Мишель спала на удивление хорошо — видимо, усталость взяла свое. Поначалу она беспокойно вертелась, чувствуя, что Джефф близко, но при этом недосягаем, и боялась, что всю ночь не сомкнет глаз. Но потом заснула так крепко, что проснулась лишь около полудня от звуков барабанящего по подоконнику дождя.
Джеффри был еще здесь. Он, неловко скрючившись на шезлонге, крепко спал. Ресницы черными полумесяцами лежали на его щеках, темные пряди волос в беспорядке упали на лоб. Скомканное одеяло, свидетельствовавшее о том, что он провел беспокойную ночь, открывало синие пижамные брюки.
Откуда такая стыдливость, недоумевала Мисси. Она накинула короткий халатик, выскользнула из постели, бесшумно ступая босыми ногами, пересекла комнату и присела на край шезлонга. Когда они делили постель, Джефф спал обнаженным. Что переменилось сегодня ночью?
Пока Мишель ломала голову над этой загадкой, Джефф шевельнулся и что-то пробормотал во сне, как будто почувствовав на себе ее взгляд, а потом открыл глаза.
Он потянулся, как кот, греющийся на солнышке.
Прелестное лицо Мишель, склонившееся над ним, и ее рассыпавшиеся по его груди золотистые волосы странно перемешались с его сном, и, ему показалось, что он все еще покачивается в теплых волнах волшебных сновидений.
Но она неловко пошевелилась, и распахнувшиеся полы халата открыли его взгляду молочную белизну ее полных грудей. Желание током пронзило Джеффри, и он схватил ее в объятия, срывая халат, словно эта ткань была единственным, что их разделяло.
И тут воспоминания о предыдущей ночи обрушились на него, как ушат холодной воды, остудив всякую страсть.
Вчера, после того как Мисси затихла, он долго лежал без сна, обдумывая ее рассказ и приходя к одному неизбежному решению. У них нет будущего, пока он не расскажет ей все честно и откровенно. Но Джеффри опасался того, какое впечатление может произвести на нее его исповедь, и это лишало его сна. Главная трудность состояла в том, что он только теперь понял, как хочет этого будущего. Но сначала им надо поговорить.
Он взял себя в руки и слабо улыбнулся.
— Доброе утро!
Мисси успела заметить, как его настроение резко переменилось от чувственности к осторожности, а потом и к спокойному самоконтролю. И это последнее крайне встревожило ее. Видимо, то, что разделило их прошлой ночью, и сейчас владеет его умом.
— Ты хорошо спала?
— Отлично. — Ее ответ прозвучал напряженно. Мишель почувствовала, что Джефф, точно так же как и она, подумал о первом дне их супружества, только тогда она спала, а Джефф смотрел на нее. — А ты?
Он выглядел отвратительно, словно заснул незадолго до ее пробуждения.
Джеффри поморщился и потянулся, расправляя затекшие члены.
— Жив пока, — попытался отшутиться он нарочито бодрым, небрежным тоном. — Мишель! Я хочу, чтобы ты знала, что мне ничего не было известно. Тони ни словом не обмолвился о ваших родителях и их гибели. Если бы я знал, через что ты прошла, я бы никогда…
— Не женился бы на мне, — быстро закончила за него Мисси, с трудом отводя взгляд от этого сильного тела, которое пробуждало в ней желание.
— Да, — бесстрастно подтвердил он, — я бы никогда не женился на тебе. И теперь сожалею, что сделал это.
Знал ли он, как ранят ее эти слова? Мисси поднесла руку ко рту, чтобы удержать рвущийся наружу крик.
— Ты и представить себе не можешь, как я сожалею, — добивал ее Джефф.
У Мишель было такое чувство, что ей в сердце вонзается стальной клинок.
— Но ведь тебе нужно было отомстить. Кто — то должен был оплатить долги Тони, — парировала она, собрав все свое мужество.
— Долги, — повторил Джефф со смесью горечи и цинизма. Он поднялся с шезлонга и нервно зашагал по комнате. — Никто не сможет оплатить то, что твой брат забрал у меня.
Мишель сделала глубокий вдох. Она уже однажды сказала об этом Джеффу и будет повторять снова и снова, пока он не поверит.
— Я смогу. Я верну тебе все, до последнего пенни, даже если мне придется потратить на это всю жизнь.
Джефф внезапно умолк и остановился рядом с ней, неотрывно глядя в глаза.
— Дело… не в деньгах? — заикаясь, выговорила она.
Он кивнул.
— Неужели ты думаешь, что я способен пойти на подобное из-за денег?
— Нет, — искренне ответила Мисси.
Она всегда это знала. Даже ненавидя Джеффа всем сердцем, она не могла поверить, что он способен быть таким мелочным.
Мишель выпрямилась, чувствуя, что вот-вот узнает правду, и понимая, что это будет нелегко.
— Я знаю, что ты не ставил Тони в такие условия, о которых он говорил мне. Это значит только одно: мой брат лгал мне с самого начала. Но что произошло на самом деле? Джефф, расскажи мне правду.
Он не хочет ей рассказать! Когда Мишель осознала это, ее охватила паника: пульс бешено зачастил, а голубая жилка забилась на шее, мешая дышать. Что таится за его молчанием? От чего он хочет избавить ее?
Джеффри действительно не хотел говорить. Невысказанные слова болью отдавались в его голове, потому что теперь все то, чего он боялся, лежа без сна в темноте ночи, стало правдой, и Джефф не знал, как ему жить с этим. Он поверил, что Тони рассказал сестре все и что это она, примирившись с преступлениями брата, составила план его бегства, но теперь выяснилось, что Мишель не имеет к этому никакого отношения. Она не знала, что натворил Тони, а он, Джефф, ослепленный жаждой мести, искалечил ей жизнь, без малейших угрызений совести растоптал ее душу. И как он сейчас себя чувствует? Не лучше, чем ее проклятый братец.
Теперь Мисси хочет правды. Если он расскажет ей все, то можно предположить, что произойдет дальше. Она возненавидит его еще больше и потребует, чтобы он навсегда исчез из ее жизни, и тогда он навеки потеряет шанс обрести ту, настоящую Мишель, которую слепо отказывался видеть, когда все только начиналось, и разглядел только сейчас.
Мисси нелегко будет узнать, что ей лгали и ее использовали оба: и ее брат, и он, Джефф. Но тянуть с этим больше нельзя.
Поэтому Джефф предложил отложить серьезный разговор и сначала позавтракать. Но оба они почти ничего не ели.
Наконец он, захватив кофе, направился в гостиную, а Мисси молча последовала за ним, разрываясь между страхом и желанием узнать всю правду.
— Тебе лучше сесть, — сказал Джефф, когда она задержалась в дверях.
— Неужели я такая слабонервная? — с иронией заметила Мисси, но тут же пожалела об этом. Любой, взглянув на нахмуренное лицо Джеффа, понял бы, что разговор предстоит не из легких. — Извини, — буркнула она, опускаясь в кресло.
— Странно, как за полгода может измениться жизнь, — начал Джефф мрачно и бесстрастно, как судья, зачитывающий смертный приговор. — Двадцать четыре коротких недели, и все, во что ты верил, чем дорожил, безвозвратно загублено.
