При воспоминании о возможном повороте событий, он сдвинул брови и глаза его внезапно стали холодными и колючими.
— Это ты мне скажи, что ты здесь забыла? Что у тебя в голове? Как ты могла одна поехать в загородный дом этого негодяя? Если Дженк узнает, он сорвется, бросит все и примчится сюда, даже я не смогу его остановить.
При упоминании брата Дамле стало стыдно. Она обещала ему ни во что не вмешиваться, но не сдержала обещание. Дарио пристально смотрел на нее.
— Ты хотя бы понимаешь, что не помогла, а чуть все не испортила? Надеюсь, Юсуф не заподозрит тебя…
Дамла опустила глаза. Костер почти догорел. Сицилиец встал и подошел к лодке. Обернувшись в сторону девушки, он произнес:
— Давай, пойдем спать, — Дарио хитро улыбнулся, — не волнуйся, я не кусаюсь. Спать на холодном песке не советую, замерзнешь.
С этими словами он прыгнул в лодку и улегся там.
Дамла посидела еще некоторое время. Когда, наконец, подошла к месту их вынужденного ночлега, то увидела, что он уже спит, закинув руки за голову. Вырубился моментально, как только закрыл глаза. Она влезла в лодку и легла рядом с ним, посмотрела на его лицо. Во сне у него было совсем другое выражение. Жесткие складки около бровей и глаз разгладились, он выглядел умиротворенным и немного беззащитным. Она придвинулась к нему и положила голову ему на плечо, глубоко вздохнув, закрыла глаза. От него пахло морем…
Ее разбудили солнечные лучи, прищурившись спросонок и приподнявшись на локте, девушка огляделась вокруг. Она была в лодке одна. На секунду закрался страх, но, когда выглянула, успокоилась. Дарио барахтался в море. Его голова то появлялась, то снова исчезала в волнах. Он будто играл с морем, ныряя и вновь выпрыгивая. Она наблюдала за его движениями то сильными, то расслабленными, было понятно, что он прекрасный пловец. Дарио заметил ее голову, торчащую из лодки, и поплыл к берегу. Когда он вышел на берег, вода стекала по его телу, мужчина широко улыбался счастливой улыбкой.
— Ты проснулась?
Накинув на себя майку, подошел к ней.
— Не хочешь освежиться? Море теплое…
Но ей идея сейчас купаться не понравилась. Она сделала большие глаза и отрицательно покачала головой. Сицилиец рассмеялся.
— Ладно тогда, пойдем вдоль берега, в конце концов, мы выйдем к дороге. Когда я ехал, то видел, что дорога временами идет вдоль побережья…
***
С самого утра Джемре не выходила из своей комнаты в пристройке. Она все еще переживала неприятные моменты вчерашнего ужина. Недим совсем осмелел. Как он может ей такое предлагать? Занять место Дженка! Присвоить себе его семью, его сыновей, и даже ее саму — его жену! Все иллюзии относительно него разбивались одна за другой о суровую действительность.
Ее невеселые размышления прервала госпожа Сехер, заглянувшая к ней в комнату.
— Ты встала? Никуда не собираешься?
Джемре посмотрела на нее в упор. Ей было, что сказать своей матери.
— Позже…
Сехер вошла и присела к ней на кровать. С хитрой улыбкой на устах посмотрела на дочь, скосив глаза в ее сторону.
— Как прошел вчерашний ужин?
— Я думала, это будет общий ужин, а оказалось, что только для нас с Недимом. Зачем этот план, мама? — Джемре говорила отрывисто, собственный голос ей самой показался сухим, даже трескучим.
Сехер вздохнула и попыталась взять ее за руку.
— Дочка, ты одна, Недим один, он воспитывает племянника, у тебя скоро родится ребенок от того… непутевого. Неужели ты хочешь, чтобы люди судачили, и ребенок страдал?
Джемре сидела, вся напрягшись, молча глядя на свои руки, которые непроизвольно сжались в замок.
— И что ты предлагаешь? Поступить как ты? Обманывать своего ребенка и всех вокруг?
Сехер опустила глаза:
— Мне очень жаль, что ты меня не послушалась. Сколько раз я тебе говорила, не пачкай свое сердце с тем, кто не любит тебя. Я видела сразу, как ты потянулась к этому парню и теперь ты испачкалась… Ты повторяешь мою историю. Ты выбрала такого же мерзавца, как и я. Я очень боялась именно этого. Хотела уберечь тебя от ошибки, которую сама совершила когда-то. Чтобы ты не разбилась об такого же человека, как твой настоящий отец. А нашла хорошего достойного парня, готового всегда прийти на помощь.
