Альбертовне удалось сохранить семью? Что это? Мудрость? Опыт? Я, наверное, совершенно не мудрая женщина, потому что так и не смогла переступить через себя.
— Если хотите, я побуду с Русланом Ильнаровичем. Вы можете поехать домой.
— Правда? — Свекровь вскидывает на меня полный удивления взгляд.
— Конечно! Мне не сложно.
После недолгих уговоров я выпроваживаю её домой и даже такси вызываю. Свекровь обещает, что примет душ, немного вздремнёт, нормально поест и тут же приедет. Заверив её, что всё в порядке, я остаюсь в палате одна.
Свёкор долго спит, на улице темнеет. Я забираюсь в кресло и листаю телефон. Богдан не звонил. Ни разу за сегодня. Наверное, обиделся, после того как я попросила оставить меня одну.
Тяжело вздохнув, прокручиваю в голове эпизоды последних дней. Мне с ним правда хорошо. Безумно! Настолько, что становится страшно. Вдруг мы поторопились? Вдруг не стоило? Тихомиров хороший друг, и, помимо секса, с ним легко и приятно общаться. Он надёжный, сильный, честный и… Когда Богдан смотрит на меня полными обожания глазами, я просто плавлюсь от этого взгляда. Боюсь только, что не могу ответить ему тем же. Очень рано. У меня нет никаких гарантий, что мы всё это не разрушим. Я не разрушу… Потому что по-прежнему не хочу ничего серьёзного.
Руслан Ильнарович просыпается и просит пить. Бросившись к постели, даю воду и, приподняв его седую голову. Он благодарно кивает, тянет уголок рта вверх, пытаясь улыбнуться. Сердце в очередной раз болезненно сжимается.
— Что у вас с Тимуром? — спрашивает едва различимо свёкор.
— Всё хорошо, — вру, не глядя ему в глаза.
Усмехаюсь про себя. Всё хорошо, мы разводимся. Наверное, так правильно.
— Вы помиритесь?
Пожав плечами, я беру на подоконнике книгу. Детектив Чейза. Посередине торчит закладка в виде открытки с изображением города Сочи.
— Эмилия Альбертовна вам читала?
После утвердительного кивка сажусь в кресло и продолжаю там, где они закончили.
За окнами темным-темно, спать хочется невероятно. Я подавляю в себе сонливость и часто зеваю, но продолжаю читать. Изредка нас прерывают медсёстры. Они измеряют Руслану Ильнаровичу давление, ставят капельницы и инъекции. Молча, тихо, не мешая.
— Я вернулась, — произносит свекровь, появившись на пороге в одинадцатом часу.
Свёкор спит. Я помогла его покормить. И это, хочу я вам сказать, очень жуткое зрелище, когда человек почти бессилен и зависим от других.
Мы с Эмилией Альбертовной обнимаемся на прощание. Я клятвенно обещаю, что приеду завтра. Свекровь пытается переубедить меня, но я не желаю ничего слушать.
Вернувшись домой, вспоминаю, что так и не перезвонила Богдану. Скинув в прихожей туфли, прохожу на кухню и наливаю стакан воды. В холодильнике стоит ужин. В спальне установлена широченная двуспальная кровать. Впервые за весь день я улыбаюсь и почти смеюсь. Выбрал всё-таки ту, что хотел. Громадную. Вот извращенец!
Следующие три дня я езжу в больницу каждый день, после работы. Изредка встречаюсь с Линой. Она не может долго сидеть с отцом, потому что дома её ждёт годовалая дочь. Тимур тоже приезжает, но в то время, когда меня нет.
Лишь в пятницу вечером мы пересекаемся в палате. Свёкор не спит. Внимательно за нами наблюдает. Я сказала, что у нас всё хорошо, поэтому приходится подыгрывать. Мы невозмутимо общаемся, улыбаемся друг другу. Мужу даже удаётся перехватить меня за талию и обнять. Я сверлю его взглядом, а он смотрит умоляюще и жалостливо. Шепчу ему, что сам виноват.
