отделу, пока искали сметану и творог. Наверное, со стороны это выглядело так по-идиотски, что не передать словами. Но мы были счастливы.
Несколько дней до Нового года мы жили у Ильи. Я порывалась пару раз съездить в общагу, но тут же натыкалась на полный недовольства взгляд и мгновенно теряла весь настрой. Филатов даже заставил меня купить необходимые вещи и средства гигиены, которых недоставало в его квартире. И теперь на полке в его ванной гордо стояли мои пузырьки, шампуни и прочая чепуха, включая прокладки и тампоны в самом нижнем ящике. Понемногу визит Филатова-старшего начал забываться, а с ним исчезала и моя неуверенность в нашем с Ильёй будущем. Разумеется, мы не говорили о нём. О совместной жизни после новогодних праздников или о чём-то более серьёзном. Мы просто наслаждались прекрасными моментами и оба получали от этого удовольствие.
Спустя три дня лёжки в постели я смогла вырваться к Елене Мироновне, на что Илья ответил недовольством, но всё же отпустил меня. Мы с ней немного поболтали об учёбе, съели по куску торта, но темы Филатова не касались, будто опасаясь чего-то. Я не хотела напоминать крёстной о том неприятном разговоре, а она, видимо, не хотела меня расстраивать. Лишь когда после пятого звонка Ильи я засобиралась к нему, она вздохнула и спросила:
– Он тебя не обижает?
– Что? – непонимающе улыбнулась я.
– Этот твой Илья… Не обижает тебя?
– Нет, вы что, Елена Мироновна! Он хороший, правда! Просто… У него в семье не всё ладится. Иногда нервничает. Но он неплохой.
Крёстная задержалась на мне долгим взглядом, медленно кивнула.
– Я рада, если так. Ты выглядишь счастливой. Но если что-то случится… Ну, мало ли, вдруг он тебя обидит или ещё что… Ты же мне скажешь?
– Ну конечно! Но этого никогда не случится. Всё будет хорошо. Вы простите его за те слова… Он, и правда, заботится обо мне. Просто не научен уважать мнение других. Ну, такой характер, – неловко заоправдывалась я, на что Елена Мироновна лишь вздохнула.
– Ну что ж. Раз тебе с ним хорошо, тогда ладно. Будь осторожна, девочка моя, – крёстная поцеловала меня на прощанье, и подумалось, что надо бы ей на Новый год купить что-нибудь сногсшибательное. К примеру, шубу, которой Елена Мироновна бредит уже года два. А к ней сапоги. Теперь, когда Илья взял на себя все мои расходы, у меня появилась такая возможность. Как раз стипендию получила, вот и потрачу вместе с накоплениями. Должно хватить.
Но Илья и тут опередил меня. Встретив у дома крёстной, он повёз меня за подарками. Сунув в руку банковскую карточку, оставил меня в женском магазине, а сам куда-то сбежал. Разумеется, деньги Ильи я не тронула. Купила крёстной шубу на свои, а вот на сапоги не хватило. Впрочем, не беда. Главное не количество, а качество. О Филатове тоже не забыла. Долго думала, что ему подарить, и в итоге купила свитер.
Уже вечером, когда мы, плотно поужинав, завалились смотреть фильм, Филатов прижал меня к себе, поцеловал в шею и, чуть прикусив кожу, промурлыкал на ухо, что у него шикарнейший подарок для меня. И тут же ключиц коснулось что-то ледяное, я даже вздрогнула.
– Что это? – прошептала, касаясь пальцами длинной, изящной цепочки.
– Кулон с моим именем. Я тебя пометил, – улыбнулся мне в затылок. – Моя теперь, малышка.
– Я и так твоя, Филатов. Даже без кулона и меток.
– Ты не представляешь, насколько, Малая. Ты даже не представляешь, – задумчиво проговорил он.
Ещё одна ночь любви, такая романтическая, хоть и не без доминирования Филатова. Он просто не умел по-другому. Ему всегда нравилось покорять, прогибать всех и всё под себя. И меня это очень долго устраивало.
Я проснулась от настойчивых, немного колючих из-за щетины поцелуев. Илья с тихим рычанием «вгрызался» мне в шею, оставляя там влажные следы от укусов.
– Нежная, вкусная девочка. Ты такая вкусная, Малая, с ума сойти, – шептал мне на ухо, наматывая на кулак волосы, а я уже чувствовала его возбуждение.
– А может, сначала в душ? – прошептала хрипло ото сна. Мне было сложно привыкнуть к тому, что я теперь засыпаю и просыпаюсь с мужчиной. Обычно я вставала пораньше, пока Филатов не проснулся, и бежала в ванную, чтобы привести себя в порядок. Хотя бы причесать гнездо на голове и почистить зубы. Но иногда он просыпался раньше и заставал меня врасплох. Вот как сейчас.
– В душ потом. А лучше вообще не пойдём. Я хочу, чтобы ты пахла мной. Всегда. Везде.
– Ну, привет, ёлочка, – выдохнула я, бросая свой рюкзак рядом с остальными сумками, принесёнными из машины Ильёй. Ёлка стояла всё такая же нарядная, какой мы её оставили в прошлый раз, а в доме уже было тепло, и в камине полыхали дрова. – Уютно, – улыбнулась, и снова возникло в груди то самое нежное чувство. Филатов приобнял меня, уткнулся носом в макушку.
– Ну вот мы и на месте. Будем готовиться или в бассейн пойдём, шампанское пить?
– Ммм… – я изобразила глубокую задумчивость, а потом засмеялась. – Ну что за вопросы, Филатов? Конечно же, пойдём в бассейн пить шампанское! Чем же ещё заниматься тридцать первого декабря?
На самом деле Илья уже всё приготовил сам. Заказал еду, обзвонил парочку друзей, а дом, как обычно, обогрел Степан. Я хотела было зайти в его избушку, поздороваться и угостить фруктами и вином, но Илья запретил, мол, не любит Степан гостей. Тишину и покой уважает. Мы оставили гостинец у него на пороге и ушли в дом.
А уже через полчаса плескались в бассейне, и ничто не предвещало беды. Увы, с Филатовым всегда так. То ты на седьмом небе от счастья, то воешь от боли. Причём временное пространство между этими событиями может быть всего в пару минут.
До вечера мы успели опустошить две бутылки шампанского, но пьяной я себя чувствовала не из-за алкоголя. Я была влюблена. Я парила в своих розовых облаках, на полном серьёзе полагая, что будет так хорошо всегда. Оно, в общем-то, и было. До тех пор, пока на мой телефон не пришло оповещение о входящем сообщении из мессенджера. Илья в этот момент как раз разливал шампанское по бокалам на том же столике, где и лежал мобильный. Сначала скосил взгляд на экран, потом взял телефон в руку.
– Что там? – спросила я, ничего не подозревая и продолжая плескаться в тёплой водичке.
