и цен на билеты не могла себе позволить.
Мириам
Накрываю на стол и с трепетом в душе ожидаю приезда Алима из мастерской. Так он называет своё трёхэтажное здание дома моды. Я бываю там часто и скудненькое «мастерская» кажется мне… неуместным и неподходящим. Но кто я, чтобы менять правила и привычки Алима? Хочет называть эту роскошь мастерской? Пусть так будет!
– Мириам! – окликает меня Лапин. – Мириам, ты дома?
– Дома! – отвечаю ему. – Я в столовой! Жду тебя, – произношу, чувствуя радость и любовь, которые с новой силой нападают на меня.
Чувствую себя такой дурочкой рядом с ним или когда он приходит. Слова путаются на языке, а смысл некоторых фраз не сразу доходит лишь оттого, каким взглядом и с какой нежностью он на меня смотрит.
Буквально через минуту мужчина появляется в столовой с корзиной фруктов и каким-то конвертом в руках. И последнее из-за эмблемы на нём интригует меня больше всего.
– Это что? – спрашиваю, подойдя к нему и указав на интересующее. – Ты куда-то летишь?
– Мы куда-то летим, – интригует своими словами. – К твоему брату и семье! – восклицает, отдавая мне конверт. – И вылетаем мы завтра утром!
– К семье?! – не верю своим ушам, поэтому тут же открываю его и достаю билеты с нашими именами и пунктом назначения в стране, где сейчас Моисей проходит реабилитацию. – О боже! Алим! – тяну его имя, а на глаза слёзы наворачиваются. – Это не шутка? Я, правда, увижу брата и дедушку с бабушкой? Обниму их? – и, не сумев себя проконтролировать, начинаю плакать от радости.
Получив кивок от Лапина, накидываюсь на него с объятиями, не зная, как ещё ему показать всё своё счастье и благодарность за этот подарок. Ему-то незачем туда ехать и не имеет значения, а для меня, девушки, которая не видела своих родных людей целый год – это много значит.
За такое и душу дьяволу продать можно. Хотя, по сути, я продала, но не дьяволу, а королю на белом коне. Мужчине, которого люблю и буду любить всю свою жизнь!
– Я хочу познакомиться с твоими бабушкой и дедушкой и как положено попросить твоей руки, – говорит Алим, обнимая меня в ответ. – Ты очень много рассказывала мне об обычаях своей семьи, и раз ты их соблюдала до встречи со мной и собиралась и дальше быть послушной внучкой, то я не вправе отказывать тебе в соблюдении всех традиций.
– Я так тебя люблю… – шепчу ему, уткнувшись носом в его шею. Жадно вдыхаю аромат, возрождая в своей голове мысли о каннибализме.
– Нет времени на любовь, Мириам, – с театральной строгостью заговаривает будущий муж. – Надо чемоданы собирать! А хотя…
– Алим! – восклицаю, почувствовав его руку на ягодицах.
– Ты сама меня обнимать начала! Я был настроен на сборку чемоданов, но ты… опять все мои планы порушила!
Ну да, ну да! А он весь из себя белый и пушистый!
Мириам
Две недели мы проводим в компании моих родных. Недели выпадают как раз на Новый год, чему Мося несказанно рад. Но, кажется, больше всего его порадовали многочисленные подарки со стороны Алима. Мужчина его закидывал всем, чем можно и нельзя.
Баловал так сильно, что даже бабушка с дедушкой завидовали и втайне от Лапина просили внука поубавить аппетиты. Быть скромным и воспитанным.
Но я брата прекрасно понимаю. У него никогда не было момента, когда ему могли купить то или иное по желанию, а не по необходимости. Он всегда смотрел и мечтал об игрушках, а здесь их ему могли купить. И он, как любой ребёнок, пользовался этим. И я не осуждаю его.
Тем более Алим после первого и единственного моего замечания осудил меня, сказав, что он будет делать то, что ему кажется правильным. Мне, как его женщине, стоит это принять и не препятствовать, чтобы избежать бессмысленных и пустых ссор. Он всё равно купит моему брату то, что он захочет.
Бабушке с дедушкой Алим не очень понравился вначале. И это было ожидаемо. Он старше меня вдвое, и, по сути, мы не пара, но они сразу сказали, что это мой выбор, и ему они препятствовать не будут. Конечно, попросили быть аккуратнее и думать перед тем, как что-нибудь делать, но это их совет на все случаи жизни.
К концу нашей поездки родные все же прониклись симпатией к моему будущему мужу. И даже обнимали его на прощание, желая всего самого лучшего.
Следующие две недели моя жизнь напоминала день сурка: учёба – встреча с Марком – дом – занятия – ужин – Алим – учёба… и так без продыху. Преподаватели словно почувствовали, что две предыдущие недели я хорошо отдохнула, поэтому нагружали больше, чем раньше. Но даже это не отвлекает меня от главного. От мыслей о том, что Розали может мне как-либо навредить.
– Ты должен с ним познакомиться, – в который раз молю Марка. – ТЫ же его сын! Он должен о тебе знать.
– Зачем ему взрослый ребёнок, Мириам? – недовольно протестует. – Понимаю, если бы мне было лет пять или десять. Но мне, на минуточку, двадцать пять скоро. По сути, я для него чужой взрослый мужик.
– И всё же… – хнычу. – Ты один, он один. Вместе вы стали бы сильнее. Я читала, что связь отец-сын даёт и тому и другому дополнительный заряд энергии.
– О господи! – закатывает глаза, устав от меня. Мы почти каждый день видимся, и я хотя бы разок на встрече пытаюсь его уговорить познакомиться с Алимом ближе. – Зачем я тебя предупредил о змее? Убила бы тебя, и ты бы мне мозг не делала!
– Всё потому, что ты меня любишь! – произношу, широко улыбнувшись. – И мечтаешь о такой мачехе, как я.
– Жуть как мечтаю, – издевается надо мной. – Санте загадывал тебя каждое Рождество! На день рождения, когда свечи задувал, когда звезда падающая пролетала! И вуаля! Сбылось! Ты есть в моей жизни!
– Марк! – восклицаю и краду ложку его вишнёвого мороженого. – Ты невыносим! Я же к тебе по-человечески, со всей любовью, а ты издеваешься!
– Нет, Мириам! Мы ему не скажем, – строго отрезает и меняет тему. – В общем, я о встрече с последней девушкой договорился. Она будет тебя в воскресенье ждать в городском парке. На ней будет красный шарф.
– Я видела её. Узнаю, – решительно киваю головой, готовая к нашему первому серьёзному шагу. – У нас всё получится! А как думаешь… – хочу спросить его насчёт того, какой линии поведения мне стоит придерживаться, как вдруг
