Щеки Алисии полыхали огнем. Смотреть на нее можно было лишь сквозь закопченное стекло, как на солнце.
— Искренне тронут, — повторно шаркнул майор.
— Но почему мы тут стоим? — заволновалась тетушка Кэролайн. — Алиса, дитя мое, проводи майора Хэллорена в гостиную.
В честь прибытия гостя был подан роскошный ужин с пятью переменами блюд. Алисия рассеянно пила и закусывала, едва ли ощущая вкус еды и питья. Ее внимание было всецело приковано к Патрику, сидевшему напротив нее. Время от времени она промахивалась, попадая вилкой мимо куска жаркого или индюшки с орехами, опрокидывала бокал с вином или роняла салфетку в салатницу.
Сидевшие за столом старались не замечать ее неловкости. Алисия благодарно улыбнулась, с теплотой принимая деликатное участие своих новых друзей. Она вспомнила поговорку, что воспитанный человек не тот, кто не прольет соус на скатерть, а тот, кто не заметит этого.
Алисия не замечала ничего и никого, кроме майора. Она почти не участвовала в застольной беседе, отвечая порой невпопад и хлопая ресницами, когда ее переспрашивали.
Под конец ужина дядюшка налил себе вина из графина и обратился к Патрику.
— Насколько я понимаю, вы собираетесь гостить у нас совсем недолго? — спросил он с надеждой.
— Так точно, сэр, — четко ответил Патрик. — Мой долг велит мне вернуться в своему батальону и вновь встать под доблестные знамена командующего.
Алисия потупила глаза, чтобы никто не смог прочитать в них тревоги и разочарования. Она понимала, что командующий армией, о котором упомянул Патрик, был генерал Вашингтон. Припомнив сегодняшнюю дату, она сообразила, что войска Вашингтона стоят сейчас под Филадельфией. Утомленная долгим переходом армия вскоре будет разгромлена генералом Уильямом Хоу, который захватит город и учинит страшные грабежи, пожары и публичные казни.
Ей сделалось дурно. Сегодня было шестнадцатое августа, а Патрик собирался вернуться в строй к двадцатому числу. Двадцать второго августа Вашингтон получит известие о том, что англичане высадились десантом под городком Чесапик, и выступит походом, чтобы воспрепятствовать противнику соединиться с войсками генерала Хоу.
Ее руки безвольно опустились. Бессознательно она искала потерянную цепочку, когда-то окольцевавшую ее запястье. Она всегда делала это, когда была взволнована. Теперь цепочки не было. Ее пальцы напрасно скользили по обнаженной руке. Даже это слабое утешение было потеряно для нее.
Патрик присоединится к командующему, чтобы принять участие в битве при Брэндивайн!
Вечер был для Алисии потерян, лица слились для нее в одно неразличимое, мутное пятно. Собрав всю свою волю, Алисия придирчиво проанализировала свои чувства к Патрику. Ошибки быть не могло. Она хотела быть с ним, узнать его поближе. Но неумолимый ход истории делал это почти невозможным. Время, отпущенное им, было слишком коротким. К концу недели Патрик отправится в Пенсильванию.
Расстроенная и безучастная, она позволила тетушке Кэролайн увести себя из гостиной, когда мужчины встали из-за стола и переместились в кабинет, чтобы выпить по бокалу охлажденного бренди, выкурить по сигаре и побеседовать о текущих событиях на фронтах. Пошатываясь и спотыкаясь, Алисия принесла извинения и отправилась в свою спальню, сославшись на усталость и головную боль.
Летти приготовила ей постель и помогла переодеться. Но как только дверь спальни закрылась за служанкой, Алисия вскочила с постели и принялась метаться по комнате, охваченная невероятным нервным возбуждением.
Патрик присоединится к командующему, чтобы принять участие в битве при Брэндивайн!
Тот самый Патрик, который в течение всего вечера поглядывал на нее с откровенным интересом. Тот самый Патрик, в глазах которого сияло откровенное желание. Тот самый Патрик, который так похож на Шона. И он отправляется в самое пекло, чтобы принять участие в наиболее кровопролитном сражении войны за независимость!
Алисии был хорошо известен исход битвы при Брэндивайн. Она знала, что одиннадцатого сентября 1777 года Джордж Вашингтон проиграет сражение, и потери составят более семи тысяч человек.
Она не позволит Патрику уехать! Она остановит его! Алисия бросилась к дверям, но, взявшись за ручку, замерла в нерешительности.
Неужели она осмелится сделать это? Ей известно будущее. Однако имеет ли она право вмешиваться в естественное развитие событий? Может ли влиять на их ход?
