— Может быть, — задумчиво протянула Даниэлла, отсалютовав бокалом. — В любом случае, за мой долгожданный, хоть и неожиданный, отпуск!
Стекло соприкоснулось с мелодичным звоном. Давая понять, что больше не намерена возвращаться к этой теме, Даниэлла спросила:
— Как прошёл твой день? Ты вроде собирался уезжать.
— Погода помешала — на мотоцикле по трассе не разгонишься. Надеюсь, получится завтра.
— Городу срочно требуется партия унитазов? — хихикнула Даниэлла.
— Вроде того, — вернул улыбку Рико.
Вино давно закончилось, а в комнате, наполненной стонами и дыханием, воцарилась тишина. Взгляды пересеклись, и Даниэлла улыбнулась, облизнув пересохшие, искусанные губы. За окном глухо зарокотало — на город снова наступала гроза. Посмотрев на часы, Рико потянулся, подумав о том, что, когда доберётся до дома, успеет вымокнуть до нитки.
— Мне пора.
— Подожди. — Даниэлла приподнялась на локте и вдруг поймала его за руку. — Останься.
— Если ты одолжишь мне зонт, когда буду уходить. — Он погладил её запястье, нашёл тонкую ниточку вены, ловя пульс. Она серьёзно посмотрела на него и повторила:
— Останься.
Несколько секунд он молчал, пытаясь понять, правильно ли расслышал. Губы сами сложились в улыбку. Наверное, надо было как-то отреагировать, но всё, что Рико смог произнести:
— Хорошо.
Некоторое время они молчали, думая каждый о своём. Пальцы Даниэллы задумчиво перебирали ремешки на его браслете, проводя по кожаным полоскам.
— Ты никогда его не снимаешь?
— С тех пор как подарили — нет. — Рико поймал её руку и поднёс к губам, поочерёдно целуя кончики пальцев. — Ты говорил, сестра купила его, да?
— Да, — в голосе Рико зазвучала нежность. — Аллегра верит в обереги, и здесь, — он провёл её пальцами по одному из ремешков, — сама завязала пять узелков, каждый — с молитвой святому. И знаешь, — тихо рассмеялся он, — она до сих пор не признаётся, к кому обращалась и о чём просила.
— Ты очень любишь её, — заметила Даниэлла.
— Разве может быть по-другому? Кроме неё у меня никого нет, родители умерли несколько лет назад.
— А я у родителей одна. Никогда не чувствовала себя одинокой в этом плане, но сейчас… Ты так говоришь о сестре, что я почти ей завидую. Едва ли в мире найдётся человек, способный сказать так же обо мне.
Рико промолчал, хотя хотел сказать многое. Слишком многое из того, что сейчас распирало грудь изнутри, ища выход. Глядя на её лицо, озаряемое синими всполохами молний, он принял решение, от которого на душе стало невероятно легко. Он признается ей. Не в том, что воровал, в том, что влюбился. И что готов ехать за ней хоть в Рим, хоть на край света — без разницы, куда пожелает. Она никогда не узнает, откуда у него появились деньги, он так и останется для неё простым менеджером по продаже и закупке сантехники из крохотного Ливорно. Кому станет плохо от этого обмана? Подавив вздох, Рико притянул Даниэллу к себе, укладывая на груди, и запустил пальцы в мягкие, ещё влажные после душа волосы.
— Завтра не прочешу, — пробормотала она, устраиваясь удобнее.
— Всегда есть вариант постричься налысо, — с улыбкой сказал Рико, подумав, что, если бы в этом была необходимость, её бы это точно не остановило.
Спустя несколько минут Даниэлла сонно заворочалась, развернулась спиной и поёрзала, устраиваясь удобнее. Обняв её, Рико подумал, что не заснёт до рассвета, но уснул под стук её сердца, бившегося прямо в его ладони. Его разбудил дразнящий аромат свежезаваренного кофе, а первое, что увидел — улыбку Даниэллы. Она сидела, скрестив ноги, на кровати и смотрела на него. — Надеюсь, ты не против кофе?
— Не против. — Потянувшись, Рико сел, взглядом отыскивая источник запаха. Две чашки стояли на тумбочке у кровати, рядом — тарелка с криво нарезанными бутербродами. Перехватив его взгляд, Даниэлла пожала плечами.
— Повар из меня никакой, прости. А бежать в пекарню, чтобы порадовать своего мужчину завтраком — это не про меня.
