Когда они подъехали к ее дому, Кэт испытала острое сожаление, что обратная дорога заняла так мало времени. Должно быть, Алекс почувствовал, что ей не хочется слезать с мотоцикла.
– Что? – с любопытством спросил он, сняв шлем и проводя рукой по волосам.
– Ничего, – ответила Кэт, возвращая ему свой шлем.
– Нет, что-то есть.
– Хочу поблагодарить вас за то, что вы так на это отреагировали. – Он озадаченно взглянул на нее. – На мое пересаженное сердце. Вы не побоялись, что я поеду сзади вас на мотоцикле. Вели машину так же быстро, как и раньше, до того как узнали о моей операции.
– А разве не надо было?
– Большинство людей, узнав об этом, начинают меня беречь. Они думают, что я хрупкая. Они не хотят подвергать меня риску, боясь, что я могу себе что-нибудь повредить.
Подобное отношение очень тягостно для меня. Поэтому я ценю, что вы не обкладываете меня ватой. Спасибо.
– На здоровье.
Их глаза встретились: она знала, что происходит нечто важное. Ее влечение к нему было слишком сильным, чтобы им можно было пренебречь. И началось оно отнюдь не в этот вечер.
Кэт почувствовала внутренний толчок в тот самый момент, когда Алекс открыл экранированную дверь дома Уолтерсов и их глаза впервые встретились. Еще тогда ей захотелось вдоволь насмотреться на него, но она сумела совладать с собой. Но не сейчас. Сейчас она позволила своим глазам всмотреться в его лицо.
Подобные взгляды встречались в сценах, которые она играла в «Переходах». Они призваны были сообщить телезрителям, что данное событие повлияет на всю дальнейшую жизнь персонажа, словом, «проснись, зритель, и обрати внимание, это важно». Начиная с этого момента ничто уже не будет прежним. К восторгу телезрителей, она замечательно умела передавать это на экране, но никогда не испытывала ничего подобного сама. Только теперь.
Алекс первым перестал играть в «гляделки» и, взяв ее за локоть, потянул в сторону дома.
– У меня к вам просьба, – сказал он, когда они подходили к парадному крыльцу.
– Это та самая деловая часть сегодняшнего вечера?
– Да. Вы не могли бы помочь мне с некоторыми исследованиями для моей новой книги?
– Помочь? Как?
Когда они дошли до парадной двери, он повернулся к ней лицом.
– Предавшись распутству в день первого свидания.
– Что-о?!
– Вы не ляжете со мной в постель сегодня ночью?
– Нет!!!
– Ну, вот мы и завершили деловые переговоры. Я попросил вас помочь мне с моими исследованиями. Конечно, вы сказали «нет», но это была искренняя, исходящая от сердца просьба о сотрудничестве.
Кэт с трудом пыталась сохранить на лице хмурое выражение, которое грозило смениться улыбкой.
– Вы думаете, финансовая инспекция сочтет это законной деловой сделкой?
– Они редко требуют от меня углубляться в такие детали. – Мимо проехала машина, и это отвлекло его внимание. – Какая прекрасная улица. Совсем не похожа на ту, где, как мне казалось, вы должны были бы поселиться.
– А чего вы ожидали?
– Чего-нибудь гораздо более фешенебельного.
– Фешенебельное осталось у меня в Малибу. А это как раз то, что я искала, переехав сюда. Засаженная деревьями улица в тихом квартале. Дом, построенный тридцать лет назад, с деревянными полами и большим парадным крыльцом. Просторный и вместе с тем уютный.
– Дом, в котором было бы удобно жить вашей маме.
– Да, возможно.
Он моментально обратил внимание на ее задумчивый тон.
– Я влез не в свое дело? Что-нибудь неприятное?
– Ничего неприятного. Оба моих родителя умерли, когда мне было восемь лет.
– О Господи! А что произошло? Кэт уклонилась от ответа, сделав вид, что не поняла вопроса.
– Меня воспитывала система.
– Приемных домов?
– Гмм. Меня никто не удочерил, потому что я была больна.
– Все дети болеют.
– Но не так много. У меня была болезнь Ходжкина. Ее рано обнаружили, и я полностью вылечилась, но никто не хотел рисковать, беря в дочери тощую рыжеволосую девочку с подорванным здоровьем. – Кэт взглянула на Алекса снизу вверх. – Ну, а дальше совсем плохо. Вы уверены, что хотите дослушать до конца?
– Я ведь еще до сих пор не сбежал.
– Можете сделать это в любой момент, я вас не держу. – Она немного помолчала, потом глубоко вздохнула и выпалила:
– Меня передавали из одного приемного дома в другой. Из-за того, что от меня часто отказывались, я изменилась. Я стала выкидывать различные фортели, чтобы на меня обратили внимание. Короче говоря, я стала наказанием Божьим.
– Могу себе представить.
– Я всегда отличалась от других детей, сначала потому, что была ужасно больна, затем из-за того, что у меня не было родных матери и отца. Слава Богу, мне удалось все это пережить без серьезных последствий для психики.
– И в это могу поверить. У вас вид упорного борца. Кэт поиграла хилыми бицепсами, и он засмеялся.
– А что послужило причиной болезни сердца?
– Химиотерапия, которую я принимала, чтобы бороться с болезнью Ходжкина. Лекарства победили опухоль, но нанесли большой вред моему сердцу. В течение нескольких лет оно медленно умирало.
– А вы об этом не знали?
– Совершенно. Жила нормальной жизнью здорового человека. А в это самое время мое сердце превращалось в камень. Когда осталось совсем мало работающих мышц, я стала замечать, что быстро устаю, что у меня мало сил. Я сваливала все на то, что слишком много работаю, но никакой отдых и никакие витамины не устраняли усталость. Я пошла на обычный медосмотр, а оказалась в кабинете кардиолога. К моему огорчению, он обнаружил, что большая часть моей сердечной мышцы стала такой твердой и негибкой, как будто представляла собой настоящий камень.
Мое сердце не могло перекачивать нужное количество крови. Оно работало меньше чем на треть своей мощности, что означало для меня необходимость трансплантации. Или неминуемую смерть.
– Вы испугались?
– Не столько испугалась, сколько разозлилась. Мне не особенно сладко пришлось в детстве, но я преодолела все невзгоды. Я стала телезвездой. Меня любили миллионы людей. Их распорядок жизни вертелся вокруг фильмов с моим участием. Моя жизнь была сказкой, и вдруг… это. Мне хотелось схватить Господа за воротник и крикнуть:
«Эй, ненавижу жаловаться, но с меня уже хватит!» Думаю, Он все же получил мое мысленное послание, потому что оставил меня жить.
– Отсюда «Дети Кэт».
– Отсюда «Дети Кэт», – повторила она шепотом, улыбаясь с благодарностью, оттого что у него хватило интуиции связать одно о другим. Какое-то время они продолжали стоять и улыбаться. Постепенно их улыбки растаяли, но взгляды по-прежнему были устремлены друг на друга. На крыльце лежали густые тени. Столь же насыщенным было и их молчание. Мимо проехала еще одна машина, но на сей раз они не обратили на нее внимания. На руку Кэт опустился москит, и она рассеянно смахнула его прочь.
