Я запнулась. С одной стороны, была готова к тому, что меня пошлют на все четыре стороны. А с другой — отчаянно не хотела этого. Ну, почему он так сильно торопит события? Возможно, я и решусь на более серьезные отношения с ним, но позже. Зачем называет себя моим парнем, когда не является им? Давит на меня, зная, что я чувствую на самом деле.
— Ты невозможен, — устало выдохнула и опустила взгляд.
— Я поспешен, потому что больше не могу ждать, Лидия, — медленно проговорил Ванька. — Я знаю, что тебе нужна поддержка, знаю, что мы любим друг друга. И мы должны быть вместе. Не отталкивай меня и прими уже, наконец.
Я молчала. Чувствовала, если и дальше начну перед ним раскрываться, то точно разревусь. А я не хотела выглядеть перед ним жалко. Да, мне не нужна была его жалость. Хотя, сомневаюсь, что кое-кто сейчас испытывает что-то подобное. Скорее решил просто помочь разобраться в собственной жизни и расставить приоритеты по-новому.
— Вишенка, я не понял, это значит да? — усмехнулся молодой человек, так и не дождавшись от меня ответа.
Я должна была оставаться спокойной. Стояла и молчала. И самым наглым образом согревалась в его объятиях. А за стеной моя маман уже вовсю рассказывала о том, что в детстве я любила таскать по всей квартире свой горшок и рисовала на полу, после чего отец раза три перекладывал линолеум в моей комнате и на кухне. Но Ваня будто ничего не слышал. Он терпеливо ждал от меня свой приговор.
— Да… — через силу вымолвила и все-таки всхлипнула.
— А реветь почему тогда собралась? — нахмурился Ваня.
Хотелось съязвить, но я не стала. Потому что если бы не одна светловолосая, длинноногая лань, все было бы просто прекрасно. А так… Не было у меня доверия к Пономареву. Такого, когда бы я была в нем уверена на все сто процентов.
— Не дождешься, — тихо откликнулась и смело подняла на него взгляд.
— Вот за это я тебя и люблю, — довольно проговорили и поцеловали меня в уголок губ. — Пойдем? А то нас уже наверняка заждались.
— Еще бы, — фыркнула. — Они уже бронхитом все переболели и придались воспоминаниям о моем счастливом детстве.
— Ну да, — согласился Ванька, стараясь сдержать смех.
Когда мы вернулись на кухню, мама перешла в своем монологе к первой поездке на дачу. Не трудно было догадаться, что она мне мстила. За все хорошее и плохое, что произошло между нами за последнее время. Ну, просто там история была такая мутная. Я еще маленькая была… Впервые в жизни увидела газонокосилку. Вот и приняла ее за гаражного монстра. Но характер был боевым еще тогда, и новому приобретению моего покойного деда не поздоровилось. Он его потом через день на помойку отнес, едва понял, что агрегат не подлежит восстановлению.
— А вот и мы, — придавая своему лицу крайнюю степень спокойствия, возвестил мою маму Иван. — Соскучились?
Мы держались за руки, но я отнеслась к этому спокойно. День был отвратительным. Да и неделя, в целом, тоже. Ни тебе свиданий с парнем, ни наладить нормальные отношения с родителями… Вот теперь еще и помянуть папу по-человечески не получается. Но судя по лицу моей матушки, она уже основательно распланировала мое «светлое» будущее в угоду себе. Ее взгляд лучился болезненным, лихорадочным огнем. Да, она все-таки вознамерилась сбагрить меня. И ей было все равно, какого я мнения обо всем об этом. Ушедший на тот свет отец приучил ее к мысли, что нам не хватает денег. Из-за меня.
Мирослава порозовела, а Сашка представлял собой образец невозмутимости. Будто при нем только что ни о чем таком постыдном и не говорили. Или это я одна считаю, что рассказы о моем детстве могут только насмешить других? В плохом смысле слова.
— О, да, — Санька растянул губы в лукавой улыбке. — Я узнал о твоей невесте много нового.
— Мы все слышали, — со скучающим видом сообщил собравшимся Ваня. В частности, своей… возможной тёще (как меня выворачивает от этого слова). — Да, зай?
— Да, — беззаботно подтвердила его слова.
И только крепче вцепилась в его руку. Сил смотреть на мать больше не было. Ей явно нужен был психолог. И… И тут я увидела на столе початую бутылку коньяка.
— Это что? — забыв о собственном желании быть милой и пушистой на людях, прорычала я. — Мама?!
