«Я хочу это видеть».
Чувствую, как внизу живота все плавится, когда Гордеев кладет тяжелую ладонь мне на макушку, позволяя приступить.
Я все еще испытываю трепет перед его органом, крупным, перевитым венами, увенчанным вязкой солоноватой капелькой. На секунду представив, как он будет раздвигать тесные стеночки моей пещерки, я облизываю губы и прижимаюсь ими к уздечке, мечтая о чувстве заполненности, которое меня ждет.
Ящер слишком высокий, сложно смотреть ему в глаза, лаская ртом, но я вижу, как напрягаются мышцы его живота, когда я вбираю в рот головку мягкими губами, и, плотно сомкнув их, смазываю слюной толстый ствол.
С каждым погружением члена я все сильнее стискиваю бедра, пытаясь притупить пульсацию между ног. В сознании перемешивается реальность, где я здесь и сейчас на коленях ублажаю ртом Гордеева, и фантазии, как он входит в меня до конца раз за разом. Я так возбуждаюсь, что не замечаю, как, сосредоточившись уже только на головке, втягиваю ее напряженными щеками, массируя ямочку на вершине кончиком языка.
– Ксюш-ша, – почти шипит Ящер и ладонью, лежащей на макушке, немного запрокидывает мне голову. – Расслабь горло. Вот так. Хорош-шая девочка.
И отбирая у меня инициативу, Гордеев толкается, медленно скользит гладким толстым членом по языку, с каждым разом все глубже. Приучая меня принимать в горло медленно, свободно. Сквозь рефлекторно выступающие слезы, я вижу, как вздулись вены на шее Дениса, как почти двигается тату на коже, обтянувшей напряженные мышцы живота.
В свете ночника, в полнейшей тишине картина должна выглядеть крайне развратно. Представив себя со стороны: Ящер, намотав на свою лапищу мои длинные светлые волосы, почти ласково имеет меня в горло, загоняя член так глубоко, как я и не думала, что получится. Хрупкая девушка во власти своей похоти и мужчины, который способен ее удовлетворить. Воображение рисует это так ярко, что у меня вырывается почти жалобный стон, а рука помимо моей воли подбирается к кружевному треугольнику, чтобы проникнуть под него и хоть как-то погасить этот пожар.
Но Гордеев замечает это движение.
– Нет, Ксюша, тебе нельзя, – останавливается он. – Это все мое сегодня, мы, кажется, договорились.
Ящер оставляет меня и подходит к тумбочке, по пути стаскивая рубашку до конца. Он достает и бросает на постель полную пачку презервативов, вызывая у меня дрожь предвкушения. Снимает джинсы и белье, манит меня рукой, усаживаясь на кровать.
Я поднимаюсь и на слегка затекших ногах подхожу к Гордееву. Горячая широкая ладонь ложится мне на талию, ласкающим движением спускается вниз и захватывает в плен мою ягодицу, сминая ее. Дыхание Дениса согревает мне живот, отчего мурашки бегут по телу врассыпную, вызывая желание податься вперед, прижаться к его телу.
И без того напряженные соски болезненно ноют, когда Денис влажно целует одну за другой мои родинки у пупка. Тонкое кружево бюстгальтера, казавшееся мне мягким и невесомым, превращается в наждачку, но Гордеев будто назло не обращает на мою грудь никакого внимания, зато пальцем он подцепляет край трусиков, там, где влажность уже зашкаливает, и погружает в меня два пальца, заставляя задрожав расставить ноги шире.
Продолжая ласкать живот, кончиком языка рисуя на коже что-то магическое, он жестко трахает меня рукой, и этот контраст сводит меня с ума.
Я уже не просто жду, когда он будет делать это членом, я изнемогаю. Стон больше похожий на скулеж вырывается у меня из груди, я хватаюсь за плечи Дениса, как в шторм, ноги меня не держат.
Наверное, в Ящере все же есть немного сочувствия, потому что, реагируя на мои уже практически всхлипы, он подтягивает меня к себе, усаживает на бедра лицом к лицу, и, не снимая трусиков, а просто сдвинув их в сторону пальцами, выскользнувшими из меня, заполняет до самого донышка.
