заставишь носить как серьги, — мягко объяснила она.
Только моя жена могла говорить о кастрации словно ангел.
Я скептически наблюдал за ней.
— Ты просто собираешься отступить и держаться подальше от опасности?
— Зависит от твоего определения опасности, — заявила она.
— Мелоди…
— Не мелодь мне тут. Ты не мой отец. Я позволяю тебе возглавить охоту на Авиелу; я помогу, если понадоблюсь. Но я тебе не нужна. Я знаю себя достаточно хорошо, чтобы понимать, что если я буду вовлечена, то захочу взять верх. Я сама захочу выследить ее. Но я также не собираюсь становиться домохозяйкой. Если мы чему-то и научились, так это тому, что Авиелу нельзя недооценивать. Ты не можешь сосредоточиться на бизнесе и на ней одновременно…
— Итак, ты хочешт контролировать трафик? — Я прервал ее. Если бы это был кто-то другой, я бы свернул ему шею.
— Лиам…
— Не обманывай меня, — сказал я. — Ты хочешь, чтобы я выследил твою мать, пока ты занимаешься бизнесом? — Она определенно приняла обезболивающие.
— Так безопаснее, и ты это знаешь, — прошептала она.
Я мог только покачать головой, глядя на нее. Только в нашем мире продавать наркотики было бы безопаснее, чем иметь дело с семьей.
— Что было бы безопаснее, так это провести день в торговых центрах и на благотворительных мероприятиях, пока я разберусь с этим… — Она сжала мою руку так сильно, что я почувствовал, как хрустнули костяшки пальцев. — Ой. Черт возьми, детка.
— Это сделка, Лиам. Соглашайся или уходи, — потребовала она.
Всегда требовательная стерва. Ей повезло, что я, черт возьми, люблю ее. Не знаю почему, но я, как дурак, согласился.
Схватив ее за здоровую руку, я посмотрел на нее сверху вниз.
— Ты не в том положении, чтобы заключать сделки, дорогая. Ты беременна и не будешь подвергать себя опасности. Ты не твоя мать, и ты не причинишь вреда нашему ребенку. Как будет выглядеть, если моя беременная жена будет продавать наркотики наркоманам и дилерам, которые пустили бы пулю в голову своей матери только для того, чтобы найти деньги на дозу?
Почему она не могла просто провести девять месяцев, смотря телевизор и крася ногти в постели?
Она нахмурилась и поморщилась.
— Лиам, ты делаешь мне больно.
— Черт, любимая. Мне жа… — В тот момент, когда я отпустил ее руку, она ударила меня по голове.
— Я на седьмой неделе беременности. Это никак не повлияло на мою способность справляться с бизнесом. Я понимаю, ты нервничаешь, и я тоже. Но у нас так много работы, которую нужно сделать. Ты не можешь делать все это в одиночку, да тебе и не нужно этого делать, — сказала Мелоди. — Разберись с Авиелой для меня. Сосредоточьтесь на этом. Я могу справиться со всем остальным. Ты знаешь, что я могу, и если ты скажешь мне не делать этого, я просто проигнорирую тебя. Так почему же ты сопротивляешься мне из-за этого? Это хороший план. Это единственный план, который у нас есть прямо сейчас. Лиам, я не спрашиваю разрешения. Мне принадлежит половина нашего бизнеса. Либо так, либо никак.
Я ненавидел это.
Я не хотел этого. Я хотел, чтобы она ушла из этого бизнеса. Не навсегда. Просто пока… просто пока я не буду уверен, что они оба в безопасности. К счастью, прежде чем я успел ответить, мой телефон зазвонил.
— Мне нужно идти, — сказал я ей, быстро целуя ее, прежде чем схватить свой пиджак со стула.
— Куда ты идёшь? — спросила она.
— Искать информацию о моей любовнице. — Выражение ее глаз, когда она села, сказало мне, что это продлится всего около минуты, прежде чем она начнет вытягивать из меня подробности.
— Я забираю только Феделя, остальные остаются здесь, чтобы защитить тебя… — Я остановился, оглядываясь еще раз. Я не хотел оставлять ее одну. — Чтобы защитить вас обоих.
— А кто будет их защищать? — Она сверкнула глазами, ложась обратно.
Покачав головой, я направился к двери.
— Люблю тебя, — сказал я.
Она вздохнула.
— Я тоже тебя люблю, хорошо? Счастлив? Я люблю тебя. А теперь уходи, пока ты окончательно не испортил мне настроение.
МЕЛОДИ
Когда он ушел, я уставилась в потолок, потирая свой плоский живот. Мой живот с ребенком внутри. Ребенок, который выбрал не то время. Наш ребенок: мой и Лиама.
Я стану матерью… если у меня это получится. Если меня не убьют, я стану матерью; матерью, которая не выстрелит в своего ребенка, глядя ему в глаза.
Я никогда не хотела тебя. У меня был приказ. Я следовала ему, а ты была побочным эффектом. Без обид.
Я слышала ее голос — голос, которого я так отчаянно жаждала в детстве, — и теперь я желала, чтобы она умерла. Я почувствовала, как в задней части моего горла нарастает давление, и попыталась подавить его обратно. Но я не могла, и рыдание прокатилось по мне прежде, чем появились слезы.
Я не была плаксой. Но это было больно. Все болело. Это было так больно, и я просто хотела все забыть.
Услышав стук в дверь, я быстро вытерла глаза и нос, прежде чем сделать глубокий вдох.
— Войдите, — позвала я, и вошла Адриана.
— Мистер Каллахан сказал, что вы хотели бы выпить травяной зеленый мятный чай от боли, — сказала она, крепко держа кружку, когда подошла ко мне.
Она оглядела меня, и я поняла, что мои глаза выдали меня, но я просто кивнула и взяла чай.
— Лиам сказал дать мне травяной зеленый мятный чай? — Спросила я, уставившись на чашку.
— Нет. — Сказала она. — Он сказал: Моей жене больно. Найди какое-нибудь натуральное дерьмо, чтобы ей стало лучше, прежде чем я вернусь.
— Лучшее в Дартмуте, — прошептала я, закатывая глаза и делая глоток, но только для того, чтобы выплюнуть жидкость. — На вкус как дерьмо и грязь.
Адриана схватила несколько салфеток, вытирая меня.
— Я в порядке. Но я не буду это пить. — Передав ей чашку, я снова легла.
— Могу ли
