и пугает одновременно. Именно с этим мужчиной я познаю своё тело и узнала, что мне нравится жёсткий секс.
Всегда думала, что нет ничего лучше нежного чувственного занятия любовью, когда тела плавно, словно змеи, переплетаются друг с другом, как это показывают в фильмах. Но к моему удивлению, я больше кайфую, когда надо мной доминируют. Получаю экстаз от грубых шлепков, резких толчков, когда Данте наматывает волосы на свою ладонь и тянет их до боли в корнях, когда своими пальцами насилует мой клитор, натирая его до красноты и опухания, когда обхватывает моё горло ладонью и слегка сдавливает, когда быстрыми движениями меняет позицию и яростно сминает ягодицы. Только тогда я кончаю ярче, содрогаясь в судорогах неземного удовольствия на грани боли и исступления.
— А вы специально на русский перешли сейчас, чтобы я поняла? — ощетиниваюсь я, не в силах сдерживать порыв ярости. Неприязнь Джузеппе порядком надоедает из-за его колких высказываний в мой адрес.
— Заткни свою надувную игрушку, Данте! Она не имеет права даже смотреть на меня, не то, что разговаривать, — его отец не смотрит в мою сторону, показывая всем видом, что меня для него просто не существует, — Пленных обычно держат в подвале, а не трахают на шёлковых простынях. Я разочарован в тебе, сын.
— Знаете что?! — взрываюсь я, — Вам придётся привыкнуть к моей персоне в вашем святом доме, потому что теперь я с Данте! Потому что я лю…
Резкий толчок не даёт мне договорить. С удивлением перевожу взгляд на Данте, который схватил меня за запястье и дёрнул в сторону двери из комнаты. Да так сильно, что старинная книга выпала из моих рук на пол, раскрыв жёлтые страницы.
— Что ты делаешь? — шиплю на парня, когда он силой выпихивает меня в коридор.
— Алексия, иди в спальню и не выходит оттуда, — холодным голосом чеканит Данте и захлопывает дверь перед моим носом.
Несколько мгновений тупо смотрю в одну точку на двери в библиотеку. Что это было, чёрт возьми?! Я привыкла, что Данте всегда защищает от любых нападок в мою сторону, но сейчас он просто вышвырнул меня, как ненужную вещь, дав отцу оскорблять меня.
Хватаюсь за ручку, чтобы ворваться и высказать всё, что я о них думаю, но замираю на месте, услышав голоса за дверью.
— А что ты ещё прикажешь делать? — возмущается Данте, — Мне пришлось играть, влюбить её в себя, чтобы она не сбежала.
Дыхание перехватывает и останавливается комком посередине горла. Я ослышалась? Я же просто ослышалась, да? Это не про меня.
Джузеппе что-то отвечает ему неразборчиво, приглушенным голосом. Прислоняюсь к двери ухом.
— Отец, она ничего для меня не значит. Это просто игра. Я использую её для нашей выгоды.
— А как же Кьяра? Я надеюсь, ты предупредил её и не опозорил нас перед другими семьями клана?
— Мы сыграем с ней свадьбу как можно быстрее. Сегодня она приедет, чтобы обсудить последние приготовления.
Не дожидаясь ответа Джузеппе, я пячусь назад, смотря на дверь невидящим взглядом. Глаза наполняются слезами быстрее, чем я успеваю сделать шаг по направлению к спальне. В конце концов срываюсь на бег и с оглушительным хлопком запираюсь в своей комнате. Точнее в ЕГО комнате. Это не моя комната…
Значит, все его слова были ложью? Все его поцелуи, объятия? А секс был просто необходимостью, чтобы запудрить мне мозги?
Бездумно топчусь на одном месте посередине спальни, сжимая и разжимая кулаки. Взгляд мечется от кровати до письменного стола и столешницы комода. Все те места, на которых он бездушно трахал моё тело, а мне казалось это настоящим. Я чуть не призналась ему в любви, ослеплённая злостью к Джузеппе. Чуть не призналась, что люблю его самой себе…
Кожа начинает нестерпимо чесаться. Кажется, что я обмазана грязью лжи, а его руки до сих пор трогают меня.
Встаю под горячий душ и выливаю половину бутылька геля на мочалку. Растираю себя до красноты. Не знаю, сколько времени я так простояла, но моя кожа становится одним красным пятном, будто я слишком долго загорала на солнце. И по ощущениям также.
Физическая боль помогает мне остыть и мысли перестают хаотично биться о стенки черепной коробки. Так, не надо делать поспешных выводов. Надо просто поговорить с Данте и расставить все точки над и. Я уверена, что если он будет лгать, то увижу это по его глазам.
Запахиваю банный халат и выхожу в спальню. Пусто. Дёргаю ручку двери. Открыта, а я её запирала. Значит Данте заходил в комнату. Наверное, услышал, что я в душе и решил дать мне время. Ничего, подожду его прихода.
Около трёх часов я провожу лёжа в кровати, бездумно пялясь в экран ноутбука, ожидая Данте. Но он не торопится. Становится не по себе, потому что все эти дни он редко оставлял меня на такое длительное время.
Сквозь буквально орущий фильм на компьютере, слышу заливистый женский смех. Нажимаю на пробел, чтобы поставить паузу, и прислушиваюсь. Нет, не показалось.
Выглядываю в окно, которое выходит в сад, поправляя пояс на халате, и вглядываюсь в сумерки вечера. Столбенею от открывшийся мне картины. В тени кипариса Данте обнимает свою невесту, нежно поглаживая её по волосам, а затем отстраняется и целует её. Куда именно мне становится не интересно, и я отодвигаюсь, полотно запахивая шторы.
Придурок. Урод. Мразь. Скотина. Миллион ругательных слов крутится в моей затуманенной яростью голове, когда я выбегаю из дома на улицу в одних тапочках через парадный вход. Идея мести приходит в мою голову моментально.
— Значит я просто игрушка для тебя. Значит сказанные тобой слова о чувствах ко мне это наглая ложь? — шиплю, заходя в гараж и на ходу выхватывая клюшку для гольфа из специальной сумки, которая стоит в углу с другим спортивным инвентарём.
Приспособление для любимой игры Данте летит в лобовое стекло его любимой спортивной машины, которую он любовно начищал почти каждый день, паркуя её во дворе. А я как