Но это только один человек, сказала себе Алисия. Разве может судьба одного человека изменить ход истории? Ответ, вспыхнувший в сознании, заставил ее зажать рот рукой, чтобы не разрыдаться. Один человек? Кто бы он ни был?
Вашингтон.
Джефферсон.
Линкольн.
Любая перемена необратима. Никто не имеет права вмешиваться в естественный ход событий.
Рука Алисии безвольно соскользнула с дверной ручки. С поникшими плечами она отступила назад. Она ничего не может сделать. Это было ясно как день. К концу недели Патрик непременно уедет, и ей останется только ждать его возвращения, если майор хотя бы намекнет, что она ему не безразлична…
Ход истории не будет изменен. Алисия приняла окончательное решение. Пусть случится то, чему суждено случиться. Только… пусть он вернется, пусть вернется!
Ночь была нестерпимо жаркой. Ночь предчувствий и ожиданий. Не в силах уснуть, Алисия слонялась из угла в угол, натыкаясь на мебель и опрокидывая стулья, пока не остановилась у окна.
Слишком жарко, чтобы думать о чем-то. Ночная рубашка прилипла к телу. За окном в сиянии лунного света блистала чистым серебром река. Полночь. Дом спит. В ее распоряжении несколько часов тишины и спокойствия.
Алисия не колебалась. Стянув с разгоряченного тела рубашку, она запахнулась в халат и бесшумно, словно призрак, выскользнула из дому.
Над головой сверкали звезды. Лунный свет искрился и переливался, отражаясь в щебенке, которой была вымощена дорожка, ведущая от дома к реке.
Сгорая от нетерпения поскорее ощутить ласковое и освежающее прикосновение водного потока, Алисия сбросила с плеч халат и ринулась, взметая легкие брызги, вверх по отмели, пока не добралась до глубокой воды. Поспешно вынув заколки и шпильки и освободившись от шиньона из конских волос, которым Летти, стремясь сделать ее неотразимой, оснастила замысловатую прическу, Алисия окунулась с головой, испытав невероятное блаженство освобождения.
Почувствовав себя гораздо лучше, Алисия вышла из реки, расчесывая мокрые пряди. Ночная прохлада обвеяла ее стройное тело, матово сиявшее в лунном свете, словно слоновая кость.
Внезапная дрожь пробежала по спине, когда она услышала позади низкий мужской голос.
— Ослепительно.
Ошеломленная, Алисия остановилась как вкопанная. Когда эхо голоса замерло в ночной тишине, она медленно обернулась и увидела мужчину, стоявшего в тени плакучей ивы.
— Патрик?
— Да.
Вздрогнув, Алисия готова была метнуться к лежавшему на берегу халату и укрыть свою наготу от его глаз. Всем телом она ощутила неодолимую тягу к этому мужчине, ее влекло преодолеть расстояние, разделявшее их, и упасть в объятия человека, которого желала.
Алисия не сделала ни того ни другого. Стоя недвижимо, она подняла голову и взглянула прямо в глаза Патрика с гордостью женщины двадцатого столетия, свободной от предрассудков. Она заговорила на языке своего безнадежно утерянного ею времени.
— Недурная картинка, приятель?
На лице Патрика появилось искреннее изумление.
— Что вы сказали, мисс? — переспросил он, не решаясь покинуть укрытие.
Алисия раскатисто рассмеялась.
— Я не нахожу ваш тон приличным, — нахмурился Патрик.
— А подсматривать за женщинами, прячась в тени, прилично? — отпарировала Алисия не без издевки.
Патрик промычал что-то нечленораздельное и вышел на свет. Он сменил свой мундир на белую сорочку, мерцавшую призрачным отсветом в сиянии луны. Когда он подошел ближе, Алисия заметила, что воротник сорочки глубоко расстегнут. Она не могла оторвать от него своего взгляда. Ее волнение усилилось, грудь порывисто вздымалась и опадала вновь.
— Послушайте, майор… Патрик… — запинаясь, сказала она, когда увидела, что расстояние между ними стремительно сокращается.
— Да, госпожа… Алиса… — ответил он, передразнивая ее трепетную интонацию.
Не доходя двух шагов до нее, он остановился, быстро нагнулся и поднял с земли ее халат.
— Это слишком жестокое испытание для любого мужчины, — проговорил он, набрасывая халат ей на плечи. — Признаюсь, мне казалось, я заслужил некоторое снисхождение.
Он пожал плечами.
— Хотя бы в память о нашей первой встрече. Тогда, в Уильямсбурге.
Алисия вспыхнула, кутаясь плотнее в халат.
— Майор, я упала к вашим ногам не потому… — сбивчиво начала она, но он остановил ее.