— А это мы не дождались вас, голубки, и решили все-таки помянуть твоего отца, — тут же выкрутилась моя родительница.
— Я вижу, — покачала головой. — Только вот что делать будем, если я все-таки от тебя съеду. Ты ведь именно этого добиваешься? Хочешь совсем спиться?!
Мама уже открыла рот, чтобы возмутиться, но тут раздался звонок в дверь. Надо было видеть при этом лицо Мирки и Саши. Ребята были в шоке от озвученной мной правды. Они-то и предположить не могли, что все настолько печально. А я еще думала, чего это ма решила рассказать про меня такое, когда ей надо меня к богатому потенциальному зятю сплавить. А все оказалось проще некуда: коньяк.
— Вы кого-то ждете? — тем временем осведомился старший Пономарев и вопросительно посмотрел почему-то на меня.
— Нет, — покачала головой. — Мам?
— Нет, — мрачно проговорила она и скомандовала: — Тихо подойди к двери и загляни в глазок.
Чтобы выполнить ее поручение, пришлось ненадолго оставить Ваню и фактически прокрасться в коридор. Если честно, мне было странно проделывать все это. Ну, кто может заглянуть к нам на огонек? Соседи? Возможно, они прознали о нашем горе и решили выразить свои соболезнования?
Дззззынь!
Увидев того, кто топтался по ту сторону входной двери, решительно принялась открывать. Собственно, там был Леонид. И, да, это по маминой вине он узнал, где мы живем, вот пускай теперь моя родственница с ним и нянчится. Выспрашивает, чего ему не сиделось дома со своей матушкой…
— Привет! — приветливо проговорил молодой человек, но тут же немного сник. — Как вы?
— Проходи, что ли, — усмехнулась и посторонилась, давая незваному гостю понять, что можно пройти и внутрь. — Мы — нормально.
Я повернула голову в сторону кухни и насмешливо глянула на мать. И это еще она мне Леонида сватала? По-моему, парень как раз на нее-то и запал.
— А я вот решил поддержать, — заявил Леонид с ходу.
И тут он увидел Сашу и Ваню… И почему-то совсем помрачнел. Может, действительно думал, что мы с ма сейчас одни? Сидим и тоскуем о преждевременно ушедшем из жизни главе семейства. Нет, это было так, но лишь отчасти. Потому что скучать нам не давали мой, что б его, жених и его брат.
— Спасибо, — поблагодарила Леню. — Разувайся и чувствуй себя, как дома.
На кухне повисло гнетущее молчание. Мои друзья, вероятнее всего, решили, что новоприбывший явился по мою душу. Но это было не так. Взгляд Леонида был направлен на мою родительницу и лихорадочно блестел.
Я закрыла за ним дверь и пригласила своего нового знакомого за стол. Вот тебе и поминки… Наверное еще не раз мне придется об этом думать за сегодняшний день.
— А это снова я, — как ни в чем ни бывало проговорил Леонид, немного не доходя до основного места действия и сворачивая в ванную комнату, чтобы помыть руки.
Эх, мне бы его стойкое спокойствие. Знал бы он, что сейчас моя матушка, мягко говоря, не в духе, вообще бы поостерегся совать свой нос к нам на огонек. И чего, спрашивается, я так скептически отношусь к его присутствию у нас дома? Подумаешь, новый парень… для моей мамы. Которая немного разукрасила его авто.
— Лень, а как там твоя мама поживает? — не удержалась от вопроса родительница.
Саша, Ваня и Мира не понимали, что происходит. Я, собственно, тоже не очень. С одной стороны, наш новый знакомый был вполне себе нормальным парнем. Моим ровесником, если уж на то пошло. А с другой… Что-то в его отношении к нам с мамой было не естественное. Думаю, не надо пояснять, что конкретно.
— Ее нет дома, — откликнулся тот. — Уехала к своему новому кавалеру загород, а мне только записку на холодильнике оставила.
Судя по тому, как переглянулись Мирка и младший Пономарев, у нас были схожие мысли. А вот наш старшенький неустанно гипнотизировал стену, которая скрывала от нас Лапушина. И чего ему одному не сиделось? Так-то с первого взгляда может показаться, что молодой человек просто проголодался и пришел к нам, зная, что у нас тут наверняка уже полным ходом идут… поминки. Но по его виду не скажешь, что он настолько низок, чтобы разжиться парочкой бутербродов на чужом горе. Да и в его собственном холодильнике наверняка ведь есть что-то, что смогло бы утолить голод. Нет, тут что-то другое.