Джемре вскочила с места, развернувшись к матери и прожигая ее взглядом.
— Я испачкалась, ты так на меня смотришь? Умут для тебя внук, а мой ребенок грязь?! Результат того, что я испачкалась, ослушалась? Мама, я влюбилась, и ты одна поняла это. Я скрывала свою любовь ото всех, даже самой себе боялась признаться, только ты это знала. Как ты можешь так говорить?
— Ты влюбилась в аморального типа, который спал с твоей сестрой, испортил жизнь собственному брату, выбросив его в окно, воспользовался тобой и сам не пережил того, что натворил. Он даже побоялся ответить за свои поступки, нашел легкий выход при первых трудностях. А своего сына оставил Недиму.
Джемре не могла поверить свои ушам. Она лишь отрицательно трясла головой, пытаясь осмыслить то, о чем говорила ее мать. Что она сейчас несет? Впрочем, для нее всегда мораль была важнее ее детей, а то, что люди скажут, важнее того, что в сердце.
— По-твоему все, кто совершил ошибки в жизни аморальные? Для тебя важно судить только как это выглядит со стороны? Джерен сама залезла к Дженку в постель, и ты это знаешь, мы обе слышали, как она об этом говорила.
— Не приплетай сюда Джерен, этот тип ее погубил, испортил ей жизнь.
— Тогда кем был мой приемный отец, который, испортив жизнь чужому ребенку, не нашел в себе силы признаться в этом даже тебе, — выкрикнула Джемре матери прямо в лицо. Она больше не могла молчать. Сехер застыла.
— Что ты сказала?
— Ты не понимала, почему он покончил с собой, искала ответ. Так он у меня. Он сбил ребенка, когда мы ехали с ним на машине, оставив того инвалидом. Он не мог ему помогать и чувство вины съело его, он ушел в море… Дальше ты знаешь… Нельзя судить о поступках людей лишь по их видимости, не зная всего, мама. А Дженк, он даже…
Джемре замолчала на полуслове.
Она не может ничего ей сказать. О том, что он вспомнил и рассказал ей, когда они были в Турине. Сделав шаг назад, девушка трясущимися руками схватилась за горло, почувствовав под пальцами цепочку на своей шее. Она развернулась и вышла на улицу. Ей не хватало воздуха.
Сехер смотрела ей вслед широко раскрытыми глазами, сначала женщина сидела не шевелясь, а потом повалилась на кровать и зарыдала.
***
Ойя сидела за столом просторной гостиной дома на ферме господина Агяха, куда поселил ее Недим.
Каждый день одно и тоже. Время здесь тянулось бесконечно. Неизвестно даже, где хуже — в клинике, где ее держали несколько месяцев или тут, абсолютно одной. Недим совсем не хочет шевелиться. Она все ему рассказала, сначала он не поверил ей. Но у нее были доказательства — тест ДНК, подтверждающий, что она действительно является его кровной родственницей.
Как он смеет с ней так обращаться? Она столько всего для него сделала!
Ей нечем было здесь заняться, кроме как предаваться воспоминаниям и разжигать в себе злобу и обиду на братца. Он совсем ничего не хочет сделать для нее, он просто тянет время и все.
Ненависть! Она лечила его этой ненавистью, той самой, которая ярким огнем горела внутри нее. И она старалась передать ее ему, настроить его против всех и вся.
Больше всех она ненавидела Шениз. Господин Агях любил свою жену и безоговорочно доверял ей. Это она выгнала ее мать руками своего мужа. Подстроила, что маму обвинили в воровстве.
Мама все рассказала ей. Они жили вместе до того, как она сильно заболела и ей пришлось отдать маленькую Ойю в приют.
У Недима было тоже очень много оснований для того, чтобы ненавидеть Шениз. А ещё Ойя ненавидела Дженка, только за то, что тот был ее сыном. Она хотела, чтобы он мучился, страдал и Шениз страдала вместе с ним. Она уж постаралась разжечь в Недиме ненависть и ревность к брату. Правда, она сначала не знала, что Дженк тоже сын Мумтаза, а, значит, он тоже ее брат. Но в любом случае, это не отменяет того, что он являлся сыном своей матери. Недим рассказал ей про это.
