– Па-а-апа! Не хочу голубцы-ы-ы! Там капуста!
– Это необычная капуста, – улыбается Ася. – Она с секретом.
– С каким? – в глазах моей дочери зажигается огонек любопытства.
Ася напускает на себя таинственный вид:
– Чтобы узнать, нужно съесть хотя бы кусочек.
– Тогда ты покорми меня!
Да, моя дочь умеет ставить ультиматумы. Я уже хочу одернуть ее, но Ася выпутывается из моих объятий, обходит стол и садится рядом с Мирой.
Пока она идет, я любуюсь плавным покачиванием ее бедер. Плевать, кем эта женщина была до меня. И с кем она была. Главное, что теперь она спит в моей постели. Каждую ночь.
Хочу, чтобы Ася стала моей окончательно. Какая разница, мошенница она или нет, если мне и моей дочери с ней хорошо?
Надо только решить вопрос с Камушкиным, мнимой смертью и обвинениями.
* * *
Мои люди нашли риэлтершу, которая продает квартиру Камушкиных. Она дала адрес в соседнем городе и телефон, который оставил клиент. Но по тому адресу никого не оказалось. Хозяин квартиры признался, что сдал ее на месяц молодому мужчине. По описанию это был Камушкин, но соседи сказали, что видели его только раз. Куда же он делся?
Чувствую, придется обратиться за помощью к людям, к которым я бы не хотел обращаться. Но сделать все тихо не получается. Этот Камушкин скользкая сволочь.
Я приказал Демиду выяснить все, что можно, про уголовное дело, связанное с фирмой Аси. Если понадобится, найму ей лучших адвокатов, но вытащу из этого дерьма.
Ася ни о чем не подозревает. Учит Миру читать, ходит с ней на прогулки. По музеям зачем-то водит, галереям каким-то. Говорит, ребенку нужно развиваться. Я не вмешиваюсь. Надо так надо. Теща уже идет на поправку, скоро ее выпишут, я уже присмотрел ей хорошую сиделку. Мира останется со мной и Асей. Это даже не обсуждается.
* * *
Звонок от Ларисы звучит неожиданно, в конце рабочего дня. Я сегодня устал, спешу домой к Асе и не настроен слушать истерики. Поэтому беру трубку не сразу. Но Ларка очень настойчива.
– Стальнов! – рычит мне в ухо.
– Если твой отец не при смерти, то не вижу причин для звонка, – отрезаю.
И хочу уже выключить телефон, как рычание превращается в заискивающее мурлыканье большой кошки:
– Максик, нам надо встретиться…
– Лариса, уже поздно.
Но она перебивает меня тем самым игривым тоном маленькой девочки, которым любит чирикать в постели.
– Максик, я жду тебя в “Махарадже”. Ты же хочешь получить свои акции? Если да, то поторопись. У меня не так много времени.
– Куда-то спешишь?
Я удивлен. Еще вчера рыдала на моем плече возле палаты отца.
– Да, на Сейшелы. И не одна!
Быстро же она утешилась.
Губы сами кривятся в понимающей усмешке.
Смотрю на часы. Восемь вечера. Дома ждет Ася. Надо все быстро решить.
– Хорошо. Буду через пятнадцать минут.
– Через десять, Максик, и ни минутой позже. С Сейшел я вернусь только через полгода, а отец, сам знаешь, вряд ли уже выйдет из комы. Хочешь вернуть документы – поторопись.
– Стерва, – шепчу, но она уже отключилась.
Да, я знал, что Ларка настоящая дочь своего отца. С замашками тигрицы и бульдожьей хваткой. Не удивлюсь, если все эти слезы в больнице были представлением, чтобы разжалобить меня. Даже то, что так быстро нашла мне замену, еще не говорит, что так просто отпустит меня. Как сказал Ромка Ветров, впервые увидев ее: от таких женщин по собственному желанию не уходят. Такие женщины сами выбрасывают отработанный хлам.
Тогда я просто посмеялся. Теперь понимаю, что он прав. Она не просто так всю неделю давила мне на совесть, а теперь позвонила и назначила встречу в самом дорогом ресторане города. Могла просто передать бумаги через адвоката – и все.
Что ты задумала, Лара?
Ничего, скоро я это узнаю.
* * *
“Махараджа” это ночной клуб на окраине. Один из самых дорогих. Сделан в восточном стиле: много помпезной роскоши, полумрак, драпировки. В цокольном этаже расположен танцпол, оттуда доносится музыка. Насколько помню, по пятницам там показывают стриптиз.
