Свое обаяние ей обязательно придется включить и сегодня. Задача стояла не из легких – по настоятельной рекомендации директора ее школы надо было договориться о проведении заключительных мероприятий литературного фестиваля на «чужой территории».
– Поймите, так будет лучше для нас, поскольку львиная часть доходов уходит сейчас на ремонт левого крыла. А без торжественных мероприятий с фуршетами и подарками уважаемым гостям не обойтись.
– Я постараюсь! – ответила Берта и для солидности что-то записала в свой ежедневник. Берте очень нравилась общественная работа – «ювелирные стежки» переговоров, многозначительные декларации, яркие резонансные выступления. По реакции соучеников и преподавателей она понимала, что у нее получается неплохо.
В Технический колледж можно было попасть двумя путями – пройдя широкую и шумную Чарльз-стрит и свернуть потом на Джеймс-роуд, а уж потом, собственно, на Эвон-стрит, где и располагалось это учебное заведение. Берта же выбрала путь более длинный, но интересный.
Дорожка бежала вдоль воды, людей в этот час в парке было немного, и Берта, предоставленная своим мыслям, вдруг поняла, что за кажущейся легкостью адаптации к новой жизни, новому языку и новому укладу жизни скрывается усталость. Усталость не столько от новизны обстановки, а от необходимости соответствовать. Эти зелень, тишина, запахи, звук неторопливой воды вдруг ей напомнили прогулки с отцом.
Парк закончился неожиданно узкой прибрежной полосой, которая вывела Берту прямо на короткие торговые улочки. До колледжа оставалось два квартала, время у нее еще было, а настроение, немного тревожное с утра, исправилось. Прогулка по парку, одиночество, которое она всегда любила, воспоминания об отце, такие яркие, что ей показалось, будто она на некоторое мгновение вернулась домой, – все это повлияло на нее наилучшим образом. «Надо написать отцу, наверное, скучает», – к колледжу Берта подходила уже деловым шагом, чувствуя уверенность в благоприятном решении своего дела. Она размашистым жестом поправила волосы, распрямила плечи и, придав своему взгляду уверенность и строгость, собиралась уже перейти улицу, как у небольшого овощного развала увидела своего преподавателя Саймона Планта. Одетый в серо-коричневое – самая распространенная гамма цветов в одежде преподавательского персонала, да и вообще поколения людей после сорока, – он, оттопырив нижнюю губу, выбирал морковь. Два пучка шпината уже были у него в руках, морковь он перебирал двумя пальцами. Что-то спросив у продавщицы, крупной ирландки, он возмущенно взмахнул свободной рукой. До Берты донеслось негодование, выраженное в коротких английских словах. «Он что, не может нормальную морковь себе купить?» – Берта только сейчас обратила внимание, что в лотке с морковью, где копался профессор, мелом было написано слово «Sale». Впрочем, Берта вспомнила, что экономия у англичан – это образ жизни. Распродажи, скидки, бонусы – все, казалось, видели в этом свою национальную идею. Жизнь в условиях перманентных распродаж: «Свадьбу сыграем в октябре – цены в отелях пойдут вниз!», «Обеденный стол поменяем перед Рождеством – скидки приличные в мебельном!». Казалось, доведись англичанину помирать, так он сначала узнает, когда будет максимальный дисконт на похоронные услуги. Берта, наблюдая за мучениями господина Планта, решила, что не будет ставить его в неловкое положение и что романтизма в подобной встрече совсем немного.
Ее размышления были прерваны молодым человеком лет шестнадцати, который, почтительно глядя на нее, старательно выговаривал английские слова («Наверное, предупредили, что я из России», – подумала Берта. Сама она, выслушав парня, ответила на беглом английском, с вежливой шуткой и даже употребила слова, относящиеся к местному колоритному сленгу, но вполне допустимые в неофициальных беседах. Парнишка уловил акцент, но был потрясен ее английским. Берта это заметила, но виду не подала: «Вот еще! Можно подумать, я этот язык учу, чтобы их удивлять и радовать. Я его для себя учу».
Переговоры продолжались почти полтора часа. Результатом этих приятных, но заковыристых бесед было совместное решение о проведении мероприятий на территории колледжа, а учебное заведение Берты берет на себя транспортные расходы для почетных гостей, духовой оркестр и так, кое-что еще по мелочам вроде воздушных шариков на лужайке и смешных сувениров для детей, которые прибудут с родителями. Берта была довольна. Ее слушали, ее понимали, и она смогла их убедить.
По долгим ступеням колледжа Берта сбегала почти вприпрыжку. День еще не закончился, а она уже свободна. И не просто свободна, а все отлично сделала, со всем справилась. Берта решила, что вполне заслуживает небольшой поход по магазинам.
Она уже приготовилась перейти улицу, как ее кто-то окликнул. Преподаватель Саймон Плант, уже без пучков зелени в руках, стоял в тени большого платана.
– Я видел, как вы входили в колледж, и решил подождать вас. У меня сегодня выходной.
«И жена вас послала за морковкой для супа!» – съязвила про себя Берта и, сделав радостное лицо, поздоровалась:
– Здравствуйте, вот как мы далеко от нашей школы оказались, на другом конце города!
– Да не такой это и другой конец. В Бате такие расстояния, что всех можно считать соседями. – Преподаватель внимательно посмотрел на Берту: – Я был в России и знаю, что такое русский километр.
– Вы хотите сказать, что он длиннее английского.
– Безусловно, – Плант ответил с такой горячей убежденностью, что Берта рассмеялась, – вы куда направляетесь?
«Англичанин англичанину, а уж тем более англичанке, такой вопрос не задал бы никогда», – Берта медлила с ответом, подчеркивая неуместность вопроса.
– Извините, я, наверное, что-то не так делаю… Меня сбивает с толку мой предыдущий русский опыт. – Преподаватель даже покраснел.
«Ты хочешь сказать, что с большинством русских соблюдать правила, принятые здесь, не обязательно…»
– Я, наверное, бесцеремонен, прошу простить, – до собеседника дошло, что эта девушка несколько отличается от тех, кого он встречал тогда в Москве.
– Ну, вы бесцеремонны самую малость, совсем чуть-чуть, – слова «чуть-чуть» в английском языке не было, Берта заменила его другим, более «плоским», однозначным.
– Вы не хотите поменять планы, если это только возможно? Может, мы с вами немного погуляем? Заодно поговорим о вашей работе? – Саймон Плант посмотрел на нее тревожно и немного вызывающе.
– Пожалуй, можно, тем более что мои планы были совсем не серьезны. Я собиралась пройтись по магазинам.
– О-о-о! Это очень серьезно, наверное, я не очень вовремя со своим предложением?
