— Хорошо, — мягко согласилась она.
Я вёл машину, держась одной рукой за руль, а другую оставил у неё на бёдрах, не получая никаких возражений. Весь день я думал о том, что она сказала (о том, что она моя сердцем и телом). Господи, не было слов, чтобы описать эффект, который это произвело на меня. Я, парень, которому после секса не терпелось надеть штаны и встать с постели, оказался во власти чего-то подобного.
Нам пришлось припарковаться в квартале от места, рядом с Милл-авеню. Я выскочил из машины и подошёл к пассажирской стороне, прежде чем Сэй успела открыть дверь. Когда я обхватил её руками, чтобы поднять, Сэйлор обвила мою шею руками и тихонько вздохнула.
Я держал её так некоторое время, наслаждаясь ощущением тела, прижатого к моему. Наконец, она слезла и встала передо мной.
— Хорошая парковка, — саркастически сказала Сэй, оглядываясь по сторонам.
— Заткнись, — ответил я, потянув её за собой и указывая вперёд. — Пойдём посмотрим вон там.
— Похоже на дворец.
— Это и есть дворец. Это художественный музей университета. Видишь вон ту лестницу? Она ведёт на крышу.
Я подтолкнул Сэй идти перед собой, больше для того, чтобы посмотреть, как её маленькая попка подпрыгивает на лестнице, пока я следовал за ней.
— Эй, ты не можешь двигаться быстрее? Нам нужно что-то предпринять, чтобы привести тебя в форму.
— Иди в задницу, — ответила она, поворачиваясь. Но я видел, что Сэйлор улыбается.
— К тебе? Я уже сделал это милая, — напомнил я ей, — и скоро сделаю снова. Очень скоро.
— Возможно, — сказала она, перепрыгивая через последнюю ступеньку на поверхность крыши.
— Возможно? — Я зарычал, схватив Сэйлор, но сразу отступил, заметив, как она немного вздрогнула. На секунду я покраснел, вспомнив лицо того говнюка в Калифорнии и понимая, что это его вина.
— Прости, — пробормотала Сэй, скрестив руки на груди и опустив взгляд.
— Эй, — я приподнял её подбородок, — не за что извиняться, детка. Просто знай, когда я прикасаюсь к тебе, каждый чёртов раз, это никогда не закончится плохо.
Выражение на лице Сэйлор стало нежным и трепетным.
— Я знаю. — Она обняла меня за шею и поцеловала. А я про себя проклинал всё время, потраченное на цыпочек, чьи имена я даже не мог запомнить, когда вместо этого у меня могло быть это. Неспешно лаская, я вдыхал её запах, а затем подтолкнул лечь. Я лёг рядом, и мы провели несколько минут в тишине, созерцая ночное небо. Мне припомнилась ночь, когда Сэйлор снова вошла в мою жизнь. Я тогда лежал на крыше дома Брейдена с разбитыми костяшками пальцев после последней драки и думал о годах дерьма, которые мы с братьями каким-то образом умудрились пережить.
— Ты всё ещё рисуешь? — внезапно спросила Сэй.
— Иногда. — Я указал на свою руку. — Эту я нарисовал для своего двоюродного брата; время от времени он делает татуировки.
Сэйлор оперлась на локоть и замерла, глядя на меня. Её мягкие волосы упали на моё плечо. Она осмотрела кентавра на моей руке.
— Звероподобный и легендарный воин, обречённый на бессмертие. Ты молодец, — серьёзно сказала она. — Ты хорошо рисовал, даже когда мы были детьми. Я помню.
Я слегка поморщился, вспомнив, как однажды нарисовал её портрет, чтобы пропихнуть ей между ног. Но Сэйлор, похоже, не вспоминала об этом. Она выглядела задумчивой.
— Должна быть причина, по которой ты забираешься на крышу художественного музея. Ты когда-нибудь задумывался о том, чтобы что-то сделать со своим талантом?
Я пожал плечами, слегка пошевелившись.
— Моя мать была художницей. Ты знала об этом?
— Нет, не знала. Она больше не рисует?
Я засмеялся.
— Теперь она ничто. Тем не менее в доме были коробки, полные старых картин, написанных до того, как наркотики и Бентон Джентри её уничтожили.
Сэйлор взяла мою руку и поцеловала, ничего не сказав.
Я вздохнул, погрузившись в воспоминания.
