нравится питаться чужими отрицательными эмоциями. Удивительно тут как раз другое, ведь несколькими часами ранее свекровь обмолвилась, что мол не ест после четырех. Но ради нас она, к сожалению, решила поступиться режимом своего питания…
Я старательно молчу, ем, не поднимая глаз. Если меня начнут провоцировать, надеюсь, что смогу сдержаться и дать в случае чего отпор. Мать и сын негромко переговариваются на общие темы.
– Руслан, я капли в машине забыла, – деланно разыгрывает досаду мама. – Не мог бы ты сходить принести.
Ох, не зря она отсылает сына, да еще не просто в соседнюю комнату, а к машине, на улицу, а значит ему придется задержаться подольше.
– Какие капли? – Руслану кажется тоже не по душе оставлять нас наедине.
– От сердца. Шалит в последнее время – отпивает кофе маман.
И не стыдно, так нагло врать про сердце и пить при этом кофе?
– Давайте я принесу? – приходит мне в голову потрясающая идея, – А вы пока поговорите наедине?
Нет, я все-таки гений! Так обломать ее план.
– Ну что вы, Анастасия! – царственно качает головой свекруха, – Негоже беременную женщину на улицу гонять. Сходи, Руслан, что-то защемило, ох… – неправдоподобно закатывает глаза, – ох, спазм какой!
– Ладно, мам, сейчас схожу. – ведется на манипуляцию Руслан.
Как же мне хочется составить ему компанию, ведь не зря мамаша отправила его подальше, сейчас начнется новый раунд кровопийства.
– А теперь, когда мы остались наедине, – вдруг «воскрешает» свекровь, сразу после ухода сына, – у меня к тебе важное дело!
– Никаких дел у нас с вами быть не может! – стремительно встаю я из-за стола.
– А ну сядь обратно! – как рявкнет женщина.
Моя попа помимо воли возвращается на мягкую обивку бархатного стула.
– И слушай меня внимательно! Я бегать за тобой, и дважды повторять не буду!
Вот это тон! Про такой говорят: командный. Вот это – властность. От такого запросто описаться можно, если человек неподготовлен.
– Я дам тебе денег. И ты отцепишься от моего сына.
– Не интересно! – беру себя в руки, снова пытаюсь встать.
– Сидеть, я сказала! – рявкает Быстрицкая.
Моя пятая точка снова прирастает к мягкому бархату.
– Десять. Тысяч. Долларов. – чеканит она каждое слово гипнотизируя, подавляя меня своим властным взглядом.
– Мне нужен Руслан, а не деньги. – как можно более спокойно поясняю я, хотя у меня в груди все клокочет. Это же за какую дешевку она меня держит, а еще измеряет деньгами собственного сына…
– Ладно, ладно, стой! – как бы смягчается женщина. – Понимаю, у тебя тут перспектива сорвать куш побольше, нежели чем десять кусков. Как на счет квартиры? Я куплю на твое имя симпатичную двушку, и ты исчезнешь из нашей жизни, идет?
– Нет! – гневно отшатываюсь я. – Руслан – живой человек, и я не продам его ни за какие деньги и прочие блага! Почему вы не хотите понять?
– Почему? – усмехается женщина, – я тебя понимаю и даже слишком хорошо. – Да я насквозь таких как ты вижу – пригибается она к столу, чтобы посмотреть прямо в глаза, – только и ты, пойми одно, что миллионеру ты нафиг с приблудышем не сдалась. Ну поиграет он с тобой в благородного, ну год, ну два, хотя два это я конечно загнула. Мужики, знаешь ли, своих не очень-то охотно детей терпят, а чужих вообще единицы выдержат. А квартира останется твоей раз и навсегда. Ты подумай об этом.
* * *
Руслан
Мне аж самому интересно стало, что же на это предложение ответит Настя. На самом деле я не такой идиот, чтобы просто бросить любимую на растерзание моей мамочки. Я сделал вид, что ушел, хлопнул дверью, и тут же вернулся обратно.
Да, подслушивать некрасиво, не хорошо и т д, но слишком уж хотелось узнать, зачем же моей маме понадобилось выдворять меня из-за стола.
– Я даже думать не хочу, – не колется Настя, – оставьте меня в покое. Руслан выбрал меня, зная все обстоятельства. Наши отношения будут длиться столько, сколько мы сами захотим их продолжать!
В Насте я даже не сомневался. Браво моей девочке! Маминым поведением, впрочем, тоже не удивлен.
– Ну и дура! – шипит маман, – Помянешь мое слово, когда вылетать со своим выродком будешь…
Ну все, не могу больше терпеть унижение любимой девушки. Стремительно вхожу в комнату.
– Хватит!
Помогаю Насте подняться из-за стола, приобнимаю ее, и прикрываю собой.
– Мам, тебе лучше уйти.
– Где мои капли?! – хватается за сердце мама.
Я знаю, что она играет, но все равно чувствую себя виноватым в том, что так и не сходил за лекарством.
– Больную мать за дверь выставляешь? Меняешь на дешевку? Ну ладно, сын! Я тебя поняла!
Женщина проходит мимо нас с такой силой чеканя шаг туфлями, что трясется пол.
– Останься мам, приляг. Я схожу за лекарством. – смягчаюсь я, – только Настю не трогай.
– Ничего мне от тебя не нужно! – отринывает мое предложение мама. – Вот когда умру, тогда ты поймешь, кто был прав. Но будет поздно!
Я хочу что-то сказать, но Настя дергает меня за рукав. Я благодарен ей за это. Это – цирк и манипуляция чистой воды. Мне не стоит вестись на это. Мама демонстративно покидает мой особняк, а я поворачиваюсь к Насте:
– Я, правда лучше, чем двухкомнатная квартира? – шучу, притягивая ее к себе, зарываюсь носом в ее волосы. Она пахнет обалденно. Как всегда.
– Даже лучше, чем трешка! – провоцирует меня Настя. – С евроремонтом!
Подхватываю ее, с намерением утащить в спальню. Надо пополнять заряд энергии позитивом и эндорфинами. После мамочки только хороший «забег» восстановит!
Руслан целует меня как ненормальный. Я же немного побаиваюсь спровоцировать «процесс» кхм процессом, но понимаю, как важно сейчас уделить внимание любимому. Ведь после родов, еще минимум дней сорок, он будет на «сухом пайке».
– В чем дело, Насть? – останавливается Руслан, нависая надо мной на руках.
– Ни в чем, продолжай.
Руслан пытается пристроится сзади, и тут я чувствую острую боль в пояснице.
Резко распрямляюсь, хватаюсь за спину. Острая боль потихоньку тупеет, а я с ужасом понимаю: началось!!!
– Что, Настя??? – Руслан усаживает меня на кровать, сам старается ощупать мне спину, словно там открытая рана.
– Стреляет… кажется… я боюсь!
Руслан испугано смотрит на меня. От былого возбуждения не осталось и следа.
– Думаешь, роды?
– Ага…
– Собирайся, я отвезу тебя в клинику! – решительно поднимается Руслан на ноги.
Наверно, как и большинство мужчин он боится, что я попросту разрожусь либо дома, либо у него в автомобиле.
– Руслан, а