На верхних этажах есть ресторан, бар и вип-кабинеты. Здесь можно расслабиться на подушках, потягивая кальян. А можно заказать приватный танец. Мы с Ларисой не раз здесь бывали. Ей нравилось наблюдать.
Администратор проводит меня вип-кабинет. Лариса уже там. Как всегда, выглядит она шикарно и в то же время безупречно. Настоящая леди. Голубой костюм от Прада, туфли и сумочка в тон. Прическа уложена волосок к волоску. В ушах скромные бриллиантовые гвоздики. А на лице минимум косметики. Даже наращенные ресницы, которые меня постоянно раздражали своей искусственностью, сейчас словно стали скромнее.
– Ты опоздал, – говорит она и смотрит на Егора, который стоит у меня за спиной. – И охранника притащил? Неужели я такая страшная?
– Подожди в машине, – киваю Егору. – Это недолго.
Тот выходит, оставляя нас вдвоем.
Ларка права, я уже так привык к охране, что даже перестал ее замечать.
– Хорошо выглядишь, – отпускаю дежурный комплимент. – Где документы?
Она кивает на стол:
– Присядь. Я заказала твое любимое вино. Мы так и не поговорили по-человечески, только скандалили. А ведь были вместе два года. Макс, неужели расстанемся вот так, врагами?
Она крутит в пальцах бокал на тонкой ножке, но на последних словах поднимает взгляд на меня.
В ее глазах нет заигрывания, нет заискивания. Только вопрос. Неужели тигрица решила сдаться?
Я медлю.
– Не стой. Время уходит. Неужели тебе нечего мне сказать, Макс? Разве нам было плохо вдвоем?
Лариса берет бутылку и наполняет доверху пустые бокалы. Ладно, от пары глотков мне ничего не будет. А она права, мы были вместе два года. Это не три дня. И расстались так некрасиво. Я, можно сказать, кинул ее перед алтарем как последняя сволочь.
Оставляю пальто на пустом кресле. Сажусь напротив бывшей невесты, беру в руки бокал. Папка с ценными бумагами лежит перед ней. Она пододвигает ее ко мне:
– Убедись, что все на месте.
– Я тебе верю. Странно, что ты не потребовала отдать взамен компромат на отца.
Лара пожимает плечами:
– А смысл? В наше время так просто наделать копий с любых документов. Если ты захочешь его уничтожить, то уничтожишь.
– И зачем же мне это? – отпивая глоток, смотрю на нее.
– Да, в этом весь ты. Правильно сказал мой отец: нет у тебя деловой хватки, Стальнов. Не понимаешь ты, что врага нельзя отпускать. Его давить надо.
– А мы враги? – изгибаю бровь.
– Нет, что ты, – она безмятежно улыбается. – Это я так, к слову. Ой!
Ее лицо внезапно меняется, на лице проступает растерянность. Лара ощупывает шею.
– Что случилось? – напрягаюсь.
– Колье! Кажется, упало под стол.
Она собирается искать его, но я останавливаю. Проявляю благородство:
– Сиди, я подниму.
Колье оказывается дальше, чем я рассчитывал. Приходится почти целиком залезть под стол. Я испытываю мрачное удовлетворение, ползая у Ларискиных ног. Это мое наказание за то, что бросил ее.
– Держи, – протягиваю найденное украшение: золотую цепочку с каплевидным бриллиантом в пару к серьгам.
– Ох, спасибо, даже не заметила, как оно упало. Не буду надевать, отдам ювелиру, пусть глянет. Вдруг там замочек сломался.
Она прячет колье в приоткрытую сумку. Затем поднимает бокал и улыбается мне:
– Давай выпьем, чтобы моя поездка удачно сложилась. До дна!
Улыбаюсь в ответ. Густая, терпкая виноградная кровь хлещет мне в глотку.
– Да, Ларис, я буду только рад, если ты найдешь свое счастье.
– Конечно, найду. Я же Радзинская. Мы всегда получаем то, что хотим.
Странные нотки в ее голосе заставляют насторожиться. Но перед глазами почему-то все плывет, вытягивается, фосфоресцирует… Голос Лары похож на эхо, это так смешно.
Я начинаю смеяться. Из моих ослабевших рук падает пустой бокал. И сам я падаю на стол, потому что тело не слушается. Оно, как и стены вокруг, плывет, меняется, фосфоресцирует.
