Уход за ее модной прической, вероятно, обходился дороже, чем аренда моей квартиры. Она огляделась вокруг, от ее острого взгляда ничего не могло ускользнуть.
— Именно, — сказала я, стараясь, чтобы это звучало радушно. — Мой маленький кабинет. — Я подумала, что, если добавлю комментарий о размере кабинета — хотя на самом деле размер был приличный, учитывая, сколько я работала в компании — возможно, она оставит меня в покое.
— Представь, как я удивилась, когда твой ассистент сказала, что ты здесь, а не в командировке.
Так-то. К счастью, эту ложь легко было исправить.
— Ее отменили.
Она нахмурилась, будто знала, что я вру, но не могла поймать меня на этом.
— Ты получила повышение или что-то в этом роде? — Она остановилась перед цветами. — Я знаю, что у тебя точно не день рождения.
— Они от друга, — быстро сказала я. — Когда ты пришла?
Она проигнорировала мой вопрос и продолжила свои рассуждения:
— Должно быть не совсем друг, раз отправил тебе так много цветов. — Она скривилась. — Хотя он мог бы по крайней мере раскошелиться на розы.
— Мне нравятся гардении, мама. — Я заставила себя оставаться спокойной.
— Кто он? Этот мужчина знает, что ты предпочитаешь гардении розам. — По ее тону было ясно, что она думала о моем вкусе в цветах. — Как его зовут?
— Ничего серьезного, — сказала я. — Давай просто оставим это. — Я начала ощущать глубокую пульсирующую боль в основании черепа.
— И все же, — настаивала она. — У него же есть имя. Почему ты не говоришь мне?
Я ненавидела, когда она так делала, это звучало так, будто она была избалованным ребенком, привыкшим добиваться своего. Я глубоко вздохнула. С меня хватит!
— Я не собираюсь тебе говорить, потому что это не твое дело.
Ее глаза в удивлении расширились. Я всегда была упрямым ребенком, но никогда категорично не высказывалась против нее. Но сейчас, когда я начала, мне хотелось продолжать.
— Ничего из этого не твое дело. Вот почему я сказала тебе не приезжать. — Мне хотелось повысить голос, но я сдержалась. — Это моя жизнь, и я живу ее так, как я хочу. Как ты всегда делала.
Пятна румянца выступили высоко на ее щеках.
— Есть разница, юная леди. Я никогда не была безрассудной. Я никогда не отказывалась от своих обязанностей перед семьей ради того, чтобы болтаться в колледже. Я никогда не переезжала через всю страну, чтобы работать на какой-то низкопробной работе в шоу-бизнесе. Это даже на ступень ниже работы адвоката по бракоразводным процессам.
— По крайней мере у меня есть карьера, — парировала я. — В отличие от тебя, не работавшей в жизни ни дня.
Она засмеялась.
— Не пойми меня неправильно, милая. Я горжусь тем, что ты стала адвокатом, как и твой отец…
— Не будь такой высокомерной. — Я хмуро посмотрела на нее. — Ты всегда ненавидела папу и его работу. Ты скрывала от него, что ты из семьи, занимающей высокое положение в обществе, и унаследовала целое состояние, но и презирала тот факт, что он хотел работать.
— Ты понятия не имеешь, каково было жить с твои отцом. — Ее глаза вспыхнули.
— Правильно, потому что меня не было рядом, когда ты ушла от него к… Как ее звали? Или ты даже не помнишь, с кем ты была, когда ушла? Потому что ты сейчас, как бы это сказать, с пятой женой сейчас, должно быть, тяжело помнить все их имена.
— Это была каторга, — сказала она, упрямо цепляясь за свои претензии. — Мы никогда не делали ничего вместе. Он всегда работал, оставляя меня одну в этом доме.
— Одну? — Я горько рассмеялась. — Одну со мной и десятком слуг?
Она продолжала, будто я ничего не говорила:
— Он любил свою работу больше, чем семью, и он до сих пор любит ее больше. Он продолжит работать до тех пор, пока не случится еще один сердечный приступ, и на этот раз он, наконец, убьет его.
Хватит. Я многое могла стерпеть от нее, но не это.
— Первый сердечный приступ у папы случился не из-за работы. А из-за тебя.
Она выглядела искренне шокированной.
— Прости?
— Ты постоянно давила на него, относилась пренебрежительно, говорила, что он недостаточно хорош для тебя. Не думала, что я могла это заметить? Ты никогда не любила его. В своей школе-интернате ты была королевой бала, которая отхватила самого завидного холостяка с многообещающей карьерой. Просто ты никогда не думала, что он откажется от шанса сменить дедушку, когда тот умер, чтобы остаться на работе, которую любил. — Мои руки тряслись, когда я сжала их в кулаки, чтобы моя мать не увидела этого. — Я знаю, что ты никогда не любила папу, потому что ты никогда не любила мужчин. И я могу понять, почему это сделало все для тебя таким ужасным. Но проблема была не в этом. Проблема была в том, что тебе потребовались годы, чтобы признать это. И не притворяйся, что ты застряла с ним из-за меня. Я не тупая. Несмотря на споры и твои романы ты настояла на том, чтобы сохранить ваш брак для видимости. Так что твоим драгоценным друзьям из высшего света не пришлось увидеть, что твоя жизнь — это не идеальная картинка. Иногда я думаю, что если бы у папы не случился сердечный приступ, то ты бы нашла способ все еще быть вместе с ним, встречаясь с женщинами на стороне.
Я замолчала, ожидая, что она взорвется в ответ, или по крайней мере скажет, что я неблагодарный ребенок. Вместо этого она ничего не говорила почти целую минуту, и, когда она, наконец, начала, ее голос звучал фальшиво оживленно.
— Ну, мне нужно идти. У меня есть дела, которые нужно сделать к большому благотворительному аукциону в воскресенье.
Ее резкая смена темы почти хлестнула меня.
— Благотворительный аукцион? Ты здесь до воскресенья?
Она одарила меня фальшивой улыбкой.
— На самом деле до понедельника. И да, аукцион. Я решила пожертвовать пару произведений искусства, которые просто захламляли дом.
— О, ну, молодец. — Я не была уверена, как мне нужно реагировать на ее полное игнорирование всего, что я сказала.
Она начала уходить, затем остановилась, указав на цветы.
— На твоем месте я бы не слишком привязывалась. Мужчины, которые проявляют такую напористость, редко остаются рядом.
Я снова засмеялась.
— Ты даешь мне совет по отношениям? Это впервые. И, учитывая твой послужной список, включающий и мужчин, и женщин, думаю, что я от него откажусь.
— Издевайся надо мной сколько угодно. Это все еще правда.
Я проводила ее взглядом, прежде чем опуститься на свое место и
