— Нет, Хэнк, не обидел.
Он не ответил на ее улыбку. Выражение его лица не изменилось.
— Я напугал тебя?
— Напугал? повторила Лора, нахмурившись. Она приподнялась на локте, чтобы видеть его лицо. — Нет, Хэнк, ты не обидел меня и не напугал. Почему ты спрашиваешь? Ты хотел этого?
— Нет, — сказал он, отвернулся и скатился с постели. — Просто так спросил.
Она совершенно точно знала, что он лжет, и неожиданно поняла, что по какой-то необъяснимой причине он хотел наказать ее. Обида и боль проникли глубоко в душу. Хэнк хотел обидеть ее, хотел напугать, а теперь лжет, отрицая и то и другое.
Сквозь опущенные ресницы Лора наблюдала, как Хэнк отвел взгляд от кровати и от нее, подобрал одежду и вышел в ванную.
Подозрение, появившееся у нее несколько недель назад, переросло в уверенность: произошло что-то неожиданное и Хэнк из страстного, соблазнительного любовника, каким он был, превратился в холодного, замкнутого незнакомца, который считал необходимым напугать и обидеть ее, чтобы добиться своего.
Лора не представляла, что могло произойти и почему Хэнк резко изменился за такое короткое время. Она знала только, что их взаимоотношения из-за этого изменились и стали напряженными, а ее терпение — на пределе.
Даже любя Хэнка так сильно, Лора знала, что не сможет дальше существовать в атмосфере напряженности и скованности.
Измученная и угнетенная, она слезла с кровати, расстелила покрывало, подобрала свою одежду и тихо вышла из комнаты, чтобы одеться в другой ванной.
— Ты круглый дурак, Брэнсон!
Вода поглотила это обвинение, струясь по стенам душевой кабинки. Струи били в том же ритме, что и пульсировала кровь в голове Хэнка. У него болела голова, но именно такую реакцию всегда вызывала у него пробуждающаяся совесть. Решив, что он достаточно долго простоял под резкими струями, Хэнк выключил краны и вышел из кабинки.
Что она делает? Плачет? Хэнк покрылся гусиной кожей, и причиной этого были мысли, а не прохладная вода, стекавшая по телу. Если она плачет, он заблуждался. Хэнк сорвал малиновое полотенце с прозрачного крючка. Нет, он заблуждался, если она не плачет!
Лора.
Ее имя отозвалось в душе Хэнка стоном. Он обидел ее — женщину, которая доставляла ему значительно большее удовольствие, чем он надеялся получить за всю свою жизнь. И он нарочно обидел ее.
Приглушенно выругавшись, Хэнк вытерся и бросил полотенце на пол. Проклятье! У него есть причины для такого поведения! Да, но все они ошибочны. Устало выдохнув, он подобрал полотенце и бросил его в корзину. Натянув на себя одежду, Хэнк решительно поднял подбородок. Он должен извиниться перед ней. Черт, он должен ей значительно больше, чем просто извинения!
Одевшись, Хэнк открыл дверь и вошел в спальню. Кровать была заправлена. Везде порядок. А Лоры не было. Где-то внутри забрезжила мысль: ее нет ни в спальне, ни в доме, ни на стройплощадке. Ему даже не надо было подходить к окну: он знал, что не увидит ее машину около дома. Он был уверен, что ее там нет. Пройдя через комнату, он опустился на край кровати.
Как ему удалось угодить в такую ситуацию, с чего все началось? Хэнк рассеянно проводил рукой по яркому, дразнящему покрывалу.
Злость. Это была его реакция на копившуюся годами обиду. За то, что когда-то какая-то женщина предала его. А другая — его брата. Но самое главное — эта злость была вызвана страхом перед тем, насколько нужна ему эта женщина.
Подогреваемая ревностью, сегодня днем злость ускользнула из-под его контроля, когда он услышал, как рабочие отреагировали на Лору. Когда он увидел ее с крыши потрясающе красивой и мучительно желанной.
В этот момент, безумно желая ее и боясь этого желания, он решил проявить свою власть над ней, оскорбить ее, потому что она заставила его чувствовать и любить снова. И только из-за страха потерять Лору он заставил ее признаться, что он ей необходим.
И что же этот впечатляющий поступок дал ему? Хэнк устало поднялся с кровати, подошел к двери, повернулся и оглядел комнату, которую Лора отделала для него.
Кровать пуста. Комната пуста. Он опустошен.
Лора ушла.
Лора ждала Дня памяти (В США День памяти погибших в войнах празднуется 30 мая), который выпал на понедельник, без особого энтузиазма. Было жарко. Парило. Она была беременна.
В этот день погода обычно всегда стояла уже летняя, и потому жара ее не беспокоила. Ее беспокоила беременность. В последний раз она была беременной двадцать лет назад. Лора давно уже забыла, что такое тошнота по утрам, а теперь это состояние повторялось с утомительной регулярностью.
В пятницу, ближе к концу дня, Лора с трудом сидела в кресле за рабочим столом, тупо уставившись в стенку перед собой. Она знала, что лучше всего — закончить рабочий день и пойти домой. Перед ней на столе лежал список дел для подготовки к ее традиционному, первому в этом сезоне, пикнику. Список казался бесконечным, перспектива — пугающей.
— Что с тобой? — озабоченно спросила Джинни.
Машинально улыбнувшись, Лора взглянула на свою помощницу.
— Все хорошо, — легко солгала она. Ей пришлось научиться этому в предыдущие три недели, так как все члены ее семьи, кроме Хедер, уже не раз задавали ей этот вопрос.
Джинни сдвинула темно-рыжие брови.
— Мне кажется, ты плохо себя чувствуешь. У тебя такой измученный вид…
Лора безразлично повела плечами.
— Ты же знаешь, последние несколько недель было много работы.
— Особенно если взвалить все на одни плечи, — кисло поправила ее Джинни. — Ты несешь тройную нагрузку.
— Можешь перевалить на свои, пока есть что, — отшутилась Лора, чтобы не развивать эту тему дальше.
Джинни скептически хмыкнула, но не отстала:
— А что случилось с тем великолепным застройщиком, который настаивал, чтобы ты лично занималась интерьерами на его стройплощадке? — Мягкое выражение лица противоречило любопытству, искрившемуся в изумрудных глазах. На этот раз Лоре пришлось собрать всю свою волю, чтобы безразлично пожать плечами.
— Ничего с ним не случилось, — ответила она спокойно, даже с некоторой небрежностью. — Я выполнила заказ раньше срока, он прислал гонорар и щедрое дополнительное вознаграждение, — объяснила она, не упомянув, конечно же, что вернула чек на премию в двойном размере.
— Странно, — пробормотала Джинни.
— Что он прислал чек?
— Нет, — промурлыкала Джинни, хитро улыбаясь. — Странно, почему он с тех пор не показывается. Клянусь, он заинтересовался тобой… как мужчина.
— Вовсе это не странно, — возразила Лора, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. — Насколько я понимаю, Хэнк Брэнсон осторожен с женщинами, потому что несколько лет назад с ним плохо обошлись.