Подрагивающий член, головкой упирающийся в какую-то чувствительную точку глубоко внутри, жесткие волоски, которые я чувствую срамными губами, жар кожи Дениса, там, где я сосками сквозь кружево прижимаюсь к его груди, и жесткий поцелуй, заставляют меня содрогнуться и полететь без единого движения толчка.
Разрядка такая неожиданная и мощная, что вышибает из меня дух. Ящер, который все еще пульсирует во мне, приподнимает меня за ягодицы и с силой еще раз опускает.
Я думала, что уже кончила.
Нет.
Или это что-то иное.
Меня колотит дрожь, дырочка плотно стискивает мужской ствол, обильно орошая его влагой. Мне не хватает воздуха, и я своевольно отрываюсь от губ Гордеева, чтобы возразить, остановить его, потому что то, что я сейчас чувствую, это больше чем способно вынести мое сознание. Но Денис, будто в наказание за непослушание, снова приподнимает меня, и где-то глубоко внутри моей женственности он выбирает самое сладкое местечко, и во мне взрывается сверхновая.
Черная вспышка ослепляет меня на секунду, оставляя после себя цветные круги, я обмякаю в руках Ящера.
– Нет, Ксюша. Ты жаловалась на недостаток внимания. Мы только начали.
Глава 40
Начали?
Если мне будет и дальше так же хорошо, я только за.
Только вот ноги мои дрожат, и я не в силах подняться и продолжаю сидеть, насаженная на толстый член, продолжающий давить на сокровенную точку.
Гордеев, ощущая мое бессилие, просто откидывается на спину, увлекая меня за собой. Но полежать на его груди и прийти в себя, мне не удается.
Он перекатывается вместе со мной, оказываясь на мне. Влажной от испарины, покрывающей мое тело, спиной я ощущаю прохладное сколькое покрывало, а сверху раскаленное тело Ящера.
Губы Дениса впиваются в хрупкую ключицу, оставляя отметину.
– Не смей закрывать глаза, – ударяет в замутненное негой сознание негромкий приказ.
Усилием воли приподнимаю ресницы. Требовательный взгляд впивается в мое лицо, ему отвечает мой, почти жалобный.
– Недостаточно прониклась, – делает вывод Гордеев.
Не отводя взгляда, он приподнимается и медленно выходит из меня, заставляя ощутить весь его размер и пустоту, которую он оставляет после себя. Когда толстая головка покидает границы пещерки, я чувствую себя обделенной. Несмотря на то, что я уже кончила, мне нравится это ощущение заполненности.
Денис выпрямляется между моих согнутых в коленях ног, и предстает передо мной в своей животной мужской красоте. Я жадно разглядываю его, на мой вкус, совершенное тело, и совсем не могу отвезти взгляда от напряженного органа, блестящего от моей смазки.
– Ксюша, – укоряет меня Гордеев, потянувшись за пачкой с презервативами, – в глаза смотреть надо.
Пойманная за гипнотизированием качнувшегося члена и налитых яиц, я даже не розовею. О каком стыде может идти речь, когда я вся распахнута для него, теку только при мысли, что ночь еще не кончилась, он и обещал, что мы только начали?
– Мне нравится, – облизнув губы, признаюсь я слабым голосом.
Мне кажется, или на лице Гордеева проскальзывает удовлетворение?
На моих глаза он разрывает фиолетовую фольгу и медленно раскатывает резинку вдоль ствола, от чего головка выглядит не просто крупной, а огромной.
– Нравится смотреть? – с тихим смешком уточняет Денис. – А мне нравится участвовать.
И слова Ящера не расходятся с делом.
Расставив мои ноги пошире, он разглядывает мои промежность, поглаживая ждущий возвращения в мою влажную и теплую темноту член. Проводит подушечкой по влажным складочкам, посылая электрический разряд через все и без того подрагивающее тело. Раздвинув, двумя пальцами припухшие губки, он неглубоко погружает палец и поглаживает переднюю стеночку влагалища, и меня снова бьет ток. Разворошенный муравейник под кожей, разбегается, причиняя сладкую боль.
Я тянусь приласкать несправедливо забытую Денисом грудь, но меня снова останавливает твердое:
– Не смей.
И мне приходится бессильно царапать покрывало. Шуршание, которое я слышу, когда скребу по нему ногтями, навсегда останется одним из самых эротичных звуков.
