потому что увидела, как ты работаешь, – с тихим смехом ответила Юля. – Это не комплимент, мне действительно до тебя ещё расти и расти.
– И опять не комплимент, – с преувеличенным сожалением вздохнул Никита. – Дождусь ли я когда-нибудь от тебя тёплого слова?
– Даже и не зна-аю, – протянула Юля, демонстративно окинув его взглядом.
– Неужели я не заслужил хотя бы одного словечка? Крохотного такого?
– Как мой мозг? – мстительно напомнила Юля.
– У тебя огромный мозг, – Никита честно распахнул глаза. – Потрясающий. Просто мега-мозг! У китов мозг меньше, чем у тебя! – Он замолчал на секунду и доверительно сообщил: – Ты очень умная.
– Вот интересно, как тебе это удаётся? – Юля поднялась и начала убирать тарелки в раковину.
– Что именно? – невинно хлопнул ресницами Никита.
– Говорить комплименты, превращая их в насмешки?
– Никаких насмешек, ты что! – он обиженно надул губы, и Юля не смогла сдержать улыбку. Как ни крути, а Ливарский мог, если пожелает, быть крайне обаятельным. – Твоя идея с Уорхолом действительно потрясающая. И готовишь ты прекрасно. И выглядишь – тоже. Когда, – он подмигнул, – начинаешь за собой следить. Ай!
Он увернулся от брошенной тряпки и на миг скрылся под стойкой. Юля упёрла руки в бока, ожидая, пока он вылезет, но Никита не спешил. Она уже собралась заглянуть за стойку, когда что-то обхватило её щиколотку, заставив испуганно взвизгнуть.
– И щиколотки у тебя просто загляденье, – хмыкнул Никита, растянувшийся на полу. В его глазах плясали искры смеха, но стоило Юля пошевелиться, как он тут же разжал руку и поспешил выбраться из-за стойки.
– Ладно, – вздохнув, он поднял руки вверх. – Прости. И просто перестань воспринимать каждое моё слово в штыки.
– У тебя красивые глаза, – угрюмо сказала Юля, на всякий случай отступив к раковине. Но Никита не спешил обходить стойку, напротив: сел и положил подбородок на сцепленные в замок ладони.
– Продолжай, – почти промурлыкал он, и от одного тембра его голоса по спине пробежали мурашки.
– Цвет красивый. Тёмно-зелёный с карим. Удивительное сочетание.
– Вот видишь, можешь же, когда захочешь. – Улыбка Никиты стала ещё шире, и сейчас он больше всего походил на Чеширского кота.
– Да ну тебя! – окончательно смутилась Юля и отвернулась к посуде. Пока она её мыла, Никита не двигался с места, но потом взял полотенце и встал рядом, принимаясь вытирать тарелки.
– Ты мне нравишься, – наконец тихо произнёс он, избегая встречаться взглядом. – Но я не сделаю ничего, что может тебя смутить. Особенно, если я по-прежнему тебе неприятен.
– Ты мне не неприятен, – в тон ему ответила Юля, протягивая чистые приборы. – Просто вся эта ситуация… Этот карантин, вынужденная изоляция, игры в царя горы… Я запуталась. – Она подняла на него глаза, взглядом умоляя понять.
– Первая неделя прошла под знаком войны, – улыбнулся Никита, откладывая полотенце и вилки с ножами в сторону и протягивая руку. – Осталась вторая. Мир?
Юля решительно пожала его руку и торжественно кивнула:
– Мир!
– А теперь, может, мы посмотрим то, что выберу я, а не твои сериалы про ментов?
– Ненавижу сериалы про ментов, – со смехом сказала Юля. – Поэтому полностью полагаюсь на твой вкус.
Вскоре они уже сидели на диване, и Юля зачарованно наблюдала, как медленно спускается вниз экран, гаснет свет, и появляется заставка.
– «Начало»? Серьёзно?
– Я мог бы поставить «Секс по дружбе», но боюсь, ты восприняла бы это превратно. Что-то имеешь против Ди Каприо?
– Наоборот – обожаю его фильмы!
Юля принялась с воодушевлением рассказывать, как радовалась, когда он получил Оскар, а Никита в очередной раз похвалил себя за находчивость, весь фильм тайком за ней наблюдая. За тем, как закусывает губу в особо напряжённых моментах, как восхищённо распахивает глаза, и как они сияют, отражая свет. Он мог бы смотреть так на неё весь вечер, пользуясь темнотой и тем, что она сидит близко, почти касаясь коленом его ноги.
Любовь с первого взгляда существовала, это Никита знал совершенно точно. Именно так он и влюбился в Алину, встретив её в коридоре универа. Увидел и больше не мог отвести глаз. Она разом заполнила всё, стала воздухом, едой, водой, смыслом жизни. Поэтому так тяжело было принять её выбор и отпустить. Не преследовать, не умолять вернуться, не говорить, что простит. Пришлось вырвать её из сердца и оставить в нём кровоточащую пустоту, которую, казалось, ничем не заполнить. Но сейчас, глядя на Юлю, Никита с удивлением осознавал, что воспоминания об Алине уже не приносят такой боли. Прошлое не исчезло, не забылось, но будто кто-то притушил свет, и очертания предметов стали размываться.
С Юлей с самого начала было непросто, но именно то, как она медленно раскрывалась, заставляя себя увидеть, вызывало жгучий интерес. Что ещё она прячет под своей мнимой самоуверенностью? Хотелось узнать её ближе, раскрывать, как новую интересную книгу: страница за страницей. Она буквально встряхнула его жизнь, перевернула с ног на голову и заставила взглянуть на себя по-новому.
Конечно, он сказал, что не притронется к ней, пока сама не попросит, но никто не мог запретить думать. И вспоминать, как она ответила на его поцелуй. Те несколько секунд всколыхнули такой ворох чувств, что поначалу это даже напугало. Всё то время, что Юля провела в спальне, он бродил по гостиной, как тигр в клетке, пытаясь угомонить не в меру разбушевавшиеся гормоны. Как можно быть такой обольстительной, не прилагая при этом особых усилий? Стоило извиниться за внезапный порыв, но Никита признавал, что хочет не извинений, а совершенно другого. Даже сейчас, сидя так близко, он с трудом сдерживался, чтобы не попытаться снова её поцеловать. Но слово, данное самому себе, нерушимо – этому тоже в своё время научил отец. И пусть хоть наизнанку вывернет – пока Юля не попросит, он не сделает первый шаг.
– Вот мы и сходили в кино, – улыбнулся он, когда начались финальные титры.
– Знаешь, сколько раз смотрю, столько раз думаю – он во сне остался или вернулся в реальную жизнь?
– Мне кажется, что если это сон, то слишком приятный, чтобы просыпаться. Кстати, о сне. – Никита оглянулся, намекая на то, что они сидят на его кровати. – Завтра на работу, не забыла?
– Забудешь тут, когда начальство под боком, – проворчала Юля, подхватив Ленни, который пробрался к ней на колени примерно на середине фильма.
– Начальство и так устроило тебе два выходных, а ведь могло бы заставить работать.
– Могло бы. – Юля вздохнула и посмотрела на Никиту – нет, сейчас он совершенно не вызывал благоговейного трепета подчинённого перед начальником. Зато успешно вызывал трепет иного рода, который рассыпался по телу, вызывая тепло. Юля поднялась, держа кота подмышкой и поблагодарила за вечер. Брови Никиты взметнулись вверх, он многозначительно улыбнулся и склонил голову набок.
– Эта благодарность применима ко
