Мозг насчитал ещё противника, который тем временем поднялся с земли.
— Стой, погоди! — оппонент трусливо присел и вытянул руки вперёд, сдаваясь.
Я сплюнул кровь изо рта ему в ноги.
— Сыкло, бля! — процедил в ответ и, подняв тачку, пошёл прочь. Тоже мне герои.
Однако, приблизившись к казарме, упёрся в довольную физию надзирателя, по очень говорящей кличке Пёс.
— Что, Живчик, опять бойцов раньше времени калечишь? — шатен с серым выцветшим лицом, пронаблюдал за моей ссутуленной фигурой.
— Они очень просили, — оскалился, огибая эту надменную рожу.
— И ты не смог им отказать. Какое благородство! — тиски стальных пальцев впились в плечо, требуя обернуться. — Ещё раз затеешь драку вне ринга, пойдёшь на корм. Усёк?
— Расстраиваешься, что отпиздили, но снова не меня? — прошипел в ответ. — Подгоняй кого-нибудь покрепче в следующий раз.
Рывком сбросил с себя его руку и продолжил путь вглубь казармы.
Я давно знал, что кость в горле всем бойцам, так как почти не имел проигрышей. Лишь раз в схватке с Тегераном, но и тогда бой не был засчитан — я остался в нокдауне, а мой противник вылетел за пределы ринга, не сумев вернуться в течение двадцати секунд. Выгрызая победы зубами, я целенаправленно обошёл все круги ада, пытаясь добраться до Герасима, но тот словно ослеп. Он или его дочь присутствовали на всех главных боях, но я попрежнему оставался незамеченным.
Лишь взор кошачьих глаз часто ощущал на своём теле, будь я на ринге либо среди болельщиков. Кристина следила за мной с верхнего ложа и стоило нашим взглядам встретиться, девушка нервно встряхивала головой и отворачивалась в сторону.
Имя, что она дала мне, ведомая своими внутренними позывами, отчего-то прижилось. Прозвище Живчик нисколько не омрачало мою суть, а даже наоборот дарило удачу и охарактеризовывало меня с позитивной стороны. Я не искал врагов, но они находились сами и не лез на рожон, но часто упирался в дерьмо носом, как и сегодня.
В медкабинет отправили только после очередного тренировочного боя.
— Привет, — привычно поздоровался с местным врачом Анастасией, но по-свойски кликал её Тасей.
Высокая, худая брюнетка с грубовыпирающей вперёд челюстью. Крупные лошадиные зубы и огромные голубые глаза. На первый взгляд, девушка была абсолютно непривлекательной, но пообщавшись чуть дольше, невольно проникался к ней и уже любовался её внутренней красотой, которая с лихвой перекрывала все внешние недостатки. Возможно, этим она и покорила нашего общего друга Атома, что в данный момент тунеядничал на облегчённых трудовых зонах.
— Привет, — ответила медик и помогла мне доковылять до кушетки. — Выиграл?
Тася профессионально и ловко начала орудовать антисептиками и прочим мединвентарём.
— К счастью, — кивнул я, морщась от спиртового раствора на скуле. — Только этот жиробас, похоже, мне зуб выбил, скотина.
— Открой рот, посмотрю, — велела она, осторожно касаясь кончиками пальцев челюсти.
Покорился.
— Нет, только слегка. Осколок кореного. Запишу тебя на следующей неделе ко мне, попробуем запломбировать. Перекантуешься?
— Да… Только болит, сука, — пожаловался ей.
— Принимай два раза в день, — сунула упаковку таблеток. — И почаще полоскай рот.
Усмехнулся её простоте.
— Рассечка приличная. Придётся зашивать, — сочувствующе посмотрела на меня.
— Твою ж дивизию, — прорычал я.
— Давай, не ворчи и ложись, — принудительно откинула меня на кушетку. — Зашью ювелирно, главное, не дёргайся.
— Слушаюсь, босс, — слегка улыбнулся, покоряясь.
Закрыл глаза, позволяя девушке делать в моей коже новые дыры. Неприятная боль от иглы и кетгута, ушла в фон, пока мысли вернулись к Лере.