— И хорошо, — ответил Рико, сгребая её в охапку и падая на подушки. — Сдоба по утрам вредна для фигуры.
Даниэлла довольно выдохнула, когда его губы прошлись по шее, но Рико тут же отстранился, внимательно посмотрев на неё.
— Ты сказала «своему мужчине»?
— А разве сейчас ты не мой? — улыбнулась она, запустив руку под одеяло и устроив ладонь на его члене. — Мой, целиком и полностью.
Приподняв бровь, Рико смотрел, как она прикусывает губу, не шевелясь, лишь её пальцы под одеялом продолжили своё движение.
— Это гораздо лучше рогаликов с джемом, — наконец произнёс он, подминая её под себя и нависая сверху.
— Я вернусь вечером. Будешь ждать? — спросил он спустя час, собираясь.
— Буду. — Даниэлла прохаживалась по комнате, дымя неизменной сигаретой. — Мне тоже надо заглянуть в комиссариат, сдать дело и посмотреть, может, я что-то упустила.
— Так и не избавилась от идеи довести всё до конца? — Рико качнул головой. — Не боишься, что разочаруешься ещё больше?
— Если я вчера проявила слабость, это не значит, что каждая неудача обычно повергает в депрессию, — с лёгкой прохладцей ответила Даниэлла, затушив сигарету и танцующей походкой подойдя к нему. — Но твоя забота приятна, правда.
— Может, я забочусь о тех несчастных, которых ты поймаешь и посадишь в тюрьму. Они даже не подозревают, что над ними уже навис неотвратимый топор правосудия.
— А ты у нас, значит, защитник преступников? — усмехнулась Даниэлла, обняв его. Не сразу найдясь, что ответить, Рико просто поцеловал её.
— Иди уже, — она легонько подтолкнула его к двери. — Биде сами себя не купят.
— Как я мог забыть о страждущих сделать ремонт в туалете, — шутливо воскликнул Рико, послушно отпуская её. — Тогда до вечера? И может, — он усмехнулся, — привезти что-нибудь поесть?
— Сделать заказ в ближайшем ресторане я смогу и сама, — вернула улыбку Даниэлла.
— Я вернусь очень голодным, — многообещающе поиграл бровями Рико, на что Даниэлла лишь фыркнула и взмахнула рукой.
— Иди уже, Казанова!
29. Ни шагу от плана
Обложившись учебниками, Аллегра честно пыталась готовиться к экзаменам, но все мысли были заняты Марио, и как она ни старалась, не могла прогнать его из головы. Мягкие губы, жаркие поцелуи, ласки на грани дозволенного — ещё никогда не приходилось испытывать подобного фейерверка эмоций. Она буквально не находила себе места, изнывая от желания видеть его постоянно, обнимать, целовать. Внизу живота всё постоянно переворачивалось, трепетало, а ещё хотелось беспричинно улыбаться, чем Аллегра и занималась последние полчаса, невидящим взглядом уставившись в учебник по программированию. О каких формулах, кодах и шрифтах могла идти речь, когда влюблён?
В понедельник учёба пролетела незаметно — Аллегра не ходила, порхала, витая где-то очень далеко от кабинета истории, прикладной математики и итальянского. Подруги пытались её разговорить, но, несколько раз получив односложные ответы невпопад, отстали. А Аллегра, проходив, как во сне, помчалась домой, чтобы там с разочарованием узнать, что Рико не приедет. От обиды хотелось плакать — она столько надежд возлагала на сегодняшний день, а Марио даже не захотел приехать, ограничился телефонным разговором. Пусть он был длинным, но всё же не мог заменить настоящего общения. Как Аллегра ни уговаривала его приехать, он решительно отказывался.
— Луковка, пожалей, я же не железный! — умоляюще сказал он в ответ на очередную просьбу. — Всё будет завтра, обещаю!
— Я не доживу до завтра, — простонала Аллегра. — Так хочу тебя увидеть, ты даже не представляешь!
— Представляю. — Марио вздохнул. — А вот Рико, думаю, не представляет, с каким нетерпением мы все его ждём.
— Думаешь, он сильно разозлится?
— Не знаю. Хочется верить, что нет. Но даже если будет кричать, я знаю, какие найти слова, чтобы его успокоить.
— Скажешь про интрижку со следователем? — хитро спросила Аллегра.
