И Настя такая спокойная, с ней никаких проблем.
Нонна Дмитриевна позвонила через неделю, напомнила про свой совет отдать Настю в социальный центр, про ответственность за чужого ребенка.
— Да, Нонна Дмитриевна, — говорила Лида в телефон, со всем соглашаясь. — Да, все нормально… Нет, не появлялась… Ну да, почти неделя уже… Да, да, помню. Про ответственность тоже.
Поговорив с участковой, побежала в ванную, занялась стиркой, потом — на кухню, готовить ужин.
Путь на кухню пролегал через гостиную. На диване, поджав ноги, сидела Настя и вполголоса рассказывала своему медвежонку какую-то историю.
— А потом наступила зима…
— Настя, ты кушать хочешь? — спросила Лида, пробегая мимо дивана.
— Нет, — терпеливо ответила девочка.
На кухне Лида быстро нарезала почищенную картошку, бросила в кастрюлю с водой. Теперь — в спальню, взглянуть, как там дочурка. Лида вышла в гостиную, приоткрыла дверь в спальню: Танюшка хныкала, чем-то недовольная.
— Все жители вышли на улицу, — тихо рассказывала Настя медвежонку, — а вместо снежинок с неба посыпались…
Лида обернулась к ней:
— Скоро придет Валентин Викторович, будем ужинать, — и вошла в спальню.
Настя вздохнула, взяла своего плюшевого друга, встала с дивана и пошла в прихожую.
Лида успокоила дочурку, вышла из спальни. Не увидев Настю на диване, заглянула на кухню, в ванную…
— Настя? — неуверенно позвала она.
Лида вышла в прихожую и увидела приоткрытую дверь.
«Ответственность за чужого ребенка!»
Она выбежала из подъезда в сгущающиеся сумерки, металась возле дома, кричала, звала. Никто не откликался.
Лида побежала за Танюшкой, не рискуя оставлять без присмотра свое дитя.
Валентин, вернувшийся домой после работы, удивился необычной тишине. Прошел в гостиную, заглянул на кухню, в спальню. Куда они подевались?
— Лида! — позвал он, чувствуя, как его охватывает тревога.
Валентин вышел из подъезда, двинулся наугад вокруг дома и услышал голос жены.
— Настя! — кричала Лида. — Настя!
Он помчался на крик.
Лида, заметив его, поспешила ему навстречу, запыхавшаяся и взволнованная.
— Настя куда-то ушла! — в отчаянии выкрикнула она.
— Давно?
— Нет, недавно. Мы дома были. Потом смотрю — ее нет!
— Если бы она ушла днем, то, скорее всего, искать маму. Но на ночь глядя… Наверное, мы ей надоели, — предположил Валентин.
— Мне сейчас как-то не до шуток! — возмутилась Лида.
— Я не шучу, — очень серьезно сказал он. — Человеку иногда хочется побыть одному.
— Она ведь совсем ребенок!
— Ребенок тоже человек. Когда ты была маленькой, разве тебе никогда не хотелось просто побыть одной?
— Я и так все время была одна! — нервно ответила Лида. — А я хотела, чтобы у меня были братья, сестры, друзья. Чтобы дома было шумно и весело, — продолжала она спокойнее. — Но так было только однажды, на мой день рождения. Ко мне пришли одноклассницы, мы ели очень вкусный торт и танцевали, а мама играла нам на пианино, — говорила Лида, уйдя в воспоминания.
Огромный праздничный торт торжественно возвышается посреди стола. Радостные лица подружек, чудесная музыка, под которую они восторженно кружатся, и мама — утонченная, элегантная — сильными длинными пальцами извлекает из фортепиано чарующие звуки.
Яркой вспышкой остался в памяти тот день, отличаясь от последующих долгих дней и лет, наполненных тоской и неизвестностью.
— А потом наша квартира пропахла лекарствами, а я превратилась в сиделку.
Больницы, капельницы… Лида вздрогнула, спохватилась. А вдруг с Настей произошел какой-нибудь несчастный случай?
— Где же она может быть?
— Может, пошла к себе домой?
— Там же закрыто.
— Наверное, у нее есть какое-нибудь любимое место возле ее дома.
21. «Что, красотка, прокатимся?»
В поисках предполагаемого любимого места они облазили все кусты возле Настиного дома. Точнее, в кустах лазил Валентин, а Лида с Танюшкой на руках обежала детскую площадку, заглядывая в темные уголки двора.
— Настя! — звала Лида.
— Настя! — кричал Валентин.
Лида, расстроенная безуспешными поисками, подошла к перепачканному мужу.
— Что же делать? — повторяла она, чуть не плача.
— Может, она у своей квартиры сидит? Код подъезда знаешь? Ты же была здесь?
— Настя открыла, мне как-то и в голову не пришло…
— Может, сейчас выйдет кто-нибудь… Или я в окно постучу, тут на первом этаже, может, откроют.
— Да уж, конечно, — хмыкнула Лида, вспомнив недоверчивую старушку. — Скорее, полицию вызовут.
К Настиному подъезду они все-таки подошли, остановились.
— А если с ней что-то случилось? И что мы ее маме скажем? — переживала Лида.
— А сказать надо уже сейчас, — медленно произнес Валентин, глядя на кого-то за ее спиной.
Лида обернулась — к ним подходила мама Насти, вполне себе живая и невредимая.
— Вы гуляете? Всей семьей, как мило! А я к вам ходила… А вы тут. Извините, я все понимаю, но… Это было
