- Ну, может нам пора дать им тему для разговоров?
Реджина засмеялась, покачав головой. Улыбаясь, она продолжила:
- Так что? Где пройдёт наше «свидание»? Кинотеатр у нас на Элм Стрит, ты в курсе?
Эмма покачала головой:
- Я подумывала о другом. Хотела скрыться от любопытных глаз Сторибрука. К тому же, представляешь, как завтра будут радоваться ваши сплетники?
- О? - Реджина была заинтригована. - Что ты задумала?
Эмма просто улыбнулась и прибавила газу, когда они пересекли городскую черту.
Следующие двадцать минут, они проехали, споря о том, какое радио слушать. Обычно Эмма слушала «Топ-40», но, услышав басы и дурацкие тексты, Реджина застонала и наудачу повернула тумблер на панели магнитолы. Наполнивший машину мелодичный голос в сопровождении задушевной музыки явно был ей больше по вкусу, но Эмма, в свою очередь, раздраженно вздохнув, потянулась к магнитоле, переключая её на следующую станцию. После краткого экскурса в историю рока, в котором Эмма убедительно доказывала Реджине, что «Guns N Roses» - величайшая группа в мире, они пришли к компромиссу, включив волну, на которой крутили «Aerosmith» - «I Don't Want to Miss a Thing».
- Эта песня напоминает мне о тебе, - сказала Реджина, под тихие звуки проигрыша.
- Уже скучаешь по мне? - поддразнила Эмма.
Реджина закатила глаза и покачала головой:
- Эта песня звучала в фильме, который я смотрела перед тем, как усыновить Генри.
Эмма повернулась, с ухмылкой посмотрев на мэра:
- Ты смотрела «Армагеддон»?
- Да все смотрели «Армагеддон», дорогая. Признаю, что он хорошо снят.
- И он напоминает тебе обо мне? - Эмма вопросительно приподняла бровь, сдерживая усмешку.
- Брюс Уиллис пожертвовал жизнью ради дочери и мира, - хмыкнув, парировала Реджина, - так что, расценивай это как комплимент.
Эмма засмеялась, глядя на дорогу. Когда песня закончилась, сменившись рекламой городских мероприятий, Эмма, усмехнулась про себя и начала негромко напевать.
Реджине потребовалась секунда, чтоб понять, что звук исходит от Эммы. Отвернувшись от окна, она посмотрела на блондинку и увидела, что та довольно ухмыляется, продолжая напевать. Губы Реджины приоткрылись, когда она узнала мелодию, брюнетка недовольно закатила глаза:
- Да ты…
- "So kiss me and smile for me. Tell me that you'll wait for me. Hold me like you'll never let me go", - Эмма запела преувеличенно громко, едва сдерживаясь чтоб не рассмеяться.
- Ты невыносима, - насмешливо сказала Реджина, её глаза блестели.
- Да, но тебе это нравится.
Реджина поджала губы и не ответила, глядя прямо перед собой. Её ответ раздул бы и без того большое самомнение Эммы до небес.
- Эй, видишь вон ту забегаловку? - мрачно спросила Эмма, показывая пальцем в окно.
- Мы едем туда? - Реджина оглядела придорожную закусочную прямо по курсу. Как ни старалась, женщина не смогла скрыть разочарования, проступившего на лице при виде мотоциклов и фургонов на парковке рядом с заведением. Судя по всему, его кухня и посетители были под стать обшарпанным стенам и вульгарной вывеске.
Эмма покачала головой:
- Когда меня нашли, меня принесли сюда.
Они оставили позади закусочную, полную, как и предполагала Реджина, всякого сброда.
- Что? - Реджина повернулась к Эмме.
- Меня нашли младенцем на обочине шоссе неподалёку отсюда. И люди, которые нашли, принесли меня в эту забегаловку и уже оттуда звонили копам или кому там звонят в таких случаях, - Эмма задумчиво усмехнулась. - Так что мы, считай, почти соседи.
- Я думала, что ты была в приюте.
- Да, в конечном счете, я оказалась там.
Накрашенные красной помадой губы брюнетки удивленно приоткрылись. Она знала, что Эмма - борец. Судя по некоторым тяжелым воспоминаниям, которыми блондинка поделилась с ней, в приемных семьях ей жилось плохо. Но Реджина и предположить не могла, что путь Эммы даже начался - хуже некуда. Говорить, что Эмма – борец, значит ничего не сказать.
Реджина сочувственно сжала колено Эммы:
- Мне жаль.
Эмма похлопала её по руке и усмехнулась:
- Ничего. Знаешь, это не самое худшее, что со мной случалось в жизни.
- О…
Больше Реджина ничего не могла сказать. Конечно, с такой матерью, как Кора, и отцом, который ни в чем не перечил жене, её детство тоже не назовёшь безоблачным, но, по крайней мере, у неё были родители. И они объясняли все свои действия любовью и заботой о ней.
- Прости, - Эмма поёрзала в кресле, будто ей стало неуютно, - не хотела портить наш вечер.
Реджина покачала головой и тихо вздохнула:
- Ничего, я понимаю, что такое - трудное детство. Моя мать была строгой, - негромко добавила она.
- Ты говорила.
-Да.
- Она была… - Эмма покосилась на Реджину и увидела, что та сидит, опустив голову, глядя на свои едва заметно подрагивающие руки, - действительно строгой?
Реджина молчала целую минуту, а потом почти незаметно кивнула.
- Да, - прошептала она. - Моя мать во всем стремилась к совершенству, и если я ему не соответствовала…
Реджина прикусила кончик языка и улыбнулась:
- Скажем так, в конце концов, я оправдала её ожидания.
Внезапно их руки встретились, переплетая пальцы. Реджина подняла взгляд и увидела, что Эмма сочувственно улыбается:
- Мы пережили это.
-Да, - Реджина улыбнулась в ответ, - мы пережили это.
Двадцать минут спустя, когда они подъехали к старому кинотеатру под открытым небом, солнце почти село за горизонт. Разговор перешел на менее серьёзные темы, но они всё ещё держались за руки. Они не разняли рук, даже когда Эмма въехала на большое поле, на котором находился кинотеатр. Эмма обнаружила его, воспользовавшись компьютером Реджины в тот день, когда они решили, что она не едет в Бостон. Это был старый кинотеатр, относительно недалеко от Сторибрука, один из немногих всё еще работающих в Мэне, и сегодня тут показывали «Головокружение» Хичкока. Она видела этот фильм, когда ей было одиннадцать Тогда она тайком пробралась в кинотеатр, где крутили старые фильмы. Правда, тогда фильм интересовал её меньше, чем возможность спрятаться от приёмного отца, у которого были проблемы с алкоголем, и матери, у которой был хорошо поставленный правый хук.
