Однако Карла не стала смотреть в окно. Просто не хватило духу. Одного взгляда на него будет достаточно, чтобы потерять контроль над собой.
Она села за маленький письменный столик и взяла ручку. «Выброси его из головы, — решительно приказала она себе, — сосредоточься на чем-нибудь другом!» Она вынула блокнот из ящика стола. «Начинай писать письма!»
Дети ушли играть в дальний конец сада. За окном все стихло. Ничто теперь не отвлекает ее внимания, подумала Карла. Она поступила правильно и к тому же действительно смогла написать два нужных письма. Но вдруг она замерла, услышав, как за ее спиной открылась дверь.
Вздрогнув, Карла обернулась и застыла, застигнутая врасплох.
— Что тебе здесь нужно? Прошу, уходи.
Однако столь недружелюбный прием не произвел впечатления на Джэдда. Закрыв за собой дверь, он вошел и остановился посреди комнаты.
— Прости, если побеспокоил. — (Она поняла, что эти слова ровным счетом ничего не значат.) — Мне нужно кое-что тебе сказать. Я отниму всего несколько минут твоего внимания. — Он прошел дальше и остановился у ее кровати, а затем сел на край.
— Где Энни? Она знает, что ты здесь? — Это было первое, что пришло ей в голову. Будет неловко, если Энни войдет и увидит их вместе.
Джэдд, прищурившись, посмотрел на нее.
— Я сказал Энни, что хочу видеть тебя. Она посоветовала мне поискать тебя в твоей комнате.
Что теперь подумает о них Энни? Карлу охватили панический страх и чувство вины. Она представила себе, как сейчас Энни нервно ходит по своей комнате.
— Что ж, говори поскорее и уходи.
— Не беспокойся, я не собираюсь оставаться здесь дольше, чем это необходимо. — Голос его был резок. — Это визит долга. Не пугайся, я пришел не за чем-то другим.
— Слышать это — большое облегчение. — Карла надеялась, что ответила ему таким же, как и у него, холодным тоном. Лишь на мгновение она, круглая идиотка, почувствовала себя задетой его холодностью.
Джэдд спокойно сидел на ее кровати.
— Я не собирался тревожить тебя. Хотя теперь это уже не имеет значения. Но ради собственного спокойствия хочу внести ясность. Возможно, мне следовало сделать это пораньше… — Когда он внезапно умолк, Карла поняла, что он намекает на эпизод на пляже. Помолчав, Джэдд, пожав плечами, закончил: — Ну что ж, сделаю это сейчас.
Карла посмотрела на него. Интересно, что он ей скажет. Если это касается Энни, то тут же заверит его, что он может не беспокоиться — она ничего не скажет Энни. Но то, что она услышала, оказалось для нее полной неожиданностью.
— То, что я сейчас скажу, касается моих чувств к тебе, — промолвил Джэдд.
Эти слова ошарашили Карлу, она словно растаяла, и ей показалось, что все еще возможно. А затем сразу почувствовала себя несчастной. О, если бы не все было потеряно!
— Твои чувства вскоре забудутся, — сказала она, борясь с напрасными надеждами.
Джэдд, посмотрев на нее, молча вздохнул, а потом сказал:
— Но прежде всего я хочу извиниться.
— Извиниться?
— Да. Я раньше очень плохо думал о тебе и не скрывал этого. Теперь понял, что ошибался. Я был к тебе несправедлив. Ты совсем не та, за кого я тебя принимал.
Карле было даже смешно слышать от него все это, ибо она сама уже давно заметила в нем перемены. Она поняла их не головой, а женским чутьем, когда с его лица исчезло привычное, обидное для нее пренебрежение.
— Так вот почему мне наконец было разрешено видеться с Джаспером без сопровождения? Ты понял, что я не собираюсь покушаться на его деньги? А я, признаться, думала, что это дела мешают тебе присутствовать на каждой нашей встрече с Джаспером.
— Нет. Просто я переменил свое мнение о тебе.
— И что же заставило тебя сделать это? — В голосе Карлы уже слышался гнев, в ее памяти всплыли все прежние обиды и оскорбления. — Хотя теперь, я думаю, мне больше хочется узнать, откуда у тебя вообще появилось такое превратное мнение обо мне?
Джэдд, посмотрев на нее, покачал головой.
— Не думаю, что нам стоит углубляться в детали.
— Ты так считаешь? Боюсь, я думаю иначе. Расскажи мне все. У меня такое впечатление, что ты решил, будто знаешь обо мне нечто такое, о чем тебе даже неудобно сказать.
Джэдд промолчал, глаза его сузились, и Карла почувствовала, что в нем происходит какая-то борьба.
— Возможно, — произнес он наконец, словно принял важное решение. — Боюсь, это все, что я могу сказать.
— Нет, изволь говорить все начистоту! Я требую объяснения. — Карла не на шутку рассердилась. — Это уже граничит с наглостью. Ты вел себя по отношению ко мне отвратительно, обвинял меня в самых гнусных и недостойных намерениях. А теперь явился сюда якобы извиниться, но на самом деле хочешь дать мне понять, что у тебя была веская причина думать обо мне дурно… Это не извинение, а еще одно оскорбление, только под маской раскаяния.
Карла умолкла и перевела дух.
— Я требую объяснения! — повторила она. — Я хочу знать, откуда все пошло. Почему ты не хочешь мне сказать правду?
— Потому что она тебе не понравится.
— Ничего, переживу. — Карла была вне себя. — Я требую, чтобы ты мне все рассказал! И не отпущу тебя без полного объяснения!
Джэдд тяжело вздохнул. Он тоже был раздражен и рассержен, но на его лице Карла уже заметила выражение хотя и неохотного, но согласия.
— Что ж, если ты настаиваешь. — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Это Николас сказал мне, что ты охотница за деньгами.
Карле показалось, что ей отвесили громкую пощечину. Она даже отшатнулась.
— Ложь! Николас не мог сказать тебе подобную мерзость!
— Я предупреждал, что это тебе не понравится. — Джэдд страдальчески вздохнул, а потом нахмурился. Когда же снова заговорил, в его голосе были горечь и боль. — В тот первый ваш приезд он рассказывал мне разные эпизоды из вашей с ним жизни, например, говорил, что ты обираешь его, постоянно требуя подарки и дорогие путешествия, но он любит тебя и боится потерять. Поэтому и вынужден просить у меня деньги.
Карла почувствовала, что ее сковало холодом.
— Какая ложь! — наконец с трудом выдавила она из себя.
— Потом, когда вы разошлись, он сказал мне, что наконец-то избавился от тебя, потому что был сыт по горло. Сказал, что одумался. Но он опять без гроша в кармане, и все из-за тебя, и опять попросил денег.
— Я не верю тебе! Как мог он такое говорить? — Каждая клеточка ее тела дрожала от негодования. — Такого никогда не было. Я никогда его ни о чем не просила. Он сам любил сорить деньгами направо и налево.
— Да, теперь я это знаю. — Джэдд снова вздохнул и на мгновение закрыл глаза. — Узнавая тебя поближе, я постепенно начинал понимать, что Николас мог мне и соврать, в его рассказах было много неправды. Я сожалел, что поверил ему, но в конце концов он мой кузен, и хотя мы с ним никогда не были друзьями, мне казалось, что я должен быть лояльным по отношению к нему. Тогда я еще не сомневался, что в главном он говорит правду.
