вместе?
— Да. — Улыбаюсь. — Я же сказал, что хоть быть с тобой. Сегодня, завтра, через месяц и даже через год.
— Даже через год?
— Я настроен серьезно, Лукреция, — усмехаюсь. — И тебе от меня не сбежать.
Она улыбается, а затем прикусывает губу.
— Но ты должен понимать, что я не вынесу, если мне снова изменят. Правда. Моя самооценка и так где-то на уровне Бездны Челленджера. Я понимаю, что это чертовски эгоистично думать сейчас только о себе, но клянусь Богом, Итан, если ты не удержишь свой член в штанах, то я..
Прерываю ее угрозы сладким поцелуем. Медленно ласкаю ее вкусные губы, а затем раскрываю их, углубляя поцелуй. Обнимаю ее за талию и прижимаю к себе. Наши языки переплетаются так осторожно, нежно, чертовски упоительно. Ее тихие стоны, теряющиеся в поцелуе, сводят меня с ума. Мой член уже в полной боевой готовности, а мы едва начали целоваться, и я хочу, чтобы она понимала, как действует на меня.
— Лукреция, тебе не о чем беспокоиться, — шепчу ей в губы. — Моему члену теперь нравятся только сумасшедшие.
Она улыбается.
— Сумасшедшие? И много у тебя таких?
Закатываю глаза.
— Одна. Единственная. Моя.
— Так-то лучше. Поехали уже, — выдыхает Лу и отстраняется.
Она открывает дверь и садится в машину. Я обхожу «Рэнж» и сажусь рядом с ней.
«Ровер» выезжает на пустую дорогу, освещенную тусклым светом фонарей, и мы направляемся к дому Лукреции. Встречные автомобили ослепляют ярким светом своих светодиодных фар, а мимо проносятся многочисленные высотки, принадлежащие церкви мормонов, в окнах которых уже не горит свет.
Молчание, воцарившееся в салоне моего автомобиля, напрягает, но я не решаюсь заговорить первым. И музыку мне тоже включать не хочется. Кладу руку на колено Лу ладонью вверх, молча прося вложить в нее свою. Она улыбается и кладет сверху свою руку. Мое сердце в этот момент делает бланж.
Пятнадцать минут спустя я паркуюсь у дома Лу. Она убирает свою ладонь, и поворачивается назад.
— Доброго вечера, Аманда.
— И тебе. Извините, если нарушила ваши планы.
— Не бери в голову, — улыбнувшись, произносит Лу и тянется к двери.
Я выхожу за ней следом на улицу, боясь представить, что творится в ее голове.
— Чувствую себя ублюдком, — произношу я, подойдя к ней и положив руки на талию.
Лукреция утыкается носом в мою грудь и молчит.
— Лу, я взрослый мальчик и в состоянии контролировать свой член.
Хоббит молчит, а затем делает шаг назад, вырываясь из моих объятий.
— Завтра в 5?
— Завтра в 5. Напишешь мне перед сном?
— Только если ты пришлешь мне дикпик.
Улыбаюсь.
— Я подумаю.
Она тоже улыбается, а затем поднимается на цыпочки и целомудренно целует меня в губы.
— Спокойной ночи, — шепчет она и отстраняется.
— Эй, — хватаю ее за руку, притягивая к себе. — Думаешь, я отпущу тебя после такого жалкого подобия поцелуя?
— Я не целую парней, которые мне не нравятся.
— Что ж, отлично, значит, я тебе нравлюсь. Учитывая, сколько раз мы сегодня целовались.
— Это ты меня целовал, а не я тебя, так что, не обольщайся, — усмехается она, отпускает мою руку и спиной идет к лестнице, а затем разворачивается и кричит: — Пока!
Я широко улыбаюсь и смотрю ей вслед.
Не знаю, как мы с ней дошли до того, что флиртуем у ее дома. И я уж молчу про то, сколько раз за этот вечер мы целовались. Но я счастлив. Я наконец не ощущаю той пустоты внутри. Ее полностью заполнила собой болтовня этой девчонки. Прекрасной девчонки. Моей.
Возвращаюсь к машине с такой же идиотской улыбкой на губах и даже не пытаюсь этого скрыть. Я не должен думать о том, заденет ли это Аманду так же, как она не думала обо мне, когда решила за нас обоих, что у нас нет будущего.
— У вас с ней все серьезно, да? — доносится тихий голос с заднего сидения. — Ты рядом с ней выглядишь таким счастливым.
— Так и есть.
— Я рада за то, что ты нашел свое счастье.
Молчу, потому что что мне ей сказать? Я был и с ней счастлив. Все было хорошо. Я строил в голове планы о совместном будущем. Конечно, эти отношения изначально были обречены, учитывая, что я не собирался вступать в мормонскую секту, а она не собиралась из нее уходить, но, когда между нами все только начиналось, Аманда не была такой фанатичкой. Будь она верующей, она бы вообще не стала со мной спать. И вообще встречаться.
Если бы она оставила ребенка, то у нас все могло бы быть иначе. Если бы отец прогнал ее, то она могла бы просто прийти ко мне. Мы бы стали семьей. Вот только мешает это самое «если бы».
Только представьте, она избавилась от моего ребенка ради того, чтобы ее отец не изгнал ее из церкви!
В голове не укладывается этот бред.
Прошел целый год, и мне следовало бы забыть об этом, отпустить прошлое, но это невозможно. Каждый раз, когда мое колено тянет ноющей болью, с сердцем происходит тоже самое. Оно стучит так больно, словно намеревается покинуть грудную клетку, выломав к чертовой матери все ребра.
Почему тогда я бросился к Аманде по ее первому звонку?
Потому что для меня она по-прежнему близкий человек. Я никогда ее не предавал, был с ней честен, был ей верен. И часть меня все еще помнит именно ту милую Аманду, в которую я влюбился. Подсознание будто специально подбрасывает в мою голову только счастливые воспоминания, возвращая меня в то время, когда мои глаза горели, а в груди разливалось тепло при виде этой кудрявой светловолосой девчонки.
Через пару минут мы въезжаем на подземный паркинг. Молча выхожу из машины. Молча открываю багажник. Молча беру сумку. И так же молча иду к лифту.
— Еще раз спасибо тебе большое, — тихо произносит Аманда.
— Оставайся столько, сколько будет нужно.
Следом за ней захожу в открывшиеся двери лифта и нажимаю на кнопку. Серебристая кабина за пару секунд доставляет нас на нужный этаж. Двери открываются, и мы оказываемся в тускло-освещенном коридоре, ведущему к моей квартире. Абсолютную тишину нарушает лишь звук люминесцентных ламп на потолке и скрежет ключа в дверной скважине.
Открываю дверь и прохожу внутрь. Щелкаю выключатель слева от двери, и квартира озаряется приглушенным желтым светом настенных бра. Ставлю сумку на пол, а затем закрываю дверь за Амандой.
— Эта квартира тебе подходит, — осматриваясь по сторонам, произносит она.
К чему она это сказала?
Молчу. Поддерживать с ней беседу я не намерен.
