— Что? — подскочила я от неожиданности. — Нет, не было. Не пришлось как-то… Не до этого было.
— Я понял, — улыбнулся он, остановив мой поток оправданий. Я-то пытаюсь быстро собрать в голове картину, что мой персонаж должен встречаться с девушками и интересоваться ими, а Джин, наверное, насмехается, что я неопытный девственник. Да, и это тоже, в принципе. — Идём в библиотеку, приберемся, сколько успеем.
Подтолкнув меня вперед себя, опуская руку, он невзначай скользнул ей по моему бедру. Вспыхнув от легкого касания, я обернулась через плечо на милое и располагающее лицо Джина, несмотря на свою вкрадчивость, образованность и тактичность, очень мужественное и притягательное. Он определенно был из тех, кто привлекал меня в этой цитадели загадок, дисциплины, мудрости и воздержания. А потому, хорошей ли было мыслью идти с ним вдвоем в одинокую библиотеку, где кроме нас никого не будет? Да что может произойти? Мы же два парня!
Примечание к части * Пибимпап — одно из традиционных корейских блюд
С 9-ое на 10-ое, включительно
В библиотеке, действительно, всё обошлось, хотя Джин продолжал вести себя подозрительно. Складывалось впечатление, что он замечает странности во мне, я замечаю замечательность в нём, но оба мы делаем вид, что так и надо. Пока сам осторожно перекладывал с полок фолианты, чтобы протереть пыльные углы, парень приставил лестницу к шкафам и предложил протирать верхи мне, объяснив это тем, что если он будет падать, то я его не спасу, а если я грохнусь, как вчера, то легко буду пойман. То есть, поймана. Ну, для меня поймана, для него — пойман. Я поддалась такому раскладу, но пару раз, поглядывая вниз, находила Джина за изучением меня. Он улыбался и отводил глаза, но всё во мне кричало о том, что на меня смотрят так, будто я в короткой юбке, под которую пытаются заглянуть. Понял он или не понял? Если понял, то почему не говорит? Если не понял, а я спрошу его об этом, то сама же всё и испорчу. Вот дилемма!
После обеда меня ждал другой ужас, под известным всем женщинам названием. Ежемесячные проблемы никто не отменял. Чтобы никак не оставлять следов, я и без того не брала с собой никаких прокладок и тампонов, решив использовать способ молодости наших бабушек — чистый лоскут ткани, сложенный в несколько раз, который требовалось ежевечерне стирать и использовать вновь. Да, только нормально мыться при этом тоже надо было! А тут баня раз в неделю и ледяная вода всё оставшееся время. И если бы не начались дурацкие занятия, в которые меня приписали, я бы была спокойнее, в хакама никогда ничего не заметится, но в белоснежных тобоках?! За что всё это на мою голову? Я помрачнела и не вступала в болтовню ребят ни за обедом, ни за ужином. И прислушиваться было не к чему — они увлеченно распинались по поводу последней лекции учителя Ли о карме и анатмаваде, отрицанию существования души в учении Будды. О последнем ничего не поняло большинство, в том числе и я, поэтому дебаты походили на что-то вроде "- А почему круглый? — Потому что оранжевый".
С трудом выдержав последнюю за день трапезу, и прибравшись до утра, я стала планировать внеочередной банный день лично для себя. Протопить общую помывочную незаметно не получится, натаскать воды сюда, нагреть и устроиться с тазиками? Я знала, что некоторые могут среди ночи прийти зачерпнуть чаю или просто попить воды, что уж говорить о непозднем вечере? Тащить воду в свою комнату? Это тяжело, но и туда могут зайти без спроса. В общем, рисковое мероприятие, как ни крути, а ведь мне всего лишь нужно привести себя в порядок! Доломав голову этим ребусом до предела, я решилась на самое безумное, что могло бы вообще залезть в мои извилины. Я пошла к единственному человеку, которого могла бы попросить о помощи, и это оказался даже не Хенсок. Я постучалась в сторожку Лео у калитки. Вернее, занесла руку, чтобы постучать, но он предупредил это и открыл вперед, встав на три ступеньки выше и глядя на меня с нескрываемы любопытством. Совсем как домашний питомец, который ничего не может сказать, но всё понимает. Почесав лоб, собравшись с духом, я произнесла:
— Мне нужна твоя помощь. Я умоляю тебя мне не отказывать, — Лео слегка приподнял брови. — Я хочу помыться. Ты не мог бы посторожить, чтобы никто не вошел?
Затея ему не понравилась. Интерес с лица сошел и он, недовольный, покачал головой.
— Прошу тебя! Просто постой рядом и не пускай никого! Войди в моё положение, я скоро чесаться начну. Ты сам же моешься? — Лео опять сыграл в памятник. Здорово. — Нет, правда, я не видела, чтобы ты ходил в баню, где ты моешься? — Привратник указал пальцем на гору. По выдоху было слышно, что он немного злится. — Ты ходишь к источнику? Там же вода — лёд! Тебе нормально? — Судя по равнодушию в глазах и собравшимся в закупорку губам, ему глубоко безразлично, что холод, что зной. — А вот мне не нормально! Я не готова околеть, я не буддистский анахорет*! Я понимаю, ты всю жизнь в таких местах, и, наверное, не знаешь, но девочки немного отличаются от мальчиков, и иногда им просто необходимо нормально помыться! — Лео отступил, похоже испугавшись, что я начну объяснять ему различия между полами. Я не собиралась, но он уже протянул руку, чтобы закрыться от меня. — Стой, стой! Ну ладно тебе, не злись, Бэтмен. Хотя я понятия не имею на что, но если что — извини. Но, в конце концов, какая разница, где тебе стоять? У этих ворот или какой-то двери? — Лео погрозил мне пальцем, ткнул на ворота, потом куда-то вниз, в сторону общежитий, потом на себя и, наконец, прорезал ребром ладони воздух, наложив вето на уход с этой точки. — А, поняла, после случая с Нактой, ты боишься, что ещё кто-то попытается ночью выбежать? Ну да, согласна. Ответственный пост, — Монах покивал и, надеясь, что я ухожу, опять взялся за ручку двери. — А если я приду к тебе сюда с водой и корытом, ты позволишь быстро ополоснуться в твоей каморке? — Немой Лео онемел от моей наглости. И это было так явно, что аж слышно в подавленном насилу возмущении. Глаза его округлились, что делали так редко, что я не вспомнила, видела ли их такими уже? — А что? Ты всё равно у калитки стоишь. И тебе никуда не надо будет уходить! Ну как, идёт? — Он покачал, потряс просто-таки головой, быстро-быстро, отгоняя саму мысль о подобном. — Слушай, тебя учат человечности? Наверняка ведь знаешь, что животных обижать нельзя? Так вот, сейчас я — животное, нуждающееся в помощи. Мне нужно помыться, всего-то! Разве я много прошу? — Упоминание о животных как-то целительно подействовало на него, и Лео смягчился, опустив плечи. — Идёт? — Обреченно выдохнув, он развел руками. Я довольно расплылась во все зубы. — Ты золото! Зафиксируйся, я мигом! — Хотела добавить "не болтай тут об этом много никому", но решила, что сарказм может испортить пойманную тонкую нить взаимопонимания.
