— Аллегра не маленькая, знает, что искать, — невольно возразил Марио.
— Ты записался в её защитники? — Рико хмыкнул. — Я и не говорю, что она глупая, просто пусть всё ещё раз перепроверит.
— Есть, кэп! Ждём вас завтра на планёрку!
Дождь усилился, когда Рико с сожалением посмотрел на пустую пачку и подумал, что придётся выйти за сигаретами. Раньше у него не было такой тяги к курению: заработавшись, он мог вообще не курить. Но теперь сам процесс невольно ассоциировался с Даниэллой, и каждая затяжка воскрешала её образ в голове.
Дурная привычка к сигаретам. Дурная привычка к ней.
Выйдя на улицу, Рико несколько секунд стоял под козырьком, прокладывая путь до ближайшего магазина, видневшегося в паре десятков метров. Быстро пробежав туда и обратно, Рико занёс было ногу на ступеньку, но поскользнулся, и телефон выпал из кармана прямо в лужу. Чертыхнувшись, Рико быстро поднял его, встряхнул и раздражённо цокнул — экран покрылся трещинами. Дома, разобрав телефон, он разложил его на столе, чтобы просох, и собрал только к вечеру, надеясь на чудо. Чуда не произошло — экран светился лишь наполовину, остальная часть оставалась серой. Не то, чтобы там хранилось множество нужной информации, но сейчас связь была необходима, хорошо, что хоть с Марио успел поговорить с утра. Вдруг телефон издал невнятный звук, булькнул и противно запищал — Рико не сразу понял, что кто-то звонит. С трудом приняв вызов, он услышал тихий голос Даниэллы.
— Ты в городе? — дождавшись его односложного «да», она сказала: — Может, заглянешь ко мне?
14. Мысли в темноте
Пока Рико ехал, Даниэлла успела допить остатки вина и теперь находилась в лихорадочно-возбуждённом состоянии, но виной тому был не столько алкоголь, сколько нервное напряжение сегодняшнего дня, ожидание, которое так и не стало реальностью. Она то принималась расхаживать по квартире, ероша волосы; то доставала блокнот и делала пометки; то замирала посреди комнаты, уперев руки в бока, и смотрела в одну точку, пока в голове стремительно проносились обрывки десятков мыслей.
В жизни Даниэллы каждое действие подвергалось тщательному анализу и следовало логике. В работе только чётко выверенный алгоритм всегда приводил к успеху, и до нынешнего дела эта тактика осечки не давала. Но здесь ни методичная обработка данных, ни привычные следственные действия, ни опрос окружения не дали ровным счётом ничего. Даниэлла признавала, что именно эта пустота сбила с толку, буквально вышибла почву из-под ног. Впервые за три года работы следователем она на себе прочувствовала, что значит выражение «зайти в тупик». Сейчас она стояла в этом тупике, билась головой о стену и вполне могла расшибить лоб.
Она ждала поддержки от Диего. Только после разговора с ним поняла, как на самом деле её ждала, как сильно в ней нуждалась. И это открытие вызывало досаду — всё же заводить отношения с начальником было тактической ошибкой. Привыкнув, что он постоянно на её стороне, Даниэлла не заметила, как привычка сменилась самоуверенностью, которая, как оказалось, была основана на пустоте. Диего всегда поступал лишь так, как выгодно ему, и Даниэлла восхищалась этим его качеством, но, когда оно коснулось её, в душе осел горький осадок. Она сама загнала себя в ловушку, думая, что поддержка начальства, подкреплённая сексом, сможет помочь. Стратегия оказалась проигрышной, и сейчас у неё было два выхода: возвращаться домой и делать вид, что всё в порядке, задвинув гордость в дальний угол, либо остаться и попытаться всё-таки докопаться до правды, чтобы потом с холодной улыбкой протянуть Диего закрытое дело. Закрытое, потому что преступники пойманы, а не потому что недостало улик.
