пользоваться хотя-бы антиперспирантами.
— Что вы со мной сделаете? — задала я самый животрепещущий вопрос в моей жизни.
— Ничего такого, что не заслужила.
— А что я сделала? Я никогда и никому не причиняла зла!
— Ну ты прямо ангелочек. Посмотрим, что с тобой будет после…
— Меня будут искать! Меня уже ищут!
— Ну да, рассказывай. — Голос прозвучал с особенной издевкой. — Не ты ли говорила, что живешь совершенно одна?
Мужчина говорил со мной, а сам ходил вокруг и с шумом передвигал какие-то вещи или мебель. Да плевать, что он там делал! А я, тем временем, прилагала всё больше усилий, чтобы приглушить панику. Я не собираюсь тут быть овечкой на заклании!
Мысли перестали метаться от одного к другому и я, наконец, смогла сообразить, кому принадлежал голос мужчины, похитившего меня. Он, конечно, был немного изменен, но общие интонации угадывались. Я тут же решила поделиться своей догадкой:
— Борис, это ты?
Мощная рука резко сдернула ткань с моей головы и по глазам резанул яркий свет люминесцентной лампы. Надо же, а я думала, что перцовый баллончик окончательно выжег мне глаза.
— Какая ты догадливая! — криво улыбаясь ответил мне знакомый бармен. Он смотрел на меня и в его глазах, естественного, серо-голубого цвета, проглядывалось какое-то безумие.
— Зачем тебе это? Отпусти меня!
— Ха-ха, это ты смешно придумала! Вот так взял и отпустил. Нет, сегодня тебя ждет незабываемая ночка!
— Да что с тобой не так?
— Со мной? — он приблизил своё лицо вплотную ко мне. Меня прямо таки обдало жаром его пропахшего потом тела. — Что с ТОБОЙ?
— Я не понимаю!
— Скоро поймешь! Ты скоро всё очень хорошо поймешь. Жаль, что для тебя это уже не будет иметь никакого значения.
— Ты хочешь меня убить? — сердце заколотилось в груди с такой скоростью, что чуть не вырывалось наружу.
— Ну зачем же убить? Всё ещё может обойтись.
— Да? И что для этого должно произойти? — в моём голосе загорелся огонёк надежды.
— Всё очень просто! Я сейчас включаю камеру, отвязываю тебя, а ты делаешь мне настолько ахуительный минет, что я получаю максимальное удовольствие. И да, не забудь, когда я кончу тебе в рот, ты должна всё слизать и сказать, как тебе было вкусно. Понятно? Вот тогда я тебя отпущу.
— Ты совсем больной?
— Я клянусь, я тогда тебя отпущу. Всего лишь один минет. Пять минут стараний и счастливая улыбка в конце. Разве я много прошу? Скажи ещё, что ты никогда не сосала член?
Я промолчала. Мне даже отвечать на этот вопрос было мерзко. А уж чтобы сделать нечто подобное с «его» членом, у меня вообще в голове не укладывалось. Но это был шанс. Иначе он меня вообще не отпустит. Или же таким образом пытается обмануть, а потом всё равно сделает, что захочет?
— Что зависла? Представила уже, как сосешь? — меня передернула гримаса отвращения. — Ой, какие мы нежные! Можно подумать, что ты хуя во рту не держала никогда.
— А ты держал? — вырвалось у меня и я тут же за это поплатилась. Хлесткий удар ладони по щеке выбил искры из моих глаз, впрочем, тут же сменившиеся слезами.
— Поговори у меня! В последний раз предупреждаю: будешь покладистой — отпущу, не будешь — закатаю в бетон! В худшем случае тебя ни кто и никогда не найдет.
— Ты всё равно меня обманешь. Зачем тебе видео?
— Тут всё просто: даже если ты потом побежишь в полицию и заявишь о похищении и изнасиловании, то у меня будут доказательство, что ты всё делала предельно добровольно. Вот так вот!
— А что, планируется ещё и изнасилование? — подловила я его на слове. Умом понимала, что не нужно его злить, но сделать с собой ничего не смогла. За это поплатилась моя вторая щека. Обе стороны лица горели как обожженные. — Не бей меня, пожалуйста…
— Вот так то лучше. Я твою спесь быстро укрощу.
— С чего ты вообще на меня взъелся? — поняв, наконец, что мне не выбраться из этого ада, я разревелась изо всех сил. — Мы с тобой даже не общались!
— Вот именно! «Не общались». Вначале всё было хорошо: ты пришла к нам работать, такая красивая, воздушная. Тебе бы моделью работать, а не работницей кухни. Мы мило с тобой общались, а потом всё как отрезало. Ты стала не только избегать меня, но и смотреть с таким презрением, как будто я дерьма на твоих глазах объелся. А я этого не люблю! Жутко не люблю. За последний год мне не отказала ни одна официантка из тех, кто приходил к нам работать. Хоть по одному разу, но я трахнул каждую из них. А тут приходишь ты и не даешь мне ни шанса!
— Ты сумасшедший! — говорить сквозь слезы и всхлипы тяжело, но я пытаюсь взять себя в руки. — За то, что с тобой не хотят общаться, людей не похищают.
— Ну, значит, ты будешь первая! — он подошел вплотную и достал из кармана штанов канцелярский нож. Его лезвие ярко блеснуло в свете люминесцентной лампы, а моё сердце моментально ушло в пятки.
Наклонившись ко мне он поднял связанные скотчем руки и разрезал связывающие меня путы. Я тут же начала массировать онемевшие конечности.
— Возьми тряпку и вытрись — мне в лицо прилетела какая-то сомнительной чистоты тряпица. — Ты сейчас похожа на уродину. А уродинам я в рот не даю. Так что наша будущая сделка может быть расторгнута ещё до её начала.
Вытираю грязное, с разводами, лицо. Слёзы так и льются, но их поток стал меньше, а всхлипы почти совсем прекратились. Нет, надо выбираться отсюда. Любой ценой!
— Ну так что? В последний раз спрашиваю.
— Я со… согласна…
— Вот и умничка. Не хочешь косметику на лицо наложить? Как-никак на камеру ты должна быть красивой.
— Хорошо. — Мысли лихорадочно заметались в голове. В худшем случае потяну время. В лучшем — доберусь до телефона или пилочки для ногтей: можно будет ткнуть его куда-нибудь и попытаться сбежать, попутно вызвав помощь.
— Вот твоя сумочка, говори, что подать. Зеркальца, смотрю, у тебя нет, но телефон я тебе не дам. Если только подержу в своих руках, пока ты прихорашиваешься.
Вот облом! Нужно срочно думать другие варианты. Заодно и поискать в какую сторону бежать. Судя по всему, я нахожусь в каком-то подвальном помещении гаража. Значит, сначала надо будет выбраться наверх.
Ну вот, он держит в руках мой телефон в режиме «зеркало» и помогает мне накраситься. Никогда столько косметики не использовала, но сейчас мне это «жизненно» необходимо. Попросила
