Конечно, хрен кто ее тронет, но…
Делаю шаг и шлепаю по мягкому полушарию.
Она взвизгивает.
- Дин!
Поворачивается и я вижу подозрительно алые щечки.
Она что… она стояла так специально? Чтобы я увидел? Или?
Хрен я буду спрашивать! Резко опускаю руку на её попку и сжимаю.
- Дин… не надо…
- Если бы было не надо, ты бы не встала так!
- Я… - хлопает ресницами и тяжело дышит. – я… наклонилась к Финику. Просто… ты сам знаешь, моя одежда… у меня ее нет и…
- И не будет. Поняла?
Сдавливаю чуть сильнее и вижу, как затуманиваются ее глаза.
- Значит, мы с тобой плохо обращаемся? Может, ты так считаешь потому, что мы не всегда даем тебе кончить, милая?
- Нет…
- Не обманывай дядю Дина! Ты вся горишь!
Вижу, что она не дышит, внимательно глядя. А потом резко прижимаюсь к ней губами.
Облизываю, прижимаю к себе податливое тело…
- Ну что, крошка? Нагулялась? Пойдем, буду делать тебе хорошо…
- Не надо… Я не хочу…
- А мне кажется, хочешь…
- Пусти…
Пусти… Твою ж мать, мне реально надо ее отпустить! Потому что иначе я…
Я за себя не ручаюсь.
- Иди. Зайди на кухню, там привезли свежие фрукты, манго, клубнику… И мороженое. Ванильное, как ты любишь.
- Откуда ты знаешь, что я люблю ванильное? – вскидывает на меня свои невинные глазки.
- Знаю, - ухмыляюсь, вспоминая тот день в кафе, когда мать троллила Лану из-за слишком пышных, по ее мнению форм. Не была девчонка пышной.
Она была такой как надо.
Сейчас схуднула. Но то что нужно – все на своих местах.
- Пойдем, покажу тебе все.
- Я и сама могу.
- Мне будет приятно.
Она поднимает на руки своего щенка, который трется у ее ног без всякого поводка и команд, как привязанный.
Блядь, я бы тоже с удовольствием терся у ее ног. И между ног. Безвылазно. Как в том анекдоте, весь бы туда залез!
Веду малышку на кухню, сажаю за стол, достаю креманку, клубнику, мороженое. Беру специальную ложку, грею под струей горячей воды.
Накладываю ей полную вазочку, с горкой, мою клубнику.
Ставлю на стол все лакомства, беру ягодку, зачерпываю мороженое и подаю Лане.
Делаю все это, понимая, что член сейчас в штанах дыру просверлит. И она это видит. Краснеет. Но смотрит на меня так, как будто… съела бы меня и мой член вместо мороженого.
- Открой ротик, Лана!
Она послушно открывает. Я вставляю туда клубнику, представляя на ее месте свой болт. Это было бы гораздо вкуснее и скоро малышка это поймет.
- Ой… - кроха дрожит, потому что капля мороженого падает ей в глубокий вырез майки… прямо в ложбинку между грудей. И почему-то я думаю, что дразнилка сделала это специально.
- Я помогу.
Опускаю голову, проводя языком по пылающей коже, которая мгновенно растопила ледяной десерт…
Охренеть как вкусно!
ГЛАВА 24
Лана
Мне нужно заставить его снова доверять мне...
Горячий язык выписывает на моей коже очередной узор... вот чёрт!
Мне нужно... ох...
Впиваюсь ногтями в кожу его головы! Боже мой...
Дин слегка отстраняется и зорко смотрит на меня. Явно наслаждается произведённым эффектом.
Внутри всё плавится будто я сама растаявшее мороженное в вазоне.
Странно... я читаю в глаза мужчины не только обычное плотское желание. Там есть что-то ещё. Намёк на нежность...?
- У тебя мурашки? - его пальцы пробегаются по моей коже.
- Правда? - чувствую, как во рту пересыхает от волнения.
- Ты переживаешь? Почему?
Конечно же я переживаю... Ведь сегодня ночью я должна буду... А ведь Алик мне даже не нравится! Он, конечно, хороший парень и всё такое... но...
- Дин, - стараюсь говорить ровно, чтобы не выдать своего страха. - Я знаю, что вы хотите со мной сделать.
Опускаю взгляд.
- Откуда? - переспрашивает он.
- Алик сказал...
- Сучоныш! - он бьёт кулаком по столу, а я при этом вздрагиваю.