Попранная гордость, жгучая обида, возмущение смешивались внутри в дикий коктейль, от которого кружилась голова. Руки заледенели, пальцы слегка подрагивали, зато внутри всё полыхало огнём, как бывает при высокой температуре. Может, она и впрямь поднялась. Сердце стучало с перебоями, а обычно холодный, расчётливый мозг работал с лихорадочной быстротой, заставляя мысли сменять друг друга как в сошедшем с ума калейдоскопе. Когда в дверь позвонили, Даниэлла даже не сразу поняла, откуда исходит звук, и лишь когда звонок повторился, бросилась к двери и нажала на кнопку, впуская Рико. Пока он поднимался, она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов и встретила с небрежной улыбкой, так не вязавшейся с сухими блестящими глазами.
— Не думал увидеть тебя так скоро, — начал было Рико, заходя и протягивая бутылку вина, но Даниэлла, одной рукой захлопнув дверь, приникла к нему, жадно целуя. Машинально обняв её, Рико ответил, чувствуя на губах вкус сигарет и вина, успевший стать необходимым. Вопрос с чем связано неожиданное желание увидеться сегодня, был забыт, а тело послушно откликнулось на поспешные движения чужих рук, нырнувших под майку. Вслепую нашарив стол, Рико поставил бутылку и толкнул Даниэллу вглубь квартиры, на ходу нетерпеливо сбрасывая куртку и помогая стянуть с себя майку.
Взгляд Даниэллы в полумраке квартиры, освещённой одним торшером, горел безумием. Оно отражалось в его глазах, вспыхивало яркими искрами, заставляя сердце рвано стучать, а кровь — воспламеняться. Повозившись с ремнём, Даниэлла стянула с него джинсы с боксерами, переступила через собственные трусики и толкнула на диван, тут же садясь сверху. Рико потянул наверх объёмную футболку, в которой она его встретила, и обхватил губами острый сосок, в то время как его ладони накрыли её ягодицы и сжали, опуская на себя. Даниэлла запрокинула голову, тонко выдохнула и упёрлась в его плечи, тут же беря быстрый, жёсткий темп. Рико откинулся на спинку дивана, не сводя с неё потемневших глаз, впитывая каждую деталь, каждую мелочь, любуясь, пока разум окончательно не покинул, уступая место оглушительной страсти. Обвив руками тонкую талию, Рико сжал Даниэллу в объятиях, не давая сдвинуться с места, и начал вбиваться в неё, заставляя коротко вскрикивать. Она прижалась к его груди, жарко дыша на ухо, задрожала всем телом, вжимаясь в него, и Рико протяжно застонал, чувствуя, как сокращаются её мышцы.
Переведя дух, он ткнулся лбом в её лоб, поцеловал в приоткрытые губы и сипло проговорил:
— Это было самое потрясающее «здравствуй» в моей жизни.
Даниэлла беззвучно хмыкнула и прихватила губами его губу, слегка оттягивая. Это было именно то, что ей нужно — никаких мыслей и сомнений, только инстинкты, не оставляющие места для самокопания. Рико охотно откликнулся, неспешно касаясь её языка своим, расслабленно целуя, поглаживая влажную спину, но вскоре остановился, с сожалением выпуская их кольца своих рук.
— Пойдём в душ. — Он ссадил её на пол и поднялся следом, протягивая руку. Даниэлла не хотела разговаривать, и это тревожило, но так же Рико понимал, что пытаться вытянуть, что именно произошло, сейчас не получится, надо просто дать ей время. Поэтому в душе молчал, протягивая губку или забирая гель, не произнёс ни слова, когда Даниэлла, смыв пену, вышла, только проследил взглядом, пока она, обернувшись в полотенце, направилась в комнату. Её поведение вызывало дискомфорт, пугая тем сильнее, что он понятия не имел, чем именно оно вызвано. Если бы она догадалась обо всём, навряд ли его ждала бы подобная встреча. Значит, дело в другом, но в чём?
Когда Рико вышел из душа, Даниэлла успела поставить на стол сырную тарелку и теперь открывала вино. Молча отобрав у неё бутылку, Рико вытащил пробку и, дождавшись, когда Даниэлла сядет, наполнил бокалы. Она рассеянно взяла свой, покрутила его в руках — рубиновая жидкость поймала блики света, отразилась на тонком запястье. Тихо вздохнув, Рико серьёзно посмотрел на неё и спросил:
— Может, теперь расскажешь, что случилось?
— Это так заметно? — нервно улыбнулась Даниэлла, глядя поверх его плеча в окно. Дождь усилился и теперь тихо шелестел по стеклу, смазывая свет уличных фонарей.
