Она и не подозревала, что так может быть, что секс может быть таким. Она помнила, что Тайлер просто расстегнул штаны, вынул свой пенис и довольно неуклюже вставил его ей между ног. Тор же медленно поглаживал, иногда погружался глубже, дразняще касался клитора, и от этого все ее тело горело пламенем вожделения. Напряжение внутри ее все росло и росло, по мере того как пальцы Тора все настойчивее ласкали клитор, и вдруг все вокруг взорвалось миллионами сверкающих искр, и она утонула в мощной волне оргазма.
Страстные крики Линдси были заглушены поцелуями Тора. Удерживая ее на самом краю пропасти, он довел ее до повторного оргазма, после которого она, обмякшая и ослабевшая, прижалась к его груди и затихла, сладостно переживая последние любовные содрогания. Она чувствовала частое биение его сердца и понимала, что он не остался в стороне от эмоциональных переживаний, хотя внешне старался казаться невозмутимым.
Линдси никогда не приходило в голову, что любовь может дать такое наслаждение. Только теперь она поняла, что такое оргазм.
Тор нежно поцеловал ее в последний раз и тихо сказал:
— Я дал тебе то, чего ты хотела. Когда ты выйдешь замуж, ты узнаешь гораздо больше об искусстве любви.
Линдси отчаянно замотана головой:
— Нет, не узнаю! Я выйду замуж за какого-нибудь состоятельного аристократа вроде Тайлера Риза, который понятия не имеет, как надо любить.
— Риз? Так вот как его звали?
— Это было очень давно. Тай сейчас совсем другой человек. Суть дела в том, что подлинное искусство любви я могу познать только с тобой, Тор…
Пересадив ее на противоположное сиденье, Тор сказал:
— Никто не знает заранее, что уготовано ему судьбой. Я не хочу красть твое будущее.
Линдси молчала. Ее тело все еще нежилось в последних отзвуках наслаждения. Тор сказал, что ей еще многое предстоит узнать об искусстве любви. Она хотела узнать это. Но только с Тором.
Экипаж свернул в сторону Рейвен-Корт, где располагались ветхие дома. Они оказались неподалеку от «Дома грез».
Довольно быстро удалось выяснить, где живет Мэри Пратт. Вслед за Тором Линдси подошла к растрескавшимся от времени деревянным ступеням наружной лестницы старого дома. Лестница вела на второй этаж, над которым в чердачном помещении жила Мэри Пратт. В воздухе стояла вонь гниющего мусора.
— Хочешь, я поговорю с ней? — предложил Тор, глядя на подол серого шерстяного платья Линдси, который касался грязных ступеней.
— Нет, я должна сама это сделать.
Тора нисколько не удивил такой ответ, поскольку он уже неплохо ее знал. Интересно, сможет ли он когда-нибудь примириться с ее независимым поведением? Он допускал возможность отрицательного ответа на этот вопрос.
Они поднялись на второй этаж, и Тор решительно постучал в давно не крашенную дверь. Ему пришлось стучать еще и еще, прежде чем за дверью послышались шаги и на пороге появилась маленькая седая женщина.
— Вы Мэри Пратт? — спросил ее Тор.
— Да, это я, — настороженно посмотрела на огромного норвежца маленькая женщина. Увидев за его спиной молодую девушку, она немного успокоилась. — Чем могу быть полезна?
Линдси выступила вперед.
— Мы хотели бы задать вам несколько вопросов об убийстве, которое произошло на вашей улице несколько недель назад.
— А вы кто?
— Я репортер журнала «От сердца к сердцу», — заставила себя улыбнуться Линдси. — Я пишу статью об убийстве, и мне нужна некоторая дополнительная информация.
Ничего лучшего ей не пришло в голову. Женщина молчала, и Линдси решила продолжить:
— У меня к вам несколько вопросов относительно мужчины, которого вы видели убегающим с места преступления.
— Ну, он не совсем убегал… скорее, неторопливо удалялся. Словно гордился тем, что сделал. В тот момент я и не догадывалась, что он кого-то убил. Об убийстве я услышала позже.
— Как выглядел тот мужчина?
— Он был хорошо одет — модный цилиндр, тонкие кожаные перчатки… Именно поэтому я и запомнила его. Он выглядел совсем не так, как здешние жители. Тут такие не живут.
— Понятно.
— А что еще вы можете нам рассказать? — вмешался Тор.
— Он был высокий, худой и светловолосый.
— Вы же сказали, что на нем был цилиндр, — недоуменно подняла брови Линдси.
— Сначала он держал его в руке и только потом надел на голову.
— Вы видели его лицо? Что-нибудь вам запомнилось?
— Да нет, — покачала головой Мэри Пратт. — Все случилось довольно далеко от моего окна, так что я не смогла разглядеть лицо мужчины.
— Тогда почему же вы решили, что это был Рудольф Грэм? — вырвалось у Линдси.
Женщина пожала худенькими плечами:
— В полиции сказали, что это он. Такого же роста, телосложения… и волосы того же цвета. Я подумала, что им лучше знать.
— Благодарю вас, Мэри, — пожала ей руку Линдси, одновременно вручая женщине гинею. — Вы нам очень помогли.
Мэри улыбнулась, показывая дырку вместо одного из нижних зубов.
— Жаль, я не умею читать. Мне бы хотелось увидеть свое имя в газетах.
Спускаясь вслед за Тором к экипажу, Линдси не могла скрыть волнения.
— Ты слышал, что она сказала? Она не видела лица убийцы! Это мог быть кто угодно.
— Надо сообщить об этом адвокату твоего брата. Это может оказаться важным.
— Давай поедем к нему прямо сейчас.
— Хорошо, — кивнул Тор. — Говори адрес.
Спустя некоторое время экипаж остановился перед трехэтажным кирпичным зданием. Джонас Марвин был на месте. Линдси представила ему Тора как своего друга и рассказала ему о том, что им удалось узнать у Мэри Пратт.
— Эта женщина не видела лица мужчины, уходившего с места преступления, — возбужденно говорила она. — Похоже, сами полицейские убедили ее в том, что это был именно Руди.
Поправив очки в тонкой золотой оправе, Марвин задумчиво произнес:
— Если то, что вы говорите, правда, тогда все обвинение против Рудольфа построено исключительно на косвенных уликах. Разумеется, косвенные улики тоже нельзя сбрасывать со счетов, но ведь Руди — будущий барон. Если бы ваш отец был сейчас здесь, получить разрешение на освобождение сына из тюрьмы было бы для него пустяковым делом.
— Я попрошу тетю Дилайлу поговорить с ее влиятельными друзьями. Возможно, нам удастся заручиться их поддержкой, необходимой для освобождения Руди.
— А я тем временем поговорю с Эвери Френчем. Возможно, ему удастся посодействовать освобождению Рудольфа через магистрат.
