- Ольга Терещенко, - подсказала Лиза. – Она жила с тетей, которую звали Люба.
- Так, - палец начальницы медленно скользил по строчкам: фамилия, имя, отчество, год рождения, куда выехал. Каждая строчка - чья-то отдельная судьба... – Нашла! Вот, - палец остановился на нужной фамилии. - Есть Любовь Прохорова и ваша Ольга Терещенко, только последняя была оформлена временно, периодически прописку продлевала, но потом перестала. Куда делась в дальнейшем, записи нет.
- Ольга умерла еще до расселения, это мы выяснили, - объяснил Илья. – Но мы ищем собственно не ее: у Ольги родилась дочка, и жила несколько лет у Любы. Девочка потерялась. Ее могли сдать в детдом или удочерить соседи.
- Но никакого ребенка в комнате Любы не прописано, можете сами убедиться, - начальница снова проверила нужную строчку.
- А кто еще жил в этой квартире? Может быть, нам помогут бывшие соседи Любы? – Илья приготовился записывать новые адреса
- Коммуналка состояла из пяти комнат, - перевернула страницу начальница. – Одну занимала Любовь Прохорова. Здесь есть запись о ее смерти. Вторую – семья Хомкиных: муж и жена, потом у них родился мальчик. Переехали в Чертаново. Третью - семья Симоновых: муж и жена. Им дали квартиру в Марьиной Роще. Четвертую - женщина по имени Луиза Самсоновна Воскресенская. О! – восхитилась начальница, - видно, знатная была особа, перебралась на улицу Неждановой. Нынче ее переименовали в Брюсов переулок. Самый что ни на есть престижный центр как тогда, так и сейчас! И пятую…, – чиновница наклонилась над страницей, пытаясь разобрать буквы. – Елки-палки, пастой шариковой залито. Вот же напасть! – И увидев недоуменное выражение на лице Лизы, стала объяснять: - Тогда шариковые ручки были в новинку, в магазинах стояли специальные автоматы по зарядке использованных стержней. Но паста безбожно текла, пачкала руки и документы. Может быть, вы сможете прочитать? – И начальница повернула книгу к Илье.
- Елена Ди… Дм… Нет, не получается, - признался в собственной беспомощности Илья. – Только имя видно и первую букву отчества. Фамилия, данные о новом месте жительства безвозвратно утеряны. Одно сплошное пятно.
- Но, по крайней мере, три новых адреса мы знаем, - оптимистически посмотрела Лиза на Каменева. – И по теории вероятности, шансы, что кто-то из этих людей помнит Ольгушку или мог удочерить ее девочку, велики. Вдруг пятый жилец нам и не понадобится вовсе?
- Советую начинать с Чертанова, с Хомкиных, - закрыла книгу начальница и вернула ее обратно в сейф.
- Почему? – Илью заинтересовала логика чиновницы. – А я, честно говоря, думал о бездетной семье Симоновых. У них больше причин удочерить девочку.
- А Хомкиным – выгоднее, - объяснила начальница. - На момент расселения коммуналки у них имелся маленький мальчик. И девочка пришлась бы очень кстати. Не понимаете?
- Не понимаем, - признались в один голос Лиза и Илья.
- В советское время при распределении жилья существовало жесткое правило «n - 1», - раскрыла тайну чиновница. - Квартиры давали так, что комнат в них было на одну меньше, чем человек в семье. Например, если у мужа и жены только один ребенок, значит, можно рассчитывать лишь на двухкомнатную. Если двое детей – трехкомнатную. Но если дети разнополые, - чиновница сделала многозначительную паузу, – мальчик и девочка, то государство считало своим долгом расщедриться на четырехкомнатные хоромы.
- Значит, начнем с Чертанова, - согласился с неоспоримыми доводами Илья.
- А если вы оставите свой номер телефона, - устало посмотрела на гостей начальница ДЕЗа, - то я через какое-то время смогу сообщить вам адрес пятого жильца. Все едино в архив ехать, книги домовые отвозить. Если, наконец, выберусь, то полистаю старые записи. Раньше информация непременно дублировалась, попытаюсь выяснить фамилию таинственной Елены Д. и ее следующее место жительства. Все-таки приятно, наверное, человеку будет узнать, что у него есть родственники…, - неожиданно прониклась судьбой неизвестной ей девочки чиновница.
ВЕРНУВШИСЬ после неудачного разговора с Павлом в свою комнату, размазывая слезы по лицу, Люба присела у кроватки, где спала маленькая девочка. Пожилая женщина провела шершавой ладонью по шелковистым волосам ребенка, поправила одеяло. Девочка, сладко посапывая, перевернулась на другой бочок.
«Отдай малышку в детский дом, - вспомнила дворничиха, как советовали ей на поминках соседи. – Ты уже старая, зачем тебе чужая головная боль?»
- Нет, - покачала головой Люба, прикоснувшись губами к щеке девочки, - никакая она мне не чужая. Разве можно дитя лишать домашнего тепла? Я обязательно что-нибудь придумаю.
И для начала снова пошла… работать. Пересчитав копеечную пенсию, в которую советское государство оценило ее многолетний тяжкий дворницкий труд, Люба поняла: даже при самой жесточайшей экономии не то, что одеть, прокормить малышку не сможет. Только снова мести улицы ее, конечно, не взяли. Все вакансии заняты: количество лимитчиков, желающих получить комнату в столичной коммуналке, не убывало. Но для Любы отыскалась вполне приемлемая должность вахтера в школе, прямо во дворе дома. Требования простые: заступать на пост рано, в 7.00, чтобы освободить ночного сторожа и впустить уборщицу. (Для Любы, привыкшей подниматься до солнца, это часть «программы» вообще не представляла проблему). А потом целый день строго призывать к порядку неугомонных первоклассников, которые предпочитают по лестницам не ходить, а носиться, и строго качать головой при виде покуривающих в потаенных уголках старшеклассников. Да, еще каждые 45 минут, когда начнется учебный процесс, не забывать нажимать на кнопку звонка. Чтобы учителя и ученики знали, что урок, наконец, закончился. И торопились заполнить пустые коридоры. Для Любы в этот момент главное нужно быстро добраться до своего угла, чтобы грохочущая людская лавина не свалила замешкавшуюся старушку с ног.
Словом, работа легкая. Но один изъян все же имелся: стол вахтера находился прямо у входной двери. Для больной любиной спины сквозняки - самые злейшие враги. Но строгая директриса требовала, чтобы дежурная находилась именно здесь и отсюда наблюдала за порядком. Люба, как могла, приспособилась: обвязывала спину теплыми платками, пряча их под традиционным, синим сатиновым халатом.
Во время обеда, между переменами днем женщина успевала сбегать домой, разогреть суп и поесть вместе с малышкой. Часам к пяти школа потихоньку стихала. А к семи, когда приходил ночной сторож, тоже одинокий пенсионер, в здании и вовсе никого не оставалось. Поговорив для приличия с Иваном Сергеевичем минут 15, посетовав на нелегкую судьбу, Люба торопилась к себе. Нужно приготовить ужин, поесть, почитать маленькой девочке сказку на ночь. А потом можно уже и самой, закрыв усталые глаза, уронить голову на подушку и провалиться в сон, пока не зазвонит ненавистный будильник. Спасибо, что соседи отнеслись к ее положению с пониманием. И составили нетрадиционный для коммуналки график уборки мест общего пользования. Обычно жильцы каждой комнаты по очереди неделю моют кухню, туалет и коридор. Но Любу вообще исключили из списка, оставив за ней обязанность лишь следить за чистотой на газовой плите, когда готовит, и своем столике на кухне.