По моим подсчетам Валерия должна быть уже на шестом месяце. Представлял любимую девушку с округлившимся животом, как касаюсь щекой и прислушиваюсь к сердцебиению нашего малыша. Тело невольно сводило от желания ощутить первый толчок изнутри матери моего ребёнка. Чёрт, я даже понятия не имею, кто будет — мальчик или девочка. И спросить об этом абсолютно некого. Отослав сюда, Тесак наказал меня и её с особой жестокостью. Только сейчас понимал, что смерть намного лучше, чем эти мучения неизвестностью. Я бы очень многое отдал, чтобы получить хотя бы мизерную весточку о них.
Бряканье металлического инструмента вернуло в реальность.
— Готово. Можешь вставать, — выдохнула Тася. Я сел на кушетке и осторожно коснулся подушечками пальцев щеки. — Лучше не трогай. Что с костяшками? — вытянула к себе мои ладони, тщательно разглядывая.
— После того боя, видимо, плохо обработал, а вчера натёр рабочими рукавицами.
— Ясно. Дам ещё мазь, — проронила медик и занялась теперь моими кистями.
Молча наблюдал за ней. Девушка явно нервничала и от этого слегка дёргалась.
— Тася, просто спроси меня о нём. Ведь я не слепой.
Подняла на меня небесные глаза, в которых плескались тяжёлые дождевые тучи.
— Его могут списать? Ты что-нибудь слышал?
— Только через мой труп, Тась. Это вывих, а не перелом. Такого, как Атом нельзя просто взять и за борт. Этим уродам нужно шоу для своих богатеньких клиентов. Скучная арена не для них. Атом сильный и достойный претендент на роль гладиатора, нечета остальным заборным псам.
Девушка затрясла головой, соглашаясь. Тяжело выдохнула и отвернулась к медицинскому ящику.
— Передашь ему? — сунула в ладонь небольшую клочок, сложенный во много раз, чтобы мог уместиться в кулаке.
— Твоё фото? — озорно подмигнул ей. — Только не топлес, а то перегреется.
Девушка наконец засмеялась и легонько шлёпнула меня по плечу.
За внеурочный бой на трудовом поле получил два часа повинных работ на кухне. В зубы дали швабру и ведро. Чудненько!
— За что опять? — из-за угла высунулась знакомая рожа.
Атом сидел на табурете в окружении больших бачков. Два под завязку забиты очищенным картофелем и морковью, а третий ещё предстояло наполнить свеклой. Я немного злорадно улыбнулся, наблюдая картину примерной Золушки.
— Зацепился кулаком за морду Синюка и его слюнтяев. Полюбому Пёс подогнал, но зато я получил бесплатный билет к Тасе и теперь подрабатываю у неё почтальоном.
Друг тут же вскинул на меня глаза, в которых заплескалось знакомое мне чувство. Эти двое влюблены друг в друга и им так же запрещено это под страхом смерти. Кулаки невольно сжались от жизненной несправедливости.
— Она что-то сказала тебе? — парень мгновенно изменился в лице, превращаясь в побитую собаку, которая просит приюта.
— Нет, — качнул головой, убивая в нём надежду, но воскрешая посланием, что спрятал в кармане брюк.
Протянул ему клочок бумаги и слегка улыбнулся.
— От неё. Читай, а я пока покараулю.
И он словно отключился, вчитываясь в послание от своей любимой женщины. В груди болезненно защемило от лёгкой зависти. Им плохо, но они вместе, рядом в этих стенах. Но с другой стороны, хотел бы я, чтобы и Лера оказалась где-то здесь? Нет, не приведи Господь. Она в доме Гончарова, в тепле и под защитой… Да будет так!
Атом блажено сунул записку в карман спецодежды и задумчиво вернулся к своим овощам.
Мне не хотелось тревожить его мысли, поэтому вновь заработал шваброй, углубляясь в свои тяжёлые думы.
— Чего Синюку надо было от тебя? — наконец уронил приятель.
— Глупые вопросы задаёшь, брат, — грустно усмехнулся я, хлюпнув тряпкой о каменный пол.
— Поговаривают, что Монолитного списали, — хмуро произнёс Атом и исподлобья посмотрел на меня.
Вытянулся в струну, принимая в себя всю трагичность и суровость данной новости. Мне горько за любого своего оппонента, так как проигрыш это не только слова и потеря статуса или титула, это уход из жизни ни в чём неповинного человека, лишь потому что ему не повезло и он оказался чуточку слабее. Грёбанный естественный отбор, как у животных в вольере.
— Никто не достоин смерти, — буркнул я, опустив голову и продолжив мусолить пол.