Когда Руслан Ильнарович засыпает, я начинаю собираться. Снимаю с себя бахилы и халат, кладу привезённую книгу в тумбу. Тоже детектив. Уверена, Тимур не станет читать в голос.
— Пока, — прощаюсь с мужем.
Я прячу взгляд, тороплюсь на выход. Сегодня Англия играет с Данией. Богдан уже, должно быть, организовал наш вечер.
— Постой…
Муж хватает меня за запястье, разворачивает к себе. Подходит ближе и, обнимая за поясницу, утыкается носом в мои волосы. Сердце в этот момент учащённо колотится. Я пытаюсь оттолкнуть Тимура, но он гораздо сильнее и не позволяет.
— Пусти! — шпилю ему на ухо.
— Я соскучился, Свет. Безумно.
— Я сказала: пусти! Мне нужно ехать.
— Я твой муж, на секундочку. Хочу получить супружеский долг, как и полагается.
— Ты охренел?
Я взмахиваю рукой, чтобы зарядить ему пощёчину. Тимур перехватывает мою руку, целует в шею, поднимает юбку и гладит ноги. Всё происходит в стенах палаты. Чёрт, неужели его не волнует, что на больничной койке спит отец?
— Хочу тебя сильно… Хочу… — шепчет муж. — Имею право взять, ясно? Нас ещё не развели.
— Зато тебя не хочу я!
Резкий звук в коридоре заставляет его отпрянуть. Воспользовавшись моментом, выскакиваю из палаты и несусь на выход, не забывая при этом оборачиваться. Я не знаю, что в следующий раз Тимуру вздбредёт в голову. И это пугает.
Сбегая по лестнице, слышу входящий телефонный звонок в сумочке. Достаю мобильный, снимаю трубку. Это Богдан. За те дни, что я провожу в больнице, мы ни разу не виделись. Никак не могли состыковаться, но часто переписывались. Тихомирову удалось уломать меня прислать ему интимное фото.
— Ты где? — спрашивает Богдан.
— В больнице.
На другом конце провода слышится раздражённый вздох. Знаю, что он ревнует. Думает, что я провожу максимум времени с мужем. Даже если это так… какое его дело?
Ничего серьёзного. Всего два слова. Что в них неясного?
Злость быстрым потоком распространяется по венам. Я вскидываю взгляд на окна палаты. Свет приглушён… Доктора не дают долгосрочных прогнозов по состоянию здоровья свёкра, но пока всё стабильно. В окне появляется Тимур и машет рукой. Он здорово выбесил меня сегодня. Сволочь! Богдан только поддаёт жару своими вопросами.
— Долго ещё, Свет?
— Не знаю!
— Ты провела в больнице пять часов, — твёрдо заявляет он. — Разве этого недостаточно?
— Послушай, Богдан, мне кажется или я не должна перед тобой отчитываться?
Я щёлкаю брелком сигнализации, открываю дверь и сажусь на водительское место. Прикусываю язык, но уже поздно. Слова вылетели из моего рта, и Богдан, должно быть, злится. Я даже представляю его наполненный чернотой взгляд и стиснутые челюсти, на которых играют желваки. Возможно, я выразилась слишком грубо, но в целом сказала именно то, что хотела.
— Хорошо, понял тебя, — отвечает Тихомиров.
Он тут же кладёт трубку, а я резко срываюсь с места.
Доезжаю до посёлка почти без пробок. Сжимаю руль, учащённо дышу, когда автомобиль пролетает по ухабистым дорогам. Пожалуйста, пусть только никуда не уходит. Мне ведь его не хватало все эти дни. Я привыкла засыпать в тёплых объятиях надёжного друга.
Заглушив двигатель у ворот, закрываю лицо ладонями. Ещё одна