— У неё была куча книг по искусству. В смысле книги были до тех пор, пока у Бентона не засвербело в заднице, и по неизвестно какой причине он не сжёг их все на костре на заднем дворе. Была одна, которую я рассматривал постоянно. В частности, фотография одной картины. Я не мог насытиться ею. В какой-то бесплодной пустоши стоят трое таящих часов. Я не знаю. Меня это всегда впечатляло.
— «Постоянство памяти», — сказала Сэйлор. — Сальвадор Дали.
Я был удивлён.
— Именно она.
Сэй улыбнулась.
— Я посещала несколько занятий по истории искусства на втором курсе колледжа. Хочешь посмеяться? У меня на стене в комнате общежития висела гравюра с этой картиной.
— Хм, — я пожал плечами. — Интересное совпадение.
— Ты когда-нибудь думал о том, чтобы брать уроки рисования?
— Нет. Кто, чёрт возьми, ходит на занятия по искусству?
— Не глупи, Корд. Ты прекрасно знаешь, что люди ходят на занятия по искусству.
— Это не кажется разумным способом тратить деньги.
Сэйлор прижалась и засунула руку мне под рубашку.
— Слушай, я знаю, как тебя уговорить.
— Продолжай. Ты не выиграешь этот бой.
— Ты так думаешь? Я тоже умею драться, и у меня есть оружие.
— Послушай, малышка, я никогда не проигрывал.
— Никогда?
— Никогда. Даже ни разу не получил ничью.
Сэйлор провела рукой вниз и расстегнула мои брюки.
— А теперь ты готов потерпеть ничью?
Я начал двигать бёдрами. Она быстро поняла, чего я хочу, и взяла член, который и так был твёрдым. Сэй стала двигать рукой от основания до кончика, сильно сжимая в маленькой ладони.
— Возможно, — буркнул я, с трудом выговаривая слова. Негодница усмехнулась, наклонилась, и взяла его в рот.
Это был грёбаный рай — смотреть, как сочные губы смыкаются вокруг моей плоти. Сэйлор закрыла глаза и провела языком по всей длине. Я застонал и, когда она нашла сладкое местечко, схватил её за волосы. Меня безумно возбуждало, что она даже не оглянулась. Казалось, её совершенно не волновало, что теоретически кто-то мог подняться по этой лестнице в любое время.
— Снимай, — приказал я.
Сэй отпустила член и приподнялась, глядя на меня широко раскрытыми глазами. Я указал на пуговицы на её блузке.
— Твоя блузка, детка. Снимай. Я хочу кончить на твои сиськи.
— Господи, Корд, — фыркнула Сэй, но я мог сказать, что идея ей понравилась. Я, не отводя глаз, наблюдал, как она опустилась на колени и медленно расстегнула блузку.
— Перестань пялиться на меня, — предупредила она, и даже в темноте я увидел, как покраснела её бледная кожа.
— Нет, — сурово возразил я, вставая и подталкивая её на спину. Я оседлал её грудь и потёрся яйцами о твёрдые соски. — А теперь я хочу, чтобы ты повторила всё то, что сказала сегодня утром.
— Что? — прошептала она. Вокруг нас поднимался ветер, и в воздухе пахло пылью. Вдалеке раздался раскат грома. Сэйлор подо мной нетерпеливо застонала. Я знал, как она нетерпелива.
— Да, милая, — сказал я ей, наслаждаясь бархатистой кожей. — Я знаю, что ты влажная и жаждешь. Не волнуйся, я позабочусь о тебе. Просто хочу услышать от тебя ещё раз, что всё это, — сказал я, проводя руками по её телу, — «моё».
— Это так, — простонала Сэйлор, — ты знаешь, что это всё твоё.
— Я знаю, Сэй. Но я хочу услышать, как слова выходят из твоих уст.
— Это всё твоё, Корд. Моё сердце, тело. Я хочу, чтобы ты был со мной. Боже, я люблю тебя. Хотела признаться сегодня утром, но не хватило смелости.
Раскаты грома становились всё ближе, и я прижал сиськи друг к другу, вгоняя между ними член. Глаза Сэй мерцали в темноте, пока она наблюдала, как я возбуждаюсь всё больше. Она всё время извивалась подо мной, и я знал, как чертовски сильно она хотела, чтобы я вошёл в неё.
— Скоро, Сэй, — пообещал я, сжимая сиськи вокруг члена, и позволяя похоти управлять мной. Наконец, мощным рывком я кончил, выплёскивая горячие струи на мягкую грудь.
— О, твою мать, детка. Боже, это фантастика. — Я содрогнулся ещё раз и выплеснул лужицу спермы. Сэйлор хихикнула и руками размазала вязкую жидкость по своему телу.
