Они обменялись взглядами, схватили шлемы и через минуту уже были на улице и заводили мотоциклы. С громким ревом они унеслись прочь.
Элли потеряла много времени, пытаясь разобраться с навигатором в машине Макса, но теперь она была, наконец, в пути. Только вот куда вел этот путь? Похоже, что это была та же дорога, по которой они ехали с Максом, когда отправились смотреть дом. Сперва по дороге Андерсонс-Бэй, потом по Портобелло — слева темнела бухта. Но зачем Маркусу нужно, чтобы она сюда приехала? Может, потому, что здесь пусто и безлюдно?
Может, он хочет ее убить?
Нет. Эта мысль приводила в ужас, но Элли не могла в это по-настоящему поверить. Маркус Джонс — довольно известный и уважаемый хирург. Репутация и карьера значат для него все. Он, конечно, иногда бывает одержимым и очень, очень недоволен тем, что она ему не подчинилась, но убийство? Невозможно. И в конце концов, даже если она в опасности, — а Элли хорошо понимала, как глупо поступает, отправляясь туда одна, — безопасность ребенка превыше всего. Если ей придется умереть ради спасения Мэтти — так тому и быть. Желание защитить малышку побеждало все остальные чувства.
Она не могла ехать по этой дороге достаточно быстро из-за частых поворотов, но весь остальной транспорт все же обогнала. Она часто смотрела в зеркало заднего вида, опасаясь увидеть полицейские мигалки, но поблизости больше машин не было. Позади был свет фар, но машины ехали примерно с той же скоростью, что и она, и всякий раз на время пропадали после поворота. Не о чем беспокоиться.
Возможно, Макс уже обнаружил, что ее нет… Элли почувствовала угрызения совести, что подвела его. Он этого не заслуживал. Но зато он заслуживал ее защиты, а держать его подальше от Маркуса Джонса было меньшим, что она могла сделать, не принося ему еще больших проблем. Он, конечно, включился бы, не теряя ни секунды, — это она в нем и любила. Его четкое понимание, что хорошо, а что плохо, и постоянную готовность помочь в беде. Сейчас он, конечно, сходит с ума оттого, что не знает, куда она исчезла. Она и сама толком не понимала, куда едет. И даже если он обратится в полицию, они все равно не знают, где ее искать.
Она представила Макса — как он говорит по телефону, устало потирая лоб и тревожно хмурясь от беспокойства за нее, — и это вызвало в ней волну желания. Желания утешить его и оказаться в его объятиях.
Элли так крепко вцепилась в руль, что ее пальцы онемели. Нужно сконцентрироваться. Немного времени она выиграла, но будет ли его достаточно? Маркуса сложно назвать терпеливым человеком, а эта поездка, казалось, будет длиться вечно. Она проехала Портобелло и выехала на Харрингтон-Пойнт-Роад — как раз оттуда они свернули к тому чудесному дому. Мимолетную мысль о том, что Маркус мог каким-то образом узнать, что ей понравился дом, и купить его в качестве своего рода приманки, пришлось отбросить — было очевидно, что ехать ей еще далеко.
Бухта скрылась из вида. Фары освещали сухие каменистые холмы, покрытые редкой травой и можжевельником, и ничего больше. Но по правую руку что-то темнело — открытое море внизу под суровыми скалами и высокими обрывами. Мигалок по-прежнему не было видно, хотя, поворачивая, она однажды заметила какую-то вспышку. Возможно, пара машин, потому что фар явно было больше двух. Кому, интересно, понадобилось ехать сюда ночью? Фермеру? Или смотрителю маяка? Или специалистам по защите окружающей среды, которые охраняют колонию альбатросов?
Ее немного успокоила мысль, что кто-то есть рядом, когда она приближается к точке своего назначения.
Наконец Элли добралась до конца Харрингтон-Пойнт-Роад. Здесь находилась парковка для туристов, желающих взглянуть на альбатросов. Возле зданий горели фонари, но никого не было, так что единственная машина, которая здесь стояла, неизбежно должна была принадлежать тому, кто позвал ее сюда. Было слишком темно, чтобы разглядеть, есть ли кто-то внутри, но вдруг все осветилось вспышкой. И еще одна вспышка — яркая, белая вспышка фонаря на маяке.
Элли увидела, что машина пуста. Взрослых там точно нет, но вдруг Мышонок там? Элли выключила мотор и дернула ремень безопасности, готовая побежать, как только ноги коснутся земли. Она подбежала к автомобилю и прильнула к стеклу в надежде увидеть малышку в детском креслице — но внутри никого не было. И в этот момент горького разочарования она ощутила в кармане вибрацию телефона. «Иди к маяку, — было сказано в сообщении. — Ты меня увидишь».
Дул холодный ветер, но он не мог сравниться с ледяной струей, бежавшей по венам, когда она последовала новым указаниям. Элли спотыкалась на неровной дороге, потому что в промежутках между вспышками маяка становилось очень темно. Она отчетливо видела маяк — его белые стены и темную крышу, но рядом с ним не было никого.
Во время каждой вспышки она ожесточенно озиралась в попытке увидеть того, кто ее ждет. Но его не было рядом с маяком. Он зашел за запрещающие знаки на ближних скалах и стоял на самом краю обрыва.
Когда свет снова вспыхнул, Элли была уже гораздо ближе и увидела Маркуса, который держал в руке детское автокресло. Он улыбался.
Им пришлось выключить мотор, когда они увидели, что машина, в которой сидела Элли, остановилась, но они смогли проехать еще немного вниз по холму в тишине. Перед последним поворотом они потушили фары.
— Дальше придется идти пешком, — сообщил Джет. — Готовы?
— Вполне, — коротко ответил Макс. — Пошли.
— Сначала нужно позвонить, — спокойно произнес Рик. — Плохой тон, если подкрепление прибывает после драки.
Бросив мотоциклы, они быстро пошли, но все еще отставали от Элли, когда она приблизилась к маяку. Они замерли, увидев, что она сворачивает с тропы.
— Куда она идет? Там ведь одни скалы!
— Подожди вспышки, — прошептал Макс. — Он там, видишь?
И они увидели одиноко стоящую фигуру и маленькое светлое пятнышко в детском кресле. И Элли в нескольких ярдах от них.
Вокруг было пусто. Никаких шансов обойти Маркуса сзади — а если он заметит кого-то из них, ему ничего не стоит сбросить сиденье с ребенком с обрыва. А если Элли подойдет достаточно близко, и ее может постигнуть та же участь. И Макс ничего не мог поделать.
Такой беспомощности он не чувствовал еще никогда в жизни. И такой ярости. На Элли — за то, что она подвергает себя такой опасности. Если с ней что-то случится, как он будет жить? Да ему будет просто незачем жить.
Потому что он любит ее, черт возьми. Ее и Мышонка, и ему наплевать, что они перевернули его жизнь с ног на голову. Он не возражал, чтобы все оставалось как есть. И не хотел их потерять. Просто не мог.
