открываю рот, чтобы ответить, но неожиданно сзади оказывается Кирилл. Он опускает ладонь на мою поясницу, слегка подталкивает вперёд и свободной рукой открывает входную дверь. По коже табун мурашек пробегает в этот момент!
— Пойдём, Вита, — произносит Самсонов. — Нас уже заждались.
Перед тем как войти в помещение, оглядываюсь на скривившую лицо женщину с крючковатым носом и задорно ей подмигиваю.
Глава 18
Кирилл
Вита быстрым шагом движется по коридору. Немного зажатая и нервная, но всё равно невероятно красивая и женственная в светло-голубом платье с широкой юбкой и подчёркнутой поясом талией. Тёмные волосы мягкой волной спадают на плечи. В голову мысли разные лезут. И воспоминания. Как брал её резко и жадно в доме отца. Как подчинял, упивался ею. Тогда она моей была. Непослушной и взбалмошной девочкой.
Когда вызволял Виту из СИЗО, ничего, кроме ярости, не испытывал, она напрочь перекрывала всё хорошее. Злился так сильно, что убивать был готов, крушить всё на свете. Думал: какого чёрта? Какого хрена Вита появилась в моей жизни? За что? Почему разрушила всё, к чему я стремился долгих пятнадцать лет? Моё проклятие и наказание в одном лице.
Видеть её потом не мог. Просто не хотел. Иначе раздавил был, удушил, не справился бы с собой. После всего, что она наворотила, пусть даже не по своей воле. По глупости, доверчивости и совершенно идиотской импульсивности. Потом воевать улетел, там полностью израсходовал свой потенциал. Растратил всю ярость и злость. Убивал, уничтожал, с землёй сравнивал.
Хватило двух лет, чтобы остыть. И мимолётной встречи в больнице, чтобы понять — опять хочу Виту. Всю. Себе. Эгоистично, самоуверенно. Пусть её грязный язык утверждает обратное, я прекрасно вижу, что она тянется ко мне так же сильно, как и я к ней. И реагирует. Ярко, всем телом. Правда, совсем не так, как ей того хотелось бы.
— Вита! — окликаю я её.
Она оборачивается и замирает посреди длинного, узкого коридора.
— Что, Кирилл?
— Нам этажом выше.
Провинциалочка наблюдает за тем, как я подхожу ближе, беру её за руку и веду на второй этаж. Вначале сопротивляться пытается и вырваться, но затем успокаивается и даже сжимает меня в ответ своей маленькой тёплой ладонью.
— Кирилл, постой! Не спеши.
Я останавливаюсь в тот момент, когда пытаюсь открыть нужную дверь, на которой висит табличка с инициалами — Симонова В.А.
Вита взволнованно кусает нижнюю губу и смотрит на меня испуганными зелёными глазами.
— Объясни, как мне себя вести. Что говорить? Что делать? Я очень волнуюсь!
— Веди себя естественно. Нормально всё будет.
— Ты в этом уверен?
— Конечно.
Потому что на самом деле вопрос с оспариванием опеки над Майей почти решён. Этому поспособствовала внушительная сумма денег в конверте, которая не так давно передана начальнику отдела опеки и попечительства. Я нагло солгал Вите, когда сказал, что никто не отдаст ей Майю по щелчку пальцев. В нашем материальном мире деньги решают если не всё, то многое. Дети, как товар, покупаются-продаются. Кто отвалит больше — тот и папа. Осталось уладить лишь незначительные формальности. Но самой Вите об этом знать вовсе не обязательно.
И дело не в том, что я оттягиваю момент воссоединения сестёр. Нет, совсем нет. Майю отдадут ровно тогда, когда смогут. Ни раньше, ни позже. Я просто беспощадно пользуюсь временем ожидания. С выгодой. Для себя, конечно.
Мы проходим в просторный кабинет, Симонова предлагает чай или кофе. Ей примерно под пятьдесят, но пытается молодиться. Одета вульгарно, на лице тонна косметики. Ведёт себя приветливо, и даже слишком. Порой кажется, что Вита догадается и всё поймет, но судя по тому, как сильно она впивается ногтями в свою сумочку, ни черта не понимает.
Симонова задаёт стандартные вопросы, принимает документы. Самостоятельно заполняет пустые бланки, которые должны были заполнить мы. Ей с лихвой заплатили — пусть отрабатывает.
— Так-так, всё на месте, всё верно… — Она перебирает бумаги, скрепляет их степлером и часто кивает головой.
— Скажите, когда я смогу увидеть сестру? — спрашивает, не выдержав, Вита.
— В течение недели к вам нагрянут с проверкой жилищно-бытовых условий. Это чистая формальность, уверяю вас! После этого нам нужно будет время, примерно до десяти дней. Чтобы ни у кого не возникло вопросов! Как говорят: чтобы комар носа не подточил! И девочка будет у вас!
Симонова громко хохочет и складывает руки на стол.
— Значит, чуть больше двух недель, — произносит Вита совсем тихо.
— Да, примерно так. Если у вас остались вопросы — задавайте. Если нет, не смею задерживать.
Я поднимаюсь с места, Вита следом за мной. Выглядит озадаченной и растерянной.
— Простите, Валерия Андреевна, я немного не поняла…
— Я объясню всё, — перебиваю Виту и беру её за локоть.
Толкаю дверь от себя, вывожу провинциалочку в коридор.
— Всего доброго! — выкрикивает мне в спину Симонова. — Кирилл Владимирович, если что-то нужно, я всегда на связи!
Я с грохотом закрываю дверь, веду Виту на улицу. Она в этот момент ни слова не произносит — видимо, у неё в голове активно работают шестерёнки.
Щёлкнув брелоком сигнализации, помогаю ей забраться на переднее сиденье автомобиля.
В кармане мобильный звонить начинает. На другом конце провода Ерохин. Отойдя немного в сторону и оставив Виту сидеть в салоне, останавливаюсь возле урны, закуриваю и снимаю трубку.
На работе сейчас пиздец, полный. Управляющий, который после смерти отца руководил «Мет-строй», во время моего отсутствия свалил к конкурентам и стал в открытую сливать информацию. Не думая о последствиях. Вчера у нас сорвалась крупная сделка по его вине и я был в бешенстве. Приказал своим эсбэшникам отыскать Зольникова и привезти его ко мне. На склады.
— Кирилл, он у нас.
— Хорошо, придержи пока. Я скоро буду.
Мысленно потираю руки, представляя, как расправлюсь с этой крысой. Налегать не стану — мне нужно лишь, чтобы он с процентами вернул то, что мы потеряли по его вине.
— Припугнуть пока? — спрашивает Ерохин. — Ты