- А я... я... просто не понимаю, зачем вы всё это делаете?? - старательно изображаю беспомощность и расстройство на лице.
Надуваю губки и хлюпаю носом.
Мне нужно, чтобы он поверил...
Смотрю на него и пытаюсь понять: сработало ли?
Его ладонь накрывает мою.
Удивляюсь грустному выражению на его мужественном лице. Будто изнутри его что-то гложет. Тёмно-карие глаза тоже становятся печальными.
- Лана, послушай, - говорит он. Так задумчиво и медленно, будто каждое слово даётся ему с трудом.
Я выжидаю. Сердце бьётся в груди как бешеное.
Неужели мне удастся усыпить его бдительность?
Отчего-то чувствую себя стервой. Понимаю, что это ужасно глупо, но никак не могу отделаться от этого чувства. Ведь я нарочно обманываю. Изображаю перед Дином растерянность, хотя на самом деле у меня в голове уже есть чёткий план действий. И первый пункт в этом плане - добиться, чтобы меня сегодня не заперли на ночь.
Именно поэтому я слишком неприлично низко наклонилась в саду... соблазняла его. Господи... самой не верится!
А потом ещё и разрешила ему мороженное с себя слизывать...
Конечно, всё это я сделала только потому, что мне так нужно. Для успеха плана. Других причин, ведь не было, правда?
- Скажи, Лана, - Дин берёт меня за подбородок и заставляет слегка приподнять его. - Ты можешь... просто довериться нам... - он смотрит с таким видом, будто и сам себе не верит! - Довериться мне?
Я открываю рот от недоумения.
Боже... Он просит, чтобы я ему... доверилась?? После всего, что было? Дин меня похитил! Угрожал... унижал!
Я смотрю ему в глаза, стараясь выглядеть как можно беззащитнее, и говорю:
- А вы меня не обидите?
Он в секунду преодолевает расстояние между нами
Порывисто притягивает к себе и зарывается носом в мои волосы. Вдыхает полной грудью и сдавливает меня ещё сильнее.
- Нет, милая, не обидим.
Я робко обнимаю его в ответ.
Провожу ладонью по бугрящимся мышцам. Такие горячие и твёрдые...
- Скажи, что я могу сделать для тебя, Лана? - спрашивает он, шумно вдыхая запах моих волос.
- Ты можешь больше не запирать меня? - тихо шепчу я ему на ухо. - Мне... мне так страшно...
Сперва Дин молчит, но потом, вздыхая, отвечает.
- Ладно. Но и ты имей ввиду. Около каждого выхода из дома теперь дежурит охрана. Лучше тебе даже не пытаться сбежать!
Молча киваю.
Нет, сбежать мне не удастся. Но я и не собиралась этого делать.
Мой отчаянный план заключается в другом.
Я сделаю так, что мой товар станет непригодным для продажи.
Не будет девственности - не будет аукциона!
Сэм
Все готово. Аукцион вот-вот состоится. Осталось двое суток. Продержаться. Пережить. Блядь, как же херово-то!
Просто… херово!
Мне даже трахаться уже не хочется.
Вернее… не хочется трахать шлюх, даже нормальных, просто любящих секс женщин не хочется!
Хочу одну. Которую нельзя. Которая табу.
А я думаю о ней, и просто горю, полыхаю как факел! Словно меня живьем окунули в масло и поднесли спичку. Жарко мне. Душно.
Я сам душный. Потому что только сейчас догоняю, что допустил вот такую херню!
Если что-то пойдет не так? Если что-то сорвется?
Если этот Дамир, бывший сослуживец Дина, накосячит и все пойдет по пизде?
Заканчиваю свои стандартные три километра. У нас с Дином одна программа. Качалка, бассейн, бег за периметром иногда – сейчас нет, потому как не охота выходить за пределы участка несмотря на то, что у нас охраны до хрена. На спарринг мы тоже забили.
Ладно, все наверстаем. Не спортом единым.
Если бы еще стояк не мешал! Стоит подумать о ней, представить…
Эти глаза, невинно распахнутые. И ее просьбы.
Мать твою. Она ведь хотела стать моей! Дать мне свою маленькую нежную киску! А я? Охренел в край, когда отказался… Мудак.
Представил ее, стоящую на подиуме во время аукциона. На ней только кружево трусиков-стрингов, треугольнички, почти не прикрывающие сочные, налитые грудки.
